Зачем? Зачем они забрали мою память, а сейчас Фелксиопа говорит, что я должна ее вернуть? В чем был смысл?
Песок неприятно колет колени, впиваясь мелкими песчинками в кожу, но я сижу рядом с сиреной и смотрю куда-то в пустоту, не зная, что делать. Она была для меня и няней, и лучше подругой. И теперь кажется, что вместе с ней я теряю свое и так зыбкое прошлое.
***
Это был один из тех дней, когда Аглаопа вновь вернулась не в духе.
- Показывай, чему научилась, — злобно бурчит она, вставая чуть позади меня и скрещивая на груди руки. Я, чувствуя ее злость, поспешно стараюсь показать выученные уроки. Сегодня мне хорошо дались водные фигуры и даже небольшая воронка, где-то метр в диаметре.
Встаю в позу, вскидываю резко руки, стараюсь спешить. Мать не терпит заминок. Но вода любит спокойствие и равновесие, она не станет слушаться неуверенного в себе, дерганного существа. А я сейчас именно такая.
- Я жду, — чувствую все недовольство, которое обрушивается на меня от Аглаопы.
- Сейчас, сейчас. У меня получалось, — щебечу я, безрезультатно водя в воздухе руками. Из-за спешки море отказывается повиноваться. Только недовольно подергивается рябью на гладкой зеркальной поверхности.
Вдруг резкий сильный удар по спине заставляет вскрикнуть от неожиданности. И водяной шар, который мне удалось приподнять над морем, с плеском падает обратно, каплями, рассыпаясь по поверхности.
- За что? – оборачиваюсь я, хлюпая носом. Из глаз даже слезы брызнули.
- Я тебе в сотый раз повторяю, чтобы ты не горбилась. Выпрямись. Встань, как полагает. Подними голову. Ты обязана смотреть на всех свысока. Ты сирена. Ты из древнего рода. Тебя должны бояться и уважать.
Я поспешно выпрямляюсь и задираю голову так, что не вижу ничего кроме пика нашей горы. Медленно поворачиваюсь обратно к воде. Между лопатками начинает зудеть, но я продолжаю их отводить назад.
- Приступай, — позволяет мне мать.
Глубоко вдыхаю, выдыхаю, стараясь сосредоточиться, почувствовать воду. Но волны раздражения и недовольства, которые исходят от моей матери, мешают будто помехи в телефонном разговоре. Сравнение на мгновение мне кажется очень правильным, а затем я вдруг не понимаю, что имею в виду.
В голове всплывает образ странного предмета с кнопками, и я тут же воспроизвожу его в водной фигуре, которая красиво сверкает на солнце, вися прямо перед моими руками.
- Что это? – недоуменно спрашивает мать.
- Это телефон, — говорю рассеянно. Кажется, что я знаю, что это такое, но, с другой стороны, уверенна, что на острове его не видела. Но свой дом я никогда не покидала.
- Что? Откуда ты услышала про него?
- Вспомнился, — пожимаю я плечами, не сразу замечая, как изменился голос Аглаопы.
Ее сильные пальцы впиваются мне в плечо. Вырастающие когти прокалывают кожу.
- Немедленно убери, — шипит она и продолжает сжимать мое плечо все сильнее.
Я даже вскрикиваю от боли, на что следует мощный подзатыльник.
Водная фигура рассыпается.
- Что я сделала? – спрашиваю с болью в голосе.
- Замолчи и иди в гнездо, — приказывает мать.
Вспыхиваю. Меня наказывают неизвестно за что. Не ухожу. Стою прямо, как она учила, и смотрю в ледяные глаза.
- Что я сделала? За что ты меня ударила? – море начинает волноваться. Вода все сильнее накатывает на берег.
Звонкая пощечина по моей щеке такой силы, что я от неожиданности теряю равновесие и падаю на горячий песок.
Мать разворачивается и уходит, а ко мне подбегает Фелксиопа.
- Очень больно? Ты только не сердись на нее, — щебечет сирена, ласково гладя меня по голове. – Она сегодня не в духе, сама видела. Что ее не устроило? Ты же при мне показывала отличные результаты. Что случилось?
И я ей рассказываю все, что произошло.
- Возможно, это что-то страшное и опасное, то, что ты изобразила. Так что, больше не стоит показывать этого.
Фелксиопа добра ко мне. Заботится, как о младшей сестричке. И мне это нравится. Лучше бы она была моей матерью, а не строгая и злая Аглаопа.
- Я приготовлю тебе коктейль, — говорит она, усаживая меня под сень деревьев и сунув в руки только что выловленную рыбу. — Приложи пока, чтобы синяка не было.
Киваю и прикладываю. Скользкая рыба все еще дергается в руке и мне становится ее жалко. Синяк рано или поздно пройдет. Бросаю рыбешку в море. Все же я управляю ее стихией, мы вроде как дальние родственники.
Краем уха слышу долетающий до меня спор.
- Она же не понимает! Ты ей даже не объяснила приступ своего гнева, — это голос Фелксиопы.
- Она не должна ничего понимать. Она должна слушаться меня и выполнять приказы.
- Она твоя дочь, а не раб.
- Поди прочь, сестрица. Ты меньшая и не понимаешь всего! Или ты хочешь тоже случайно повредить лицо?
И если до этого момента я думала, что Фелксиопу обязали присматривать за мной, то теперь я поняла, что она вызвалась добровольно. Она хотела мне помочь.
***
Воспоминания о доброте сирены заставляют мое сердце сжаться. На глазах выступают слезы.
Ден все еще не вернулся. Усилившийся ветер вздымает сухую горячую пыль и бросает в лицо, порошит ею волосы. На зубах противно скрипит, а в глазах стоит ужасная резь. Но уйти отсюда я не могу.
- Ты что-нибудь смогла выяснить? – бросает Ден коротко, падая на колени рядом с Фелксиопой. У него в руках сумка с медикаментами и бинтами.
- Она сказала слишком мало, чтобы я что-то смогла понять. Только известно, что все, кто сейчас отправился на битву со Злом, скорее всего, уже мертвы. И у нас осталось очень мало времени.
Ден легким движением руки прикладывает два пальца к шее девушки и тут же убирает, удовлетворительно кивнув. Он бережно обрабатывает кровоточащие раны сирены. Смазывает обугленные места.
- Она жива, — говорит парень, даже не повернувшись ко мне. Он сосредоточен и серьезен. Между бровями пролегла складка. – Только слишком слаба, и нет вероятности, что придет в себя снова. Очень большая площадь повреждений.
На глазах вскипают слезы. Ведь именно Фелксиопа провела со мной больше всего времени. В голове все сильнее отбивают молотки. Потеря своей подруги как-то странно на меня повлияла, пробудила давние раны. Так больно было лишь однажды. Когда…
***
Сейчас один из тех солнечных ленивых дней, когда ничего не хочется делать, а только лежать под теплым ласковым солнцем и читать какую-нибудь легкую книжку.
Так я и поступаю, развалившись на большом полотенце под ярким зонтом. Клонит в сон, волны шуршат камнями, стараясь сильно не беспокоить, а чайки устроили шумную ловлю рыбы с громкими боевыми криками.
Благодать. Ветра почти нет.
Взгляд падает на обломок, пригнанный на берег вчерашним штормом. Это осколок белой мачты, который не вызывает у меня большого внимания. Но только до того момента, пока не появляется на берегу взъерошенная, встревоженная Пелагея.
Ее волосы собраны в небрежный пучок, поверх купальника, в котором она обычно пропалывает грядки, наброшен цветастый легкий халат, и его полы развиваются при ходьбе.
- Что-то случилось? – спрашиваю я, оторвавшись от книги.
Тетка машет руками, указывая в сторону скал, и пытается что-то сказать. Ее лицо сейчас хоть и загорелое, но бледнее, чем обычно. Губы шевелятся, только звуки не раздаются.
Я откладываю книгу в сторону и поднимаюсь. Сердце начинает часто биться о грудную клетку.
- Ну, что случилось? – я подхожу к Пелагее и пытаюсь по ее взгляду понять.
- Там, — она снова машет в сторону группы острых камней. – Обломки яхты.
- Мама? Папа? – спрашиваю я, застыв, как вкопанная.
- Нет, — качает головой Пелагея. – Их не нашли. Тел нет. Есть шанс, что они выжили.
Если бы я не держала себя в руках, то точно могла упасть на песок, который положили только в этом году вместо привычной гальки.
Я не могу понять, что чувствую. Они ведь не погибли. Тел нет, значит, возможно все что угодно. Не хочется верить, что все так плохо. Вот только внутри будто что-то оборвалось.
***
- Рен? – это Ден тормошит меня от нахлынувших воспоминаний.
Память возвращается урывками, какими-то странными моментами. Но это будто не моя жизнь, не мои воспоминания. Я из прошлого кажусь себе чужой, совершенно другим человеком, но при этом, вспоминая, переживаю ту боль, которую чувствовала тогда.
- Эй, ты чего? Ты плачешь? – Ден заглядывает мне в лицо, пытаясь понять, о чем я думаю, и что происходит.
- Я вспомнила о том, как узнала о гибели родителей, — задыхаясь от слез, тихо шепчу я.
- Вспомнила?
- Только тот момент и ту глухую боль, оставляющую ледяную пустоту, — отвечаю и пытаюсь восстановить самообладание. – Я словно смотрю фильм, со своим участием. И все.
Ден только пожимает плечами.
- Не знаю даже, чем тебе помочь, — говорит он, задумавшись. – Что вызывает эти видения?
Я пытаюсь вспомнить, что именно дважды их вызвало.
- В этот раз чувство потери. В прошлый просто вид моря.
- Мы должны поводить тебя по местам, которые могут быть значимы, чтобы восстановить хоть часть памяти.
Чтобы поднять Фелксиопу приходится объединиться с Деном. Мы подхватываем наполовину перекинувшуюся в человека сирену и относим к утесу. Жесткие перья и теплое тело под ними. Веки девушки все еще сомкнуты, хоть ресницы немного и подрагивают. Рука и крыло беспомощно свисают вниз.
Некогда великолепная сирена сейчас представляет жалкое зрелище.
Мы кладем ее на покрывало, рядом ставим бутыль с водой на случай, если девушка очнется.
- Идем, — говорит Ден небрежно.
- А как же… — я оглядываюсь на безмятежно лежащую сирену.
- Останется здесь. Мы все равно помочь ей не сможем. Я позвонил Алекс, приедет, осмотрит.
Вспышка воспоминаний.
- Это та фельдшер? Из больницы?
- Да. Идем. Мы должны оговорить план действий.
- Вы уже пытались, — я почти не могу поспеть за его широким шагом, каждый раз проваливаюсь в песок. – Нет никакого плана. Нет ничего. Только несколько видов оружия и воздушный транспорт в виде пегасов.
Мы добираемся до верхушки утеса, когда с моря доносится странный гул. Перехожу к самому краю, вглядываясь в темнеющий силуэт на горизонте. Большие черные тучи со сверкающими молниями следуют за приближающимся Злом. Каждой клеточкой тела я чувствую, как вибрирует от надвигающейся мощи воздух.
- Это оно? – ошарашено спрашивает парень, стоя рядом со мной.
Бросаю в его сторону быстрый взгляд. Он никогда не выглядел настолько растерянным.
- Оно ведь огромно. Как мы сможем победить вот это?
Мне остается лишь пожать плечами.
- Я к маме, — и он срывается с места, оставляя меня в одиночестве вспоминать поцелуй.
Так он был со мной. Он поцеловал меня. А теперь. Почему он снова с Диной? Я же вернулась.
Когда дохожу до поселка, вижу нахлынувшую на людей панику.
- Уезжайте из города! – кричит Ден, стоя на дороге. Он выглядит, как никогда, уверенным. – Забирайте детей. Уходите!
Не знаю, что он сказал жителям, но они в панике собирают вещи, загружают их в машины, берут в охапку детей и бегут.
Дина носится от дома к дому, что-то рассказывая и предупреждая. Лица жильцов, услышавших сказанное, бледнеют, а затем люди захлопывают двери и бегут спасать документы и ценные вещи.
- Что ты сказал им? – спрашиваю, остановившись рядом с кричащим Деном.
- Про цунами и смерчи. Главное, что они поверили и уедут отсюда куда-нибудь.
- А вы остаетесь? – спрашиваю я, видя, как все покидают свои дома.
- Конечно. Это наш долг.
К нам подбегает запыхавшаяся Дина. Она раскраснелась, волосы взъерошились.
- На этой улице все, — выдохнув, оповещает нас девушка и бросает недовольный взгляд на меня. – А ты чего стоишь? Помогай!
И снова бросается на соседнюю улицу. На мгновение я хочу оскорбиться ее приказному тону, но понимаю — русалка права. Сейчас мы все в одной лодке, а я отвечаю за этих людей так же, как и все остальные. На данный момент не важны отношения, только…
- Ты встречался со мной? – коротко спрашиваю Дена. Знаю, не то время, но я хочу понять всю картину.
- Не то, чтобы… — замявшись, произносит он. – Ты вспомнила поцелуй?
- Да, и хочу объяснений.
- Ты не могла бы подождать с этим до того, как мы будем умирать или победим? Так или иначе, сейчас не самое подходящее время.
- Я просто хочу понять, почему сейчас ты с ней? – какая же я сирена, если меня интересуют такие глупые вопросы о взаимоотношениях? Не все ли равно? Да, конечно, этот человечек довольно приятен и красив. Только над нами нависла угроза смерти, и весь мир может погибнуть. А меня волнует, что у Морены было с Деном.
Ден смеется, чем привлекает к себе еще больше моего внимания. Это искренний смех. Звонкий. Красивый.
«Боже, Морена, прекрати вспоминать, что ты в него влюблена. Не время» — а у самой вновь перед глазами всплывают почти все моменты этого лета.
- Ты думала, что я и Дина? – он снова смеется. – Она мне как младшая сестренка. Как ты вообще могла подумать, что у меня и русалки что-то может быть?
И вдруг Ден замолкает и смотрит мне за спину. Улыбка с его лица медленно сползает, а ей уступает место испуг и суровость. Оборачиваюсь.
Дина стоит, едва не плача. Губы дрожат, брови изогнулись, а в глазах застыли крупные слезы. Она выглядит так жалко, что я даже чувствую вину. Девушка обнимает себя за плечи. Короткое белое платье колышется на ветру, демонстрируя худые ноги с синяками.
- Дина… — тихо произносит Ден. Я вижу, как его гложет вина. Он не должен был так говорить.
- Ясно, — голос у нее сипит. Парень делает шаг в ее сторону, но девушка выкидывает тонкую дрожащую руку вперед, останавливая его. – А я люблю тебя.
И она поворачивается и уходит. С прямой спиной и подрагивающими плечами. Я знаю, чего она ждет. Ждет, что Ден бросится за ней следом, остановит, обнимет. Я бы этого хотела. Только он стоит рядом со мной, будто каменная статуя.
- Я ведь тоже ее люблю, как сестру. И я думал, ей это было известно, — он растерян.
А я даже не знаю, что можно сказать сейчас или сделать. Ведь кто-то должен был объяснить Дине. Плохо только, что вот так.
#сирены #магия #колдовство #фэнтези #книги #книги для подростков #любовь