А потом вдруг резко все прекратилось. Я чуть пошатнулся и огляделся. Так, кажется, в «Умряге»
было еще ничего, там хотя бы не так холодно. А тут… под ногами белый камень с серыми
ветвистыми прожилками. Стены гладкие и… холодные, так и веет морозным днем, который вдруг
явился среди жаркой осени. С потолка свисали подобные горному хрусталю капли и шипы,
грозящие в любую минуту упасть на голову. Мне это совсем не понравилось, однако спрятаться
было негде.
По полу, если его так можно было назвать, пополз серебристый туман.
«Говорила мне мама, – подумал я, – иди на землю, помогай братику искать невесту. Но нет же…
дела! А теперь не просто дела, теперь котомка с неприятностями, знаете ли».
Туман пугливым зверьком замер у моих ног, вытянулся стрункой, осторожно коснулся носка сапога.
Замер, словно раздумывая, что делать и нравлюсь я ему или нет.
Холод стал как-то убедительнее… Я переступил с ноги на ногу, шикнул на туман. Тот оскорбился и
отпрянул. Сам не понимаю, почему стою тут как отрок перед встречей со старшей дочерью соседей,
которая вернулась из города и стала настоящей красавицей.
Закралось нехорошее подозрение, что сюда меня перетянули. И я даже догадывался кто. Правда,
пока не знал, каким способом. Что ж, ради этого, пожалуй, стоит тут задержаться.
– Ну, выйди, хозяюшка, – обратился я в пустоту. – Покажи, какова ты есть. А то как-то неприлично
гостю стоять на пороге.
Меня что-то ударило под колени сзади. Я, не удержавшись, рухнул в возникшее из ниоткуда кресло
тончайшей работы. Будто мастер взял тонкие веточки неведомого мне белого дерева, сплел между
собой причудливым узором и залил лунным серебром.
Передо мной оказался стол, на котором замерцала звездная пыль, обращаясь во всевозможные
яства. Только вот напоминали они зеленовато-белые агаты: неживые, неправильные. Словно кто-то
взял и додумался из громадного камня нарезать фрукты и овощи.
Высокими свечками взметнулись вытянутые кувшины, прозрачные, стеклянные. И через стекло
сияло-переливалось золотом и ярким рубином вино.
– Угощайся, гость мой долгожданный, – прозвучал женский голос.
Такой же, как и эти фрукты, холодный и прозрачный. Но в то же время чарующе сладкий.