Говорить, что харчевня находилась в умрунской деревне, разумеется, не стал. Кто его знает, как тут
относятся к тем, кто перешагнул из жизни в царство мертвых.
– …а тут влетели огромные волки, на обычных волков смахивающие только немного, и кинулись на
всех.
– Угу, – глубокомысленно подтвердил Могута.
– Кое-как отбились, спасибо бравому хозяину харчевни, – почти не соврал я. – Но стоило только
выйти на порог, как накрыла мгла, и мы потерялись в пространстве. А чуть пришел в себя –
оказался в серебряных покоях, в гостях у страшилища с женским телом.
– А я в лесу, – мрачно добавил Могута и поерзал на лавке. Допрос его явно раздражал, однако
приходилось терпеть.
– Страшилища? – прищурился Несебр.
– У него самого, – кивнул я. – Речи оно вело сладкие, обольщало всячески, только вот с такой
связаться… слепым надо быть. Ну и очень глупым, разумеется. А потом оно отвлеклось, я и сбежал.
Так в лесу и оказался. А там уже с братцем и встретились.
Несебр нам верил. Но не полностью. Задумчивость, отражавшаяся на лице старика, была какой-то
отрешенной.
– Страшилище, говоришь, – как-то странно протянул он. – А…
Дверь вдруг распахнулась, и на пороге появился один из сыновей Несебра.
– Отец! Зирьяну никак не угомоним, помоги!
Несебр только закатил глаза и произнес несколько слов, которых разобрать не удалось, но все они
подозрительно смахивали на ругательство.
– Вот принесло же вас! – в сердцах воскликнул он. Но тут спешно умолк, приняв суровый вид.