- Разве Разве запах расскажешь! Это как тайна, которую не выразить.

Расскажи лучше о Сен-Прива. И о твоих лугах и твоих виноградниках.

- Разве Разве запах расскажешь! Это как тайна, которую не выразить.

Думаешь, можно передать запахи, разлитые вокруг заводов?

Запах. Все, что он означает. Он знак того, что люди намертво прикованы здесь, подобно тому как запах метро предшествует подземным

толпам.

- Вовсе я не лучше тебя. Я ничего не выбирал, даже завода не выбирал. Когда я пришел в цех после смерти отца, я, помню, озирался по сторонам, в голове шумело от грохота, и я боялся. Ко всему: к станкам, к стали -- я чувствовал ненависть и страх. Только не хотел этого показывать. И если я остался на заводе, то ведь надо же было зарабатывать на жизнь. Верность пришла потом… Но что такое верность? Он прислушивался к чему-то в себе - так старики, услышав имя

давно усопшего, уходят в свои воспоминания.

- Верность - боюсь, я не сумею объяснить, что я под этим подразумеваю. Это не только воспоминания о смерти отца, даже не сама эта ужасная смерть. И до меня тоже были сироты. Знаю только, что человек может однажды уйти из дома в туман, и тело его исчезнет, а ведь его ждет столько повседневных дел. Не знаю, имеет ли все это хоть какой-то смысл. Но мне не хватает какого-то звена, и я должен узнать какого. По небу, раскинутому над городом и набухшему влагой, пробегали судороги, длинные волны. Между тучами змеились фиолетовые реки. В воздухе - дыхание кузнечных цехов, одышка неспокойных сумерек, смесь тумана и дождя растворяла огни и ядовитые испарения, искры и грязь.

-Должен узнать. Есть мертвецы, которых нельзя примирить.

И пока это будет так, люди будут разобщены. Не знаю, поймешь ли ты меня, но человек, которого убили как собаку, продолжает взывать к нам, его гибель несравнима с участью тех, кто принял славную кончину! Мой дед считал моего отца трусом.

Два часа ночи. Час откровений и агоний, когда тело освобождается от уз, когда в нескованном мозгу теснятся признания и открываются тайны любви и преступлений.

- Слушай, Клэр… Они походили не на двух влюбленных в полумраке гостиничного номера, а на двух свидетелей извечных истин. Вот эту-то ночь и выбрал Лоран, чтобы рассказать Қлэр, как погиб его отец.

КНИГА ВТОРАЯ

ыну Давида Қсавьери предстояло сдернуть завесу с сокрытой от глаз странички истории, которая нередко прячется за десятью газетными строчками. Человек в элеваторе, человек в чане с кислотой, человек в ковше расплавленной стали. Всего десять строк - и толпа так и не узнает, что стоит за этими десятью строчками, пока мы наконец не найдем единственно нужных слов, дабы сложить скорбную песнь в память наших товарищей. Заводы расположены где-то на отшибе, и так хочется каждому радости, что мы не желаем омрачать краткий миг торжествующей жизни мыслями об отрезанных руках, выбитых глазах, искалеченных ногах.