- Раз уж оказалась среди нас, моя девочка, готовься. Сегодня вечером состоится твоё венчание! - шепчет Генриетта в самое ухо.
- Это обряд такой, - подсказывает Преслава. Они возвращались после экскурсии на свой этаж.
- Какой ещё обряд? - насторожилась Маша. Всё в чём она нуждается - это глубокий качественный сон.
- Извините, но сегодня мне впечатлений достаточно. Обсудим это завтра...
- Что ты! Моя бабушка - чистокровная цыганка, кстати! - Генриетта делает паузу и гордо обводит взглядом женский коллектив, - Бабушка говорила мне, если яблоко созрело сегодня, оно не может упасть завтра!
Отделаться от Генриетты не просто. Маше не встречались столь настырные люди. Но было и другое в этих угольно-чёрных, чуть лукавых глазах едва знакомой женщины. И это "другое" в итоге заставило Машу подчиниться и в точности выполнить все несложные инструкции.
- Не оборачиваться! Это главное правило в любом обряде!
Она успела принять душ, подкрепилась сбалансированным энергетическим коктейлем. После чего выключила свет и уселась на полу, скрестив ноги по-турецки в самом центре номера 21.
Обряд? Что это такое? Это страшно или смешно? Скорее всего, глупо и бессмысленно.
День - самый странный и бесконечный в её жизни плавно перетекает в не менее странный вечер. Бегло глянув на тонкие чёрточки цифр, удивилась - двадцать три часа пятьдесят пять минут. Не вечер - ночь!
Воздушная волна лизнула кожу. Приоткрылась дверь.
Шлёпанье босых ступней. Одна за другой в номер проскальзывают фигуры с головой закутанные в белые простыни. Одна, две, три.... Одиннадцать женщин. В маленькой комнате делается душно. Каждая, участница обряда несёт маленький портативный фонарик.
" Им бы вместо фонариков свечи. Или нет. Лучше факелы! " - представляет Маша.
Женщины выстраиваются в круг. Берутся за руки.
- О-ммм. - не поют, скорее гудят.
На звуки откликается не ум, а тело. Мурашки рассыпаются по рукам и ногам. Быть центром круга непривычно. Нечто дикое, первобытное во всём этом несуразном спектакле.
Тусклое электричество вырезает из тьмы лица с нелепым макияжем. Нет - красавицами их не назовёшь. Среди прочих выделяется широкое цыганское лицо Генриетты. Высокий лоб, и скулы, и крупный миндаль глаз, грива непокорных кудрей.
Машу пробивает дрожь. Похожее чувство она испытала в детстве, когда однажды попала в старую церковь.
Путешествуя по Карелии, они с матерью заехали в какое-то село. Стоял ноябрь и местами на траве уже лежали хлопья снега. Было очень тихо. Такой страшной тишины ей больше нигде не доводилось слышать. Обычное пространство пронизано каким то гулом, а там отсутствие звуков рождало обманчивое ощущение собственной глухоты. Покосившийся деревянный храм показался невзрачным и отчаянно одиноким. В расположенном рядом селе вроде бы никто уже не жил. Повосхищавшись остатками древней архитектуры, мать и её подруга - тётя Капа пожелали осмотреть храм изнутри. Гид сказал, что это возможно. Якобы, храм действующий. Довольно быстро обнаружился и хозяин заведения. Он показался одиннадцатилетней Маша невероятно старым и жалким. Маленький старикашка в длиннющем чёрном балахоне с громадным крестом в районе живота и жидко-белёсой, козлиной бородкой долго возился с ключами и замками. Наконец, резные, почерневшие от времени двери открылись.
Следом за матерью и тётей Капой Маша боязливо шагнула в пахнущую сыростью темноту. Помнила, как у неё от того незнакомого острого запаха закружилась голова, так что, даже, пришлось ухватиться за притолоку низкого дверного проёма. Когда же сознание утвердилось, а зрение сфокусировалось, чуть не вскрикнула от новой неожиданности.
Прямо перед ней стояла женщина с ребёнком на руках. То что они не живые, а нарисованные поняла не сразу, от того и страх и неловкость. Луч тусклого ноябрьского дня, проникал в это мрачное место откуда то сверху. Наверное, из-за этого и обозналась.
- Богородице-Матушка, Дева Пречистая, 17 век, - скрипучим голосом проблеял старик. Он ещё много говорил нудно и непонятно. Мать с тётей Капой слушали, кивали. Маша не слушала. Когда тебе одиннадцать, мир впитываешь, а не изучаешь.
Ребёнок смотрел куда-то вверх - на свет. В нём не было ничего примечательного. Зато взгляд Богородицы показался совершенно не человеческим, и тогда то оно и возникло - то чувство. Как будто ты вот-вот утонешь.
Нечто похожее было в лице цыганки, и в лицах других женщин, окруживших Машу в ту ночь. Нечеловеческое.
Из складок своей белой мантии - простыни Генриетта извлекла небольшую карточку. Вроде бы фотографию. Но, вглядевшись внимательнее, Маша ахнула. Надо же, та самая - Богородица с младенцем! Уменьшенная копия. Икону цыганка приложила к губам, потом протянула, стоящей справа от неё Преславе, которая поступила точно также, то есть поцеловала и передала соседке. Айгуль, та даже всхлипнула, когда подошла её очередь целовать. Попадая из рук в руки, Богородица описала круг и вернулась к Генриетте.
- Кого венчаем, о сёстры мои? - воскликнула цыганка чужим высоким голосом и направила фонарик прямо на Машино лицо.
Свет неприятно хлестнул глаза, она зажмурилась.
- Женщину земную венчаем, Марию! Свой путь избирает она, - откликаются утробные женские голоса.
- И не будет дороги назад, не будет дороги назад, - выдыхает эхо.
- Тем же путём идёт и сама Мать-Земля, - продолжает цыганка и поднимает маленькую икону Богородицы, - Так будь же благословенна ты - женщина, земная, живородящая и плод чрева твоего. Ты любила Мужчину. Ты решилась зачать. Ты носишь в себе ребёнка и родишь его, как тысячи тысяч таких же как ты - простых женщин, что рожали из века в век. И не иссякла жизнь благословлённая земной любовью.
- Не иссякла жизнь, - вторят женские голоса.
Маше то зябко, то жарко. И кажется, будто не в комнате тесной она, а на поляне лесной или вершине холма. И не одиннадцать женщин, а толпы народа глядят на неё.
- Нет вины твоей. о Женщина, что мир несётся в вихре времён, и Солнце несётся, и меняется всё, чему должно меняться Пусть же прибудет с тобой Благодать, что питает дитя во чреве и косточку виноградную в чёрной и тёплой земле. Венчаем тебя, сестра! Венчаем с Судьбой твоей, которую ты сама выбрала, изменить которую не сможешь...
- Венчаем! Венчаем! - подхватывают женщины и на Машину голову опускается что то колючее. - маленький венок из роз.
Вот и всё.
Обряд завершён. Но все слишком возбуждены и не торопятся расходиться.
- Зачем нас тут держат? И что будет с нами со всеми потом? - задаёт Маша самый больной вопрос.
Ей отвечает Генриетта. Странно, но в её внешности уже нет ничего необычного.
- Мы им нужны. Учёные, видишь ли, раскопали какой то особый ээээ.... Запах не запах. Как его? Тьфу. Забыла.
- Феромон, - подсказывает Преслава.
- Точно! - обрадовалась Генриетта. - Вот на нём. На этом самом феромонте у них всё и держится.
- Что всё?
- Ну всё, - полные руки цыганки описывают круг, - всё ихнее хозяйство!
Я тут уже в третий раз и знаю. Поначалу никак у них не получалось детей в этих шарах выращивать. Гибли и всё тут. И только один умник догадался - почему! Оказалось беременные женщины выделяют этот... летучий гормон.
- Феромон, - поправляет Преслава.
- Ну да он самый. Казалось бы, мелочь? Не увидишь его, не пощупаешь, а силища в нём - у-у! Собираются делать его искусственно в лабораториях. Но пока вроде не выходит у них. Поэтому мы им нужны. По крайней мере, пока... И надо сказать для нас тут все условия. Да - да. Питание на уровне и даже деньги начисляются. Конечно, распространяться об этом не принято. Политика, понимаешь! Но... Я вот уже третьего рожаю.
- Третий? Не может быть!
- Может.
- Но как? А QR- код, социальный рейтинг и прочие меры?
- Они действуют для тех, кто не свободен. А мы свободны.
- Как это?
- А вот так. Хотим - и рожаем - ухмыляется цыганка, поглаживая округлость пышного бёдра и зевает, прикрывает рот широкой ладонью. Крепкая, сочная, большегрудая - такая и семерых родит.
- Может мы и последние.., - продолжает она философствовать, лукаво поглядывая на молодую женщину, - Последним, моя красавица, приходится не сладко, как и первым. И неизвестно ещё, кому трудней...
(Продолжение следует) - здесь!
Иллюстрация - "Петроградская мадонна" - художник Кузьма Петров-Водкин.
Начало истории - Тут!
2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть, 6 часть, 7 часть,
8 часть, 9 часть,10 часть, 11 часть, 12 часть, 13 часть, 14 часть, 15 часть
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!