Я закинула сумку на плечо и пошла в сторону домиков, вертя головой, как сова. Красота-то какая! За спиной сверкает широкими водами Енисей. А вокруг… заросшие травой поля, развалины бревенчатых избушек, поросшие бурьяном, а вдалеке темнеет густой непроглядный лес. Сказочное зрелище!
Во дворе одного из более сохранившихся домишек залаяла собака, нарушив сонную тишину. Отлично! Значит, здесь живут люди.
- Хозяева! – крикнула я, заглянув через невысокий забор. – Есть кто дома?
Из-за угла показалась сухонькая старушка в платке с лопатой в руках.
- Чего кричишь, как оглашенная? – Вместо приветствия проскрипела она. – Туточки я. Чего надыть?
- Ой, бабушка! – обрадовалась я, - А я тут… приехала. Мне бы на постой устроиться на несколько деньков. Я обязательно заплачу.
- Ох, зря ты сюда приехала, девонька, зря! – покачала головой старушка. – Ну, да ладно. Заходь давай. Я одна живу – дети уехали давно. Всё ж компания будет.
Я со скрипом приотворила калитку и просочилась во двор, засаженный чахлыми яблонями и какими-то кустами. Ко мне тут же кинулась небольшая кудлатая собака, заливисто лая и виляя хвостом.
- Тяпа! А ну, брысь на место! – неожиданно громко рявкнула бабуля. – Не пугай гостей!
Собачка виновато прижала уши и послушно потрусила куда-то за угол дома. Я же последовала за доброй старушкой в дом, уютно пахнущий старым деревом, протопленной печью и чем-то неуловимо знакомым, тонким и едва ощутимым.
- Меня Варварой Ильиничной кличут, - сообщила бабушка, ставя на печку чайник. – А ты кто будешь?
- А я Ира. Ира Найдёнова, - ответила я на знакомство. – Мне очень приятно.
Пока чайник на печи натужно пыхтел в попытках закипеть, Варвара Ильинична отвела меня в дальнюю комнатку и указала на кровать.
- Вот, тут ты спать будешь, - объяснила она. – Бельё я опосля дам. А сейчас скидывай свой мешок, да пошли чай пить с дороги.
Я осторожно поставила сумку с драгоценным фотоаппаратом возле кровати и вернулась на кухню под бодрый свист пузатого чайничка в весёлый горошек.
Весь остаток дня, до самой темноты мы с гостеприимной старушкой провели за разговорами, одновременно наводя порядок в доме. Я натаскала воды из колодца и вымела пол. Бойкая старушка решительно отказалась от денег, взяв с меня обещание и дальше помогать ей по хозяйству, пока я буду жить у неё. Отличный, надо сказать, вариант. И мне не сложно, и ей приятно, и денежка экономится. Всё-таки жизнь в детском доме с малых лет приучает к труду и бережливости.
Совсем к вечеру, допив очередную кружку чая с баранками и заправив постель, я пожелала доброй хозяйке спокойной ночи, переоделась «в домашнее» и забралась на пружинящую перину. Не без труда, конечно. Роста я невысокого, чего не скажешь о старой деревенской кровати, металлической, со скрипучими пружинами и высокой спинкой. И для кого их, такие высоченные, делали? Великанов вроде бы не существует?
И всё же, спать на такой кровати – одно удовольствие! Хотя о чём я? Не только кровать, но и свежий сибирский воздух, приятная усталость и вкусный травяной чай после простого, но сытного ужина, сделали своё дело. Я моментально провалилась в крепкий сон.
И снова снился мне жёлтый клубочек в моих руках. И ниточка от него тянулась прочь со двора, мимо голубого озера, поросшего рогозом и кувшинками, через поле в сторону темнеющего леса. Виток за витком я наматывала ниточку на клубок, двигаясь к цели. Когда я уже дошла до опушки, к самому подножью высоких худых елей, стоявших стеной, словно стражи, сон оборвался.
Я проснулась бодрой, выспавшейся и с ясным предчувствием чего-то важного. Варвара Ильинична уже хлопотала у печи, готовя завтрак. По избе её плыл аромат свежего хлеба и пшённой каши с маслом.
- Проснулась, засоня? – поприветствовала меня старушка.
- Доброе утро, Варвара Ильинична, - отозвалась я, на ходу сбрасывая остатки сладкого сна.
- Ну, иди, девонька, умывайся, и за стол.
Уговаривать не понадобилось. Умывшись студёной водой из умывальника, я уселась на добротную табуретку. За окном показывали хорошую погоду. Солнечные лучи скользили по желтеющей траве, усыпанной первыми опавшими листьями. Кромка леса чуть синела и казалась мутной за лёгкой дымкой ещё не до конца рассеявшегося тумана. Озеро призывно манило голубой гладью, поблёскивающей, когда по ней пробегала мелкая рябь сентябрьского ветерка.
Я с удовольствием навернула тарелку горячей каши, закусывая свежим хлебом и запивая чаем, поблагодарила хозяйку, помыла посуду и, предупредив, что уйду на целый день «работать», отправилась собираться.
Одевшись и проверив фотоаппарат, я вышла из избы, огляделась и сделала несколько снимков прямо с крыльца. Услышав скрип двери, из-за дома выскочила Тяпа, приветственно виляя хвостом.
- Тяпочка, прости, - виновато развела я руками, - у меня для тебя ничего нет.
Собачка ткнулась носом мне в руку, лизнула и посеменила обратно к своему месту. Я же двинулась в сторону калитки.
Выйдя на улицу и притворив за собой скрипучую створку, я решительно зашагала вдоль жилых домов, стоящих вперемешку с покинутыми развалинами, в сторону леса. Всё как во сне. Я словно и сейчас держала в руках не увесистую фотокамеру, а невесомый золотистый клубочек шерстяной пряжи, ведущий меня куда-то.
Шаг за шагом я двигалась к цели сегодняшнего похода, периодически останавливаясь, чтобы запечатлеть красивый вид. Объектив захватывал всё новые и новые картины – поле, над которым тяжёлыми ватными кучами лежали белоснежные облака, тропинку, уходящую так далеко, что и конца не видно, паука, свившего свою серебристую паутину между двумя высокими травинками, покачивающимися на ветру. Поднявшись на невысокий холм, я нашла то, что поистине станет венцом моей фотоколлекции. Внизу далеко нес свои воды прекрасный Енисей, обрамлённый всеми красками наступающей осени, а на его фоне маленькая, едва живая деревушка, одинокая и полузабытая.
Наконец я добралась до леса. Могучие ели и кедры покачивались на лёгком ветерке, касаясь друг друга ветвями, словно держась за руки. Тропинка у их подножья не обрывалась, но становилась тоньше и незаметнее, периодически теряясь среди травы и мха.
Острое предчувствие снова кольнуло меня куда-то в район солнечного сплетения и растеклось по телу взволнованными мурашками. Я сделала глубокий вдох и шагнула в манящий полумрак сибирского леса. Главное теперь – не потерять тонкую нить тропинки.
Отойдя буквально на несколько шагов под сень вековых деревьев, я наткнулась на живописную семейку пузатых боровиков. Сделав несколько фотографий, я выудила из кармана «дежурный» пакетик. Уж не знаю, зачем я всегда таскаю в карманах пакеты. Привычка. На всякий случай. Вот и случился тот самый «всякий случай», пригодилось. Такими темпами ужинать с Варварой Ильиничной мы будем жареной картошечкой с луком и грибами. Вкуснятина!
Я осторожно выкрутила грибы из влажного пружинящего мха, положила в пакет и огляделась. Ещё один – под низенькой ёлочкой! И ещё – чуть дальше!
Спустя полчаса пакет был полон отборными толстоногими боровиками, а я окончательно потеряла тропинку. Вот ведь… каким бы словом-то себя обозвать, чтобы прилично получилось?
Пытаясь вспомнить, откуда я пришла, я бродила кругами среди деревьев ровно до тех пор, пока не наткнулась утоптанную дорожку голой земли, присыпанную листьями. Тропинка! Я нашла её! Расслабленно выдохнув, я побрела вперёд. Или назад. В общем туда, откуда, как мне казалось, я пришла. Впереди забрезжил просвет.
Ещё через несколько минут деревья словно расступились. Тропинка вывела меня на поляну, посреди которой высились руины. Судя по всему, тут когда-то был домик. Так глубоко в лесу? Странно. Но невообразимо красиво! Солнечные лучи, хорошенько просеянные через ветви обступавших поляну деревьев, скакали по гниющим брёвнам маленькими зайчиками. Мох, устилавший ковром старое дерево, был усеян семейками грибов, похожих на опята. На верхушке того, что было когда-то печной трубой, птицы свили гнездо.
Я положила пакет с грибами на землю, включила фотоаппарат и навела объектив на руины. Щёлк! Сверкнула вспышка и всё резко погрузилось в непроглядную тьму. Последнее, что я успела почувствовать перед тем, как отключиться – падение моего собственного тела на мягкое покрывало мха. Только бы камера не разбилась…