- Надо быть готовым, Клэр, всю жизнь… - К чему готовым? - Готовым выбрать самое главное и потом3 не думать о мелочах.

Он пробормотал: -Ты боишься мертвых? - Не мертвых, а смерти.

О смерти не стоит говорить. Вселенная легка, легка, а смерть

других - что-то такое далекое.

По улице проходили люди, группками, по трое. При каждом их шаге громко хлюпала вода. Шли они молча, тишину нарушало лишь журчание дождевых струй. Свистнул локомотив. Где-то послышалась пулеметная очередь пневматического молота, тяжелое дыхание огня служило основой всем этим разрозненным звукам. Ливень тоже добавлял к ним свое бормотание, водосточные желоба отсчитывали дождевые капли, шлепавшие на железную вывеску. Какой-то приезжий вошел в гостиницу, хлопнул дверью, ведущей в коридор.

Лежа рядом, они слушали, не шевелясь, песнь ливня. Она спро-

сила:

- Тебе не холодно? - И рассмеялась, услышав его ответ, в кото-

ром прозвучал вызов:

- Мне никогда не бывает холодно. Я не зябкий! - Значит, Лоран, ты не способен признаться ни в одной слабости?

Почему? Не любишь, чтобы тебя утешали?

Он обратил взгляд к окну. Сион спал, но ненастные огни заводов пылали между небом и землей. Заводы были стражами земли и возносили во мраке свою жалобу. Человек был чужим у этого багрового литья, не похожего ни на что, чем люди украсили землю. Не город, не цитадель, не сельский пейзаж - скорее, лишь место, где теснятся неотвязные мысли, где тщетно взывают о чем-то.

- Надо быть готовым, Клэр, всю жизнь… - К чему готовым? - Готовым выбрать самое главное и потом3 не думать о мелочах.

А что ты называешь мелочами?

- Холод, жару, погоду, все, что занимает и волнует маму. Роди-

мый край, воспоминания детства.

- Ты не любишь свой родной край. - Не люблю. Он подумал и сказал: - Люблю. Только не хочу о нем думать. Гудок мотовоза, который вез ковши с чугуном. Там погиб его отец, но кто об этом знал в толпе чужестранцев, проходящих через завод- гигант?

Вот я и стараюсь оградить себя от всего этого, это только вред приносит. Потому-то я и очерняю людей из Сен-Прива, хотя они вовсе не такие, просто я не смею отречься от памяти отца. Но иной раз мне так хочется вместе с мамой расчувствоваться. А нельзя. Мы вроде бы заключили пари и должны его выиграть. Но тамошняя весна, Қлэр! Ах, какие там весны, я был тогда еще мальчишкой… Особенно часто мне вспоминаются запахи. Если ты не видала тамошних летних рассветов, ты даже не знаешь, до чего же может быть чистым утро. Виноградники уже на исходе ночи, луга, покрытые росой, мятой, которую ты топчешь на ходу, изгороди из бересклета. Представляешь?

- Нет, - ответила Клэр, - я всю жизнь провела в городе. И тут, после минутного колебания, повинуясь неожиданному пово-

роту мысли, она проговорила:

Ты лучше меня.

Он порывисто заключил ее в объятия: - До чего же ты таинственная, Клэр. Я часто думаю, что ты делала, что ты видела, когда мы еще не знали друг друга. Я ревную ко всему. - Что я могу сказать, Лоран?