Несмотря на всякие искушения, с Божией помощью постепенно налаживалась жизнь в Макарьевке. Свободно себя всем обеспечивали, всё оборудовали для жизни.
На четвёртый год органы начали говорить о колхозе - показалось им, видно, что мы слишком хорошо живём. Стали напирать на жителей: дескать, хватило вам трёх лет на обустройство, вон - у вас уже и дома есть, и куры. и поросята, и даже коровки у некоторых.
У нас была одна лошадь с жеребёнком. Как-то, когда отец был на работе, пришли трое мужчин, никого не спросясь, надели на нашу лошадь узду и уже хомут стали налаживать. Мать увидела, ахнула:
- Иван Васильич! Что это значит? Вы куда хотите лошадь увести?
- В колхоз, Романовна, в колхоз.
- Как - в колхоз?
- Да вот решили в колхоз вашу лошадку взять.
Ну, она подумала сначала - временно, поработать. А они забрали её насовсем.
- А вы-то сами в колхоз будете входить? - приступили к матери.
- Не знаю, - говорит она, - отец наш уже работает - в сельпо.
- Нет, это не то! - отвечают. - Всё равно вам в колхоз надо!
Как упала мать на кровать - и в рёв! Я из школы пришёл, а она рыдает-заливается:
- Опять отобрали! И здесь всё отобрали! О, Господи Боже мой!
А куда денешься? Отец для нас дом большой построил - восемь на девять метров. Так в нашем доме контору колхозную организовали. И колхоз назвали - словно в насмешку - "За освоение Севера".
Протоиерей Валентин Бирюков. (Из книги "Непридуманные рассказы").
