История из жизни моей двоюродной сестры Валентины.
Женщина она была скромная, тихая, доверчивая. Но в её жизни счастливых лет было очень мало. Вдовой она осталась в 39 лет. Старший сын учился в Томске в университете. Младший жил с ней, но мать не слушал, часто выпивал и работать не хотел. Через два года после смерти отца он в пьяной драке ткнул кого-то перочинным ножом и отправился в колонию. Валя тяжело переживала эту беду…. Примерно через полгода к ней посватался бывший партизан войны. Он был старше нее на 18 лет. Она поначалу не соглашалась, но подруги уговорили: на детей надежды мало, не век же одной куковать!
В те годы я работал в «Красной звезде», а в отпуск приезжал в Уфу, где жила моя маманя. В отпуске и познакомился с новым Валиным мужем. Звали его Филипп. Не понравился он мне. Зачем-то сразу показал свое партизанское удостоверение. Рассказал, что его недавно приглашали в школу как участника войны. Еще мне не понравилась его елейная улыбка. Но Валя вроде была довольна и жизнью, и новым мужем.
Через год я снова приехал в отпуск. На этот раз она сама прикатила к нам. Сели за стол. Выпили по рюмке «Рябины на коньяке». Маманя сказала:
- Филька на Валюшу порчу наколдовал. Она боится его. Рассказывай, Валя.
- Он колдун оказался, сам признался, - начала после паузы Валя. - Под наши обувные стельки клал какие-то бумажки с каракулями. Под дверь тоже что-то сыпал и шептал. Говорил, что может приворожить в дом богатство. Не работал, а купил себе золотые часы и перстень. На его ветеранскую пенсию их не купишь. И еще говорил, что может на любого человека напустить порчу.
- Ты веришь в эти глупости? – спросил я.
- На себе испытала. Я подала на развод и поменяла замки. В суде мы встретились. Нам дали месяц на обдумывание. После суда он прошипел: «Если не заберешь заявление, мучиться будешь». С этого дня у меня постоянно болит голова. Таблетки не помогают. Ходила к лекарке бабе Клаве, она сказала, что у меня порча от человека, который был рядом.
- Тебе он какие-нибудь безделушки дарил?
- Когда сватался, подарил золотое кольцо и серьги. Я вернула ему их на суде.
- Сколько дней до повторного суда осталось?
- Девять.
- Не встречались больше?
- Каждый день приходит и стучит, грозит подать в суд на раздел квартиры. Но я его не пускаю.
- Тут он промахнется. Квартиру вы с мужем получали. Она на тебя записана.
- Я же прописала его.
- Сынок, - вмешалась маманя, - езжай с Валей, поговори с Филиппом, пусть оставит её в покое…
Поехали. Открывая квартиру, Валя сказала:
- Сегодня он уже не появится. Приходит всегда в двенадцать, как по часам.
- Подождем до завтра. Какие-нибудь вещи Филиппа остались?
- Нет. Бумажки из-под стелек я сожгла, полы вымыла.
- Антресоль проверила?
- Там же только старый хлам.
- Все равно посмотри.
- Посмотрю.
Мешкать она не стала. Подставила табурет, открыла дверцы, пошурудила внутри…. Сказала:
- Тут какая-то коробка. Не моя. Его, наверно…
В картонной коробке Филипп зачем-то хранил свои еще довоенные бумаги: свидетельство об окончании школы в Перми, грамоту ученику 7-го класса Филиппу Гонтарю за второе место в городской спартакиаде школьников, старые жэковские квитанции об уплате за коммуналку…
- Филипп – хохол? – спросил я Валю.
- Русский.
- Какая у него фамилия?
- Золотарев.
- Откуда он родом?
- Из Перми. Детдомовец. Родни у него там нет.
Я ничего не сказал Вале. Сунул в карман свидетельство об окончании семилетки и грамоту. Коробку с остальными бумажками велел выбросить…
На другой день ровно в двенадцать Филипп забарабанил в дверь. Я велел Вале открыть. Увидев меня, он явно растерялся. Я занимался когда-то боксом и, не раздумывая, влепил ему хук. Он шлепнулся на пол. «Это тебе за колдуна и порчу». И добавил ему ногой в ухо. «Это тебе за раздел квартиры».
- Не бей больше, - вскрикнула Валя, - он старый!
Я поднял его за шиворот:
- Не доставай Валю, партизан, – пришибу с концами! - и вытолкнул за дверь.
- Останься еще на ночь, - попросила Валя, - вдруг он милицию приведет?..
Я остался. Утром она вышла из своей комнаты свеженькая, как огурчик с грядки. Объявила:
- У меня перестала болеть голова.
- А ты говорила «порча».
- Ты, наверно, выбил из него колдовскую силу.
- Выкинь из головы эти суеверия!..
Мы дождались двенадцати часов. Филипп не появился. Я сказал Вале:
- Не придет больше. Живи спокойно.
Не явился он и на повторный суд. Развод состоялся без его участия...
Но история на этом не закончилась. Возвратившись после отпуска в редакцию, я на бланке «Красной звезды» отправил запрос в архив министерства обороны с просьбой сообщить, где воевал призывник Пермского военкомата Филипп Гонтарь. Через две недели пришел ответ. В нем сообщалось, что призывник Гонтарь в ноябре 1941 года убыл с командой в резервную часть. К месту назначения не прибыл...
Я выложил эту историю главному редактору. Он позвонил начальнику особого отдела округа и попросил принять меня. На следующий день я сидел перед генерал-лейтенантом и рассказывал про Филиппа Гонтаря с фамилией Золотарёв. Он внимательно выслушал. Затем просмотрел папку, куда я вложил школьные документы Гонтаря и ответ из архива МО. Сказал:
- Писать об этом в газете не следует. А за информацию спасибо…
Месяца через три главный редактор сообщил мне:
- Твой подозрительный пермяк три года был при немцах полицаем на Украине. Золотарев – это фамилия погибшего партизана…
В очередной отпуск я снова встретился с Валей. Рассказал ей, что скрывал о себе Филипп. Она поохала, поахала. Сообщила:
- Теперь понятно, почему ко мне двое в шляпах приходили и спрашивали, как его найти. А я откуда знаю? Сказала им, что он вроде бы дачу купил в Затоне. Они и ушли.
- Поняла, как он богатство привораживал? Тратил то, что награбил, когда был полицаем.
- Вот сволочь. Его – что, арестовали?
- Наверняка. Или сидит, или шлепнули.
- Туда ему и дорога.
- Ты еще веришь в порчу?
- Не знаю. Наверно, верю…
А вы, товарищи читатели, верите?