Нектария подошла к окну. Там было совсем темно, и только вдалеке светились окошки деревеньки, расположившейся рядом.
Также темно было и у нее на душе, и она не могла бороться с этой темнотой и тоской. Да, уныние – грех, но как преодолеть его? Как заставить себя не тосковать, не болеть душой?
Ответа на этот вопрос мать Нектария не знала. Она молилась, но молитва не помогала, слова, хотя и шли от сердца, но будто бы наталкивались на какую-то внутреннюю преграду, не доходя до Бога.
И это пугало ее больше всего. Впервые так сильно она переживала чувство Богооставленности и страдала от этого неимоверно.
Отсюда ее боль и тоска, как будто весь мир сжался в единый серый комочек, а жизнь потеряла смысл и превратилась в набор никому не нужных ритуалов: утро, подъем, молитва, трапеза, служба в храме, дела и обязанности, но главного, что составляло сердцевину жизни, не было.
Ее духовник не мог помочь ей, советуя больше молиться и поститься. И мать Нектария поняла, что осталась совершенно одна с этой бедой.
По вечерам, сидя в келье, она мучительно думала, вспоминая всю свою жизнь, пытаясь понять, что привело ее к сегодняшнему состоянию.
Она росла тихой и послушной, хорошо училась, но в школе ей не нравилось. Бесшабашные 90-е гг. создали новое поколение ничего не боявшихся детей, мечтающих вслед за своими родителями о сытой и свободной жизни.
Но ни того ни другого в жизни большинства тогда не было. Это и рождало озлобленность и частые конфликты.
Лера – так тогда звали мать Нектарию – старалась держаться от злых сверстников подальше, но у нее это плохо получалось. В итоге одноклассники сделали из нее настоящего козла отпущения. Помогла ей классная руководительница, которая посоветовала родителям девочки перевести ее (от греха подальше) в другую школу.
Родители отдали дочь в православную гимназию, которую тогда только что открыли. И здесь, в гимназии, среди немногочисленных учеников и тихих учителей, Лера по-настоящему расцвела. Стала петь в церковном хоре и читала много духовной литературы.
Мир церкви ей нравился необыкновенно, манил своей красотой и какой-то возвышенностью.
Взрослые поощряли это ее стремление, и Лера всей душой отдавалась избранному делу. И однажды поняла, что должна стать монахиней.
Нет, она была симпатичной девушкой со светлыми глазами и длинной русой косой и вполне могла бы состояться на любом поприще. Не было в ее жизни ни каких-то крайних стрессов, ни несчастной любви. Но иного выхода своей судьбы Лера не видела.
Родные болезненно восприняли ее решение, уговаривали повременить, поступить в вуз или хотя бы окончить духовное училище. Они говорили ей, что даже были бы согласны, если Лера станет матушкой, то есть выйдет когда-нибудь замуж за священника, но девушка была непреклонна.
В итоге после 11 класса она стала послушницей в одном из небольших женских монастырей центральной России. Ее ровесники в это время влюблялись, учились, развлекались, мечтали о будущем, строили карьеру и создавали семьи, а Лера жила, погруженная в свое светлое и радостное переживание единства с Богом, трудилась, молилась и чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Она просто не понимала, как в жизни можно искать иной радости.
Вскоре она стала монахиней.
Шли годы, но в ее жизни мало что менялось. И вдруг в 40 лет, когда она уже похоронила родителей и считала монастырь своим единственным домом, на нее навалилась эта тоска.
О том, что она может вернуться в мир, Нектария даже не думала. Нет, за свою монашескую жизнь она успела насмотреться всякого. Были те, кто приходил в обитель с молитвой, ревностно служил, принимал постриг, а потом вдруг все бросал, мчался опять жить в миру... Но таким людям она не завидовала и их судьбы не искала.
Все-таки человек – не перекати-поле, чтобы сегодня стремиться к духовной жизни, а завтра хотеть только красную икру и шампанское на завтрак. Но найти выход из сложившейся ситуации она не могла. Тоска заедала.
И однажды прямо на службе Нектария упала в обморок. Ее никак не могли привести в чувство, в итоге скорая увезла ее в больницу, а там через две недели ей сообщили о диагнозе, которого любой человек бы устрашился.
– Даже операция вам уже не поможет, – какой-то скороговоркой выпалила ей женщина-врач. – Поздно.
Но Нектария восприняла вынесенный приговор удивительно спокойно. Она как-то легко осознала, что земной ее путь завершен, что ее ждет та встреча, к которой она готовилась всю жизнь.
И ей стало легче.
Собралась обратно в монастырь, приготовившись провести последние месяцы в молитве и покаянии.
Но ее соседкой по палате оказалась старая одинокая женщина. Ухаживать за ней было некому. Нектария вызвалась помочь и в итоге провела в больнице еще 2 недели.
Клавдия Сергеевна умерла у нее на руках, но ее уход Нектарию не испугал, а, напротив, как-то воодушевил, ведь в последний момент она оказалась этому человеку полезной: выслушивала, разговаривала, утешала.
Да, ее тоска под напором тех страданий, которые пришлось наблюдать, как-то поистерлась, спряталась на дно души.
И Нектария всеми силами стала помогать. Из больницы выписалась, попросила благословения у духовника и каждый день ездила в старых автобусах, идущих от села, где располагался ее монастырь, в больницу как на работу, благо преодолевать приходилось всего 30 км.
К ней привыкли, разговоров с ней искали, даже врачи и медсестры стали проявлять уважение к ее тихому труду.
А Нектария трудилась каждый день и не чувствовала себя несчастной. Врачи удивлялись, но спустя год после поставленного ей диагноза она все еще держалась на ногах. Была жива и спустя полтора года, а уже через 2 года, проведя комплексное исследование, ей радостно сообщили, что опухоль является доброкачественной.
Но к этому времени Нектария настолько прижилась в больнице, так привыкла к своему непростому служению, что не была готова его покинуть.
Ее тоска ушла. Да, чувство той полноты общения с Господом, которое она знала в юности, ее оставило, но она научилась общаться с людьми, поняла, что любовь к Богу начинается с любви к людям, что, несмотря на то, что люди несовершенны, к их радостям и скорбям нужно относиться с вниманием.
Нектария чувствовала себя среди людей как дома. Ей казалось, что у Бога растет огромный сад, где нашлось место всем травам, а она лишь тонкий полевой цветок, который клонит голову от ветра, но не гнется, а только живет, дышит и любит…
Уважаемые читатели, если Вам понравился рассказ, прошу поддержать автора «лайком».