Немного истории. Первый номер газеты вышел 1 января 1924 года. Первыми редакторами были известные революционеры и участники гражданской войны В.А. Антонов-Овсиенко, А.С. Бубнов, Я.Б. Гамарник. Великую Отечественную «Красная звезда» встретила публикацией 24 июня знаменитых строк Лебедева-Кумача: «Вставай, страна огромная…», ставших песней на музыку Александрова «Священная война». В годы войны газету возглавляли генерал-майоры Д.И. Ортенберг и Н.А. Таленский. Журналисты находились на фронтах. Шестнадцать из них погибли. Многие известные писатели стали сотрудниками «Красной звезды» - Константин Симонов, Алексей Толстой, Михаил Шолохов, Валентин Катаев, Борис Полевой, Александр Твардовский, Василий Гроссман, Андрей Платонов, Евгений Петров, погибший при возвращении с фронта...
В «Красную звезду» меня рекомендовал посткор по Уральскому военному округу майор Алексей Хорев. Это произошло в 1968 году, когда я работал в Свердловске корреспондентом армейской газеты ПВО «На страже». Месяц я стажировался. Была такая практика отбора журналистов. Кандидатов в газету собирали в редакции, давали задания и срок написания корреспонденций. Проверяли на профессионализм. Из девяти кандидатов, проходивших стажировку, семерых отправили обратно. Оставили Виктора Филатова и меня. Он был назначен посткором в Киевский округ, я – в Забайкальский. Корреспондентской сетью тогда руководил полковник Гриневский, замом его был капитан 2-го ранга Фирсов.
В Забайкалье я познакомился со старшим лейтенантом Валерой Рязанцевым из окружной газеты. Позже мы стали работать вместе, и подружились на всю его жизнь…. Через три года меня перевели в Среднеазиатский округ. То была обычная ротация, чтобы корреспондент не обрастал местными связями и не перестал писать критические статьи. В Алма-Ате я прокололся, завёл на стороне женщину. Жена накатала жалобы в партком, в Главпур и Главному редактору. Мне вкатили строгий выговор с занесением в партийную карточку. И вызвали на ковер в Москву.
Николай Иванович Макеев сказал:
- На тормозах уже не спустить. Я переговорил с кадровиками. Вам подобрали должность начальника отдела культуры окружной газеты в Ростове. Согласны?
- Нет. Готов написать рапорт об увольнении в запас.
- Есть еще вакансия редактором малотиражки железнодорожной бригады на БАМе. Должность майорская.
- На БАМ поеду.
- Пишите в «Красную звезду». Возможно, года через три вы вернетесь к нам…
Насчет вернуться – я не поверил. Не было такого прецедента в истории газеты, чтоб проштрафившегося корреспондента возвращали. С таким настроением я и убыл на БАМ.
Место дислокации бригады лишь значилось – будущая станция Алонка. А вокруг была сплошная тайга, ни посёлков, ни дорог. Передвигались только на гусеничных тягачах. В первую зиму и солдаты, и офицеры жили в палатках. Это не приют для туристов, а общага с двухъярусными кроватями. Стены из лиственничного сруба, обтянутого брезентом. Печка сделана из двухсотлитровой бочки. От бочки через всю палатку шла обогревательная труба с выводом наружу. Топили круглосуточно. Спать все равно приходилось в шубах, шапках и валенках. В нашей палаточной общаге поселились 26 офицеров. Штаб бригады тоже размещался в палатке, но огромной, с множеством столов и сейфов. Комбригу подполковнику Железнову полагался персональный строительный вагон, который был для него и жильём и командным пунктом. Связь с внешним миром шла через почтовый вертолет.
Я мотался по трассе, по карьерам. От механизаторов отправлялся к мостовикам. Никогда я так много и с желанием не писал. Кроме своей газеты, писал в хабаровские издания и каждую неделю отправлял корреспонденции в «Красную звезду». Еще сочинял не всегда приличные песни о нашем житье-бытье. И даже накропал небольшую повесть. Отослал её в журнал «Дальний восток», не особо надеясь на публикацию. Однако через полгода повесть опубликовали.
Оглядываюсь сегодня в те годы и вижу, что энтузиазм строителей, их мужество и даже героизм воспринимались ими, как обыденность. А они творили историю страны. И как бы позже перестройщики ни охаивали БАМ, называя его ошибкой века, из летописи страны великую стройку не вычеркнуть. Где он теперь, тот трудовой энтузиазм? Его угробили Горбачев и Ельцин, называвшие себя демократами. При их правлении расцвела коррупция, и началось расслоение людей на сверхбогатых и бедных. При Путине этот процесс лишь углубился…
В то, что меня вернут в «Звезду», я не надеялся. Но вдруг на исходе третьего бамовского года в часть пришла телефонограмма с приказом о моем назначении корреспондентом в Закавказском военном округе.
Я прибыл в Москву, в редакцию. Корсеть уже возглавлял капитан 1-го ранга Владимир Фирсов. Он повел меня к главному редактору на инструктаж. Николай Иванович поздравил меня с возвращением в «Красную звезду» и стал объяснять особенности Закавказья.
- Регион сложный. В Грузии и Азербайджане имеются националисты. Особенно в среде интеллигенции. Вы должны представиться всем руководителям республик – Шеварнадзе, Алиеву и Демирчяну. Самый хитрый из них – Шеварнадзе. Будьте бдительны, остерегайтесь взяток, объяснения событий и фактов тщательно проверяйте…
С тем я и улетел в Тбилиси, где располагался корпункт.
Представления Гейдару Алиеву и Карену Демирчяну прошли довольно быстро. А Эдуард Шеварнадзе задержал меня чуть ли не на час. Рассказал о достижениях в экономике и успехах в военно-патриотической работе в республике. Порекомендовал темы для публикации. Ну, прямо душа-человек!.. К каждому празднику курьер привозил собкорам поздравительные открытки за подписью Шеварнадзе. Понятно, что публикаций о Грузии в центральных газетах было больше, чем о других закавказских республиках. А я помнил предостережение Макеева, что грузинский лидер – хитрый лис, и с пристрастием проверял все факты…. В годы перестройки Горбачев вытащил Шеварднадзе из Грузии и назначил его министром иностранных дел Советского Союза. Все подписанные им соглашения были выгодны вовсе не той стране, которой он должен был служить. Он подарил американцам больше 46 тысяч квадратных метров континентального шельфа Берингова моря, где были разведаны запасы нефти. При переговорах по объединению ФРГ и ГДР Шеварднадзе уступил объединенной Германии право вступить в НАТО. Отказался фиксировать на бумаге обещание министра иностранных дел ФРГ Ганса Дитриха Геншера о том, что государства бывшего социалистического лагеря никогда не станут членами НАТО. Сказал, мол, немецкому министру можно доверять. Эту «дипломатию» иначе, как предательством, не назовешь…
Провидец был наш главный редактор. И человек он редкостный. Главным его качеством в отношениях с подчиненными была доброжелательность и требовательность, а в отношениях с руководством Главпура – принципиальность и отстаивание своих позиций. Макеев был примером для подражания. Он был всегда гладко выбрит, и от него пахло одеколоном «Шипр»…
В Закавказье я работал два с половиной года. К этому времени возглавлявший партийный отдел редакции Борис Пендюр стал начальником Воениздата. Редактором отдела был назначен Борис Похоленчук. Мне предложили должность его зама. Партийная тематика мне не нравилась, да и в Москву не рвался. Но это была единственная возможность получить звание полковника. Я рекомендовал на место посткора в Закавказье Гришу Артеменко из комсомольского отдела окружной газеты. А редактору Александру Кирюхину посоветовал взять из малотиражки бамовца Виктора Светикова, окончившего Львовское политическое училище. И отправился в Москву.
Жизнь сотрудников аппарата редакции регламентирует распорядок дня: летучки, правка материалов, дежурства по номеру газеты и по редакции. Вольготно себя чувствовали лишь специальные корреспонденты. Отдел спецкоров возглавлял полковник Хорев, с подачи которого я когда-то стал краснозвездовцем. Спецкором стал и полковник Филатов, с которым мы вместе стажировались. Это была элита газеты. Им поручали самые сложные и щекотливые расследования по следам жалоб. Писали спецкоры дома и сдавали готовые материалы в набор. Перебраться в спецкоры стало моей голубой мечтой. Но приходилось править партийные статьи и писать скучные передовицы. В нашем отделе работали четверо. Самый пожилой – фронтовик Михаил Петрушин, минёр, прошедший со своей собакой на послевоенном параде Победы. Самый молодой – Гена Барнев. Еще редактор и зам. А штатное расписание предполагало шесть сотрудников. Я предложил вызвать на стажировку из Забайкалья Валерия Рязанцева и из Закавказья Виктора Светикова, который уже работал у Кирюхина. Стажировку они прошли успешно и стали работать в партийном отделе…
С той поры минуло много лет. Что-то забылось. Но яркие личности из памяти не стираются. Такие, например, как редактор отдела науки и космонавтики – Миша Ребров, интеллектуал и журналист №1 в космической теме. Мало кто знает, но его всего шаг отделял от полета в космос. 1964 году главный конструктор Королёв решил отправить журналиста в космос. Пригласил для испытаний десять журналистов, пишущих о космосе. И только Ребров успешно прошёл медицинское обследование, получив заключение комиссии о годности к спецтренировкам. Барокамеры, центрифуги, множество других тренажёров, выживание в различных климатических условиях, поездки на космодромы и прыжки с парашютом – всё это он выдержал и освоил. Королев сказал ему: «Готовься, Миша, встретить своё 35-летие в космосе». Увы, космос не состоялся. В начале 1966 года главный конструктор скончался. Проект с запуском журналиста тихо почил в кабинетах чиновников…
В военно-морском отделе лидером был Сергей Быстров, жесткий в критике, находивший злободневные темы и писавший ёмко, профессионально и интересно. Редактором отдела литературы был поэт Юра Беличенко, автор двух поэтических сборников. Отдел физкультуры и спорта возглавлял Слава Гаврилин. На всех международных соревнованиях его назначали старшим группы журналистов. Замом у него был контактный и расторопный Олег Вихрев. В отделе вузов работал Виталий Безродный, судья всесоюзной категории по стрельбе. Его нередко вызывали на соревнования, на которых он судил и освещал их в газете. А вернувшись в редакцию, засыпал даже на летучке. Главный будил его вопросом: «Что сейчас говорил дежурный по номеру?». И Виталий слово в слово повторял слова дежурного….
Спустя полтора года главный редактор предложил мне возглавить отдел культуры. В отделе работали юрист Игорь Вашкевич, Лена Агапова и Галина Конюшкова, внучка полярного исследователя. В Северном ледовитом океане даже есть островок имени Конюшкова…. Мне хотелось заполучить в отдел талантливого газетчика Юру Мамчура, который учился в военно-политической академии на редакторском факультете. Я предложил кандидатуру Конюшковой в отдел писем с повышением в должности и в зарплате. Она, конечно, согласилась. Мамчур перешел на заочное отделение и стал сотрудником отдела. Каждая его публикация отмечалась, как лучшая в номере…
Через два года меня всё же назначили спецкором. Я сразу запросил командировку в Афганистан, где наши войска вступили в официально необъявленную, но изнуряющую войну с моджахедами. О войне в Афганистане написано много статей и книг, потому этот период освещать не стану. Уже назревали события, изменившие историю советской державы и даже «Красной звезды». Это произошло, когда к власти пришли демократы во главе с перестройщиком Горбачевым. Народ ошалел от новых лозунгов. Помню, шла кампания борьбы за трезвость. Коллектив редакции собрался в актовом зале отмечать День Победы. На столах самовар и чашки с чайными ложечками. Секретарша Главного Антонина Дмитриевна заканчивает наливать из самовара чай. Николай Иванович поднял чашку.
- Выпьем за великую Победу!
В самоваре оказался не чай, а коньяк…
.Это был последний праздник при Макееве. Вскоре его сняли с поста Главного редактора, как представителя застойного времени. Журналистам новый зам начальника Главпура предложил избрать голосованием Панова Ивана Митрофановича. Однако, соблюдая демократический ритуал, спросил, будут ли другие предложения. Я встал и назвал кандидатуру Сергея Быстрова. Начались прения. Не помню всех выступавших. А выступление Филатова запомнил. С ним мы приятельствовали, даже бывали друг у друга дома. Но его выступление поразило меня. Почему-то он обрушился на Макеева. «Уставится на тебя оловянными глазами, и не поймешь, нравится ему статья или нет». Затем добавил пару хвалебных фраз в адрес Панова и сел с видом победителя. Большинством голосов избрали приятного в общении интеллигента Панова, хотя должности больше соответствовал бескомпромиссный Быстров, не выносивший бездельников, и резкий в оценке творчества коллег.
После собрания я сказал Филатову:
- Сука ты! Лижешь задницу с перспективой.
Он презрительно глянул на меня и вышел... Вскоре он был назначен главным редактором военно-исторического журнала, где получил звание генерала. Позже, в разгул демократии, подвизался у Жириновского в ранге военного советника. Однако тот, спустя небольшое время, от его советов отказался. И Филатов пустился в свободное плавание. Бросил жену и дочь Вику. Женился на журналистке из Сербии, дочери какого-то магната. Где он сейчас, чем занимается и жив ли – не знаю. Если кому это известно, поделитесь, пожалуйста.
Некоторое время я работал при Панове. Его потолок – редактор отдела. А должность Главного оказалась ему не по силам. Он побаивался и подчиненных, и начальства. На летучках никого не критиковал, только кивал головой. Все мало-мальски проблемные материалы возил в Главпур на согласование. Тираж газеты катастрофически катился вниз. А при Макееве достигал трёх миллионов. Из армии, а значит и из газеты стали увольняться ведущие журналисты. Покинули ряды краснозвёздовцев Гаврилин, Беличенко, Станислав Грибанов из отдела авиации. Я тоже уволился в запас. Быстров стал редактором газеты «Воздушный флот», Рязанцев и я перешли в журнал «Мир безопасности». Многие краснозвездовцы устроились в ТАСС…
А события накатывали волнами. Спектакль с ГКЧП. Расстрел дома правительства. Штурм Останкино. Ельцин свалил Горбачева и запретил компартию. Наступил период, какой на Руси во все времена называли смутой. Министром обороны стал Павел Грачев. Однажды он посетил «Красную звезду» и приметил среди сотрудников Лену Агапову. И моя бывшая подчиненная взлетела вверх, как ласточка. Стала помощником министра по связям с общественностью, а вскоре, по слухам, обзавелась генеральским званием. Про нее говорили, что ни один генерал не может попасть на прием к министру без ее дозволения. Она перетряхнула пресслужбу министерства обороны и втянула в нее Юру Мамчура. Впрочем, это, вероятно, входило в ее обязанности. Насколько я помню, Агапова была скромной и уважительной дамой. Иногда в редакцию ее подвозил муж, чемпион мира по спортивной ходьбе. Но власть и близость к верхам портят людей. В интернете я прочитал, что в «Красной звезде» она была замом Главного. Липа! Она была рядовым корреспондентом, хотя и способным. Её чиновничья звезда закатилась, когда по настоянию секретаря совета безопасности генерала Лебедя Ельцин снял Грачева с поста министра. О дальнейшей судьбе Лены Агаповой я не знаю. Мамчура в мае этого года я разыскал. Созвонились. Он сказал, что на месяц улетает к сыну за рубеж, а по возвращении навестит меня. Прошло четыре месяца. Пока от него ни слуху, ни духу…
Из моих ровесников краснозвёздовцев никого не осталось. Ушли в мир иной Ребров, Похоленчук, Пендюр, Безродный, Рязанцев и даже пятидесятилетний Светиков. Я самый старый из живых. На год моложе меня Станислав Грибанов. Он написал несколько книг о Сталине и его семье. Следом за ним по возрасту Кузьма Пашикин из отдела вузов, автор ряда книг о рыбалке. В Москве живет Александр Пилипчук, с которым мы в 90-е годы выпускали газету «Служба»…
На этом я ставлю точку и передаю перо тем, кто моложе, кто связал жизнь с военной журналистикой. Память подсказывает фамилии Миши Малыгина, Володи Пасякина, Сергея Попова, Володи Ермолина, Миши Захарчука, Олега Одноколенко, Бориса Солдатенко. Если кого не вспомнил – не обессудьте. Уважаемые коллеги, если я в чем-то ошибся, поправьте старика. Если с чем-то не согласны – тоже обнародуйте, на критику я давно не обижаюсь. Возможно, что-то упустил, - добавляйте информацию, буду рад.