96
На следующее утро я проснулась с улыбкой на устах. Во мне было столько счастья, что сдержать радость было невозможно. Демид ещё спал. Вспомнив о том, что происходило несколько часов назад, я залилась краской.
«Как я взгляну в его глаза при утреннем свете?» - подумала я. - «Ведь он теперь знает меня всю».
Но моё беспокойство было напрасно. Проснувшись, Демид крепче обнял меня, а я уткнулась лицом в его грудь. Так сладко было лежать рядом с ним и чувствовать его дыхание. Выходить ко всем мы не спешили.
По нашим традициям в третью часть свадебного месяца, молодые были свободны от своих работ и могли провести время друг с другом. Это были единственные свободные дни на долгие годы вперёд. Взрослые женщины потом часто вспоминали, как молодой женой отдыхали от трудов праведных.
Так и мы с Демидом были свободны весь день. Ему не надо было работать в поле или заниматься ремеслом, а мне заниматься домом. Даже будучи ребёнком, я не помню такого вольного времени.
Нежась на лежанке в объятьях лЮбого, я думала о том, как хорошо быть молодой женой. Ночь рядом с Демидом, поселила во мне ощущение невероятного единения и родства с ним. Мне даже казалось, что ближе мужа у меня никого нет.
Я смотрела не него и замирала от радости. Порой мне даже не верилось, что это все происходит со мной. Я боялась, что проснусь, а это только сон. Но нежные руки суженого, говорили, что все это на Яву.
В общую комнату мы спустились, когда все обитатели дома уже работали.
Ведмурд строго следил, чтобы никто из сыновей не бездельничал. И каждый из братьев Демида был занят своим делом. Мой муж тоже всегда помогал отцу, но в свадебную треть проводил со мной.
- Ты бывала на ярмарке? - спросил он, когда мы закончили трапезу.
- Нет, - ответила я. - Батюшка никогда не брал меня с собой. Говорил, что не девичье это дело по другим землям мотаться, да с чужим людом меж рядов ходить.
- Хочешь поехать? - улыбнулся Демид.
- Да, я хочу. - сказала я, не веря, что впервые за всю жизнь покину своё селение и побываю на ярмарке.
- Тогда собирайся, - услышала я в ответ. - У меня есть несколько рукояток для клинков, пора обменять их на что-то для тебя.
- Для меня? - все ещё не веря услышанному, переспросила я.
- Да, Млада, я хочу, чтобы у тебя было все, что ты хочешь. Только так я буду счастлив. - сказал Демид.
- Я счастлива рядом с тобой, - проговорила я, прикасаясь к его волосам, - мне больше ничего не надо. Любую ярмарку я променяю на пару мгновений с тобой. Но раз ты предлагаешь - я с радостью поеду с тобой.
Пока я собиралась, мне было немного страшно. Я никогда не покидала не селение. Домик колдуньи в лесу - был краем моего мира. Мне не верилось, что я увижу людей,заморские товары, княжеский терем... Хотя я но не знала, повезёт ли меня к нему Демид. Семья князя вновь напомнит ему об ушедшей матушке, а мне не хотелось, чтобы он грустил в наш праздник.
Пока я готовилась к отъезду, Демид разговаривал с отцом. Ведмур дал ему кусочек бересты, мы должны были передать одному старику в городу.
- Мы надолго едем? - спросила я, когда муж поднялся в нашу комнату.
- Несколько ночей проведём. - ответил Демид. - Заночуем в повозках, они у нас хорошие. Мы когда город покинули и новое место искали, то в повозках жили.
Я вспомнила, что давно, кажется и не со мной это было, увидела повозки незнакомцев, въезжающие на нашу землю. И так сердечко тогда защемило, так оно зашлось, будто почувствовало, что судьба моя пожаловала.
- Я видела вас, - помолчав сказала я, - мне тогда в селении все дороги были закрыты, острижена я была. И через лес от бабушки возвращалась. Повозки увидела - удивилась. У нас в селении таких нет. А на одной из повозок тебя заприметила, и сердце так свело, будто почувствовало оно.
Демид улыбнулся.
- Я помню, что когда мы въехали в ваше селение, я сразу знал, что мы здесь останемся. - ответил он. - Потом, когда тебя на поляне увидел, понял, что не ошибся.
Ладо мой нежно посмотрел в мои очи и я была счастлива этим.
Мы решили сразу выехать и заночевать в дороге. Мне было так интересно и боязно, что внутри все дрожало.
- Надо сообщить родным, что я уехала, - вдруг спохватилась я.
- Мои братья передадут им, - ответил Демид.
Кивнув, я забралась в повозку. В ней было тепло и просторно. Я с удивлением огляделась внутри. Здесь было достаточно места и для товаров, и для сна.
Демид сел на козлы, взял в руки поводья. К нему подошёл Ведмурд и что-то тихо сказал.
Мужчины общались на незнакомом мне наречии, и меня впервые кольнуло чувство ревности - у Демида были секреты от меня.
«Я не знаю, о чём они говорят», - подумала я, - «а Демид знает обо мне всё».
Странное чувство появилось на душе. Мне захотелось, чтобы суженый принадлежал мне полностью, чтобы я всё о нём знала. Я даже испугалась своих мыслей.
«Млада», - услышала я внутри голос бабушки, - «Не пытайся завладеть мужем полностью, пусть остаётся то, что принадлежит только ему. Быть вместе, это не значит, быть полностью едиными. У каждого должна быть своя часть, не зависящая от другого. Ведь если вы полностью сольётесь, то как сможете друг без друга, если придёт такая нужда?»
«Я не хочу без него»,- воскликнула я, - «никогда так не будет!»
Бабушка ничего не ответила, но я почувствовала, что она вздохнула.
Мы с Демидом двинулись в путь. Повозка шла ровно и я даже задремала. Прошлая ночь на поминала о себе усталостью и приятной негой. В какой-то момент я заметила, что мы остановились. Выглянув за полог, увидела, что уже темнеет. Мы находились на берегу ручья, лошади жадно пили прохладную воду. Я поняла, что Демид немного свернул с дороги, чтобы остановиться на ночлег.
Распаковав приготовленную еду, я накрыла нам ужин. Ладо мой сел так близко ко мне, что я вновь чувствовала его, как себя. Мне хотелось попросить его научить меня наречию, на котором он говорил с отцом. Но бабушкины слова останавливали. Я решила пока подождать.
Мы сидели и слушали перекличку птиц. Они прощались с заходящим солнышком, готовясь вскоре встретить его вновь. Тихо журчал ручей, не слышно засыпала листва. Никогда ещё хлеб не казался мне таким вкусным, а ночь такой звенящей. Рука Демида лежала на моих плечах. Слова были нам не нужны.
Когда трапеза была закончена, суженый нежно коснулся моего лица своими руками. Он рассматривал каждую мою чёрточку, будто запоминая их. А потом пoцелoвал и мир вокруг меня вновь растворился. Все звуки остались за чертой. Внутри нашей повозки мы были лишь вдвоём и стремились друг к другу.