Тоска по дому, по деревне точили душу Валентины. Лето сменялось осенью, осень -зимой, а вокруг ничего не менялось. Тот же песок под ногами, то же палящее солнце над головой. Летний зной и невыносимая жара изнуряли, наводили хандру, которая уже не лечилась в хорошей кампании за бутылочкой вина, а наоборот усиливалась. Вместо бодрящяго хруста снега под валенками звучавшей сладкой музыкой и
казавшейся Вале недостижимой мечтой, она месила красновато -жёлтую грязь в сапогах. Густой смог над целлюлозным заводом и едкие запахи химических выделений постепенно вызывали отвращение. Рядом с этими запахами «ароматы» свинофермы казались просто цветочными. Ей снились луга, полные цветов, снилась цветущая сирень.
Всё хорошее осталось позади, дома. А она вынуждена прозябать здесь. Во всех своих бедах она винила Егора и мать его Марию. Обида не гасла со временем, она разрасталась до чудовищных размеров, вытесняя здравый смысл. Это Егор виноват во всём! Из- за него она рыщет по белу свету в поисках счастья. Эта гнойная заноза жила и ныла в её душе постоянно. Валентина думала, что вдали от него в новом городе она забудет его. Но нет. Ещё сильнее его ненавидела, ещё пуще жаждала мщения. Пусть ему будет плохо, пусть он страдает и мучается, как и она.
...Она уже запамятовала, что сама сделала первый шаг к Егору, когда они вместе поехали на лесозаготовки, сама подошла и заговорила с ним. Валя просчитала все ходы наперёд и решила довести тихого и немногословного парня до венца, сделала и второй шаг. В те годы девушки блюли свою честь, как Кощей свою иглу. Она выбрала его из всех. Ей нравилось его благородное лицо, взгляд умных задумчивых глаз будил в ней любопытство, он отличался от всех деревенских ребят манерами и разговорами. От мамаши, казавшейся с виду кроткого нрава и ангельской внешности она отпора не ждала. Никто никогда, не слышал, чтобы Мария ругалась или кричала, скандалила. Но совершенно неожиданно Валя наткнулась на железное упорство матери Егора.
-Нет не пущу эту капитоновскую дуру в свой дом, -кричала Мария.
Егор не настолько потерял голову от Вали, чтобы биться за неё с родной матерью. Он был в душе идеалист и романтик. В неясных мечтах ему виделась призрачная нездешняя пига(красотка, чув.,) со светлой косой до пояса. Он представлял её непременно кроткой и нежной как его мама, а не бешеную Валю, у которой настроение менялось по несколько раз на дню. Темноглазая и черноволосая Валя была совершенной противоположностью его мечте: громко хохотала, танцевала так что пыль столбом, любила кампании. Энергичная и страстная Валентина поначалу вызвала его интерес, но необузданный характер, к которому нужно подстраиваться, пугали его.
О семейных отношениях Егор судил по родителям, по соседям. Маму он считал женщиной безупречной. Светлая и добрая, в голубоватом фартучке и в белом платочке, она окружала его любовью и лаской, выделяя среди других детей. Говорила она тихо, речь её журчала как вода в хрустальном роднике. Отец после удачной продажи в Белебее приезжал довольный, с подарками, шутил и смеялся, дети радостно садились за накрытый стол. Но ежели торговля не удавалась, он бушевал и ругался. Тогда мама хватала детей в охапку и уводила с глаз долой буйного мужа, дожидаясь пока он остынет. Маленький Егор всегда вставал на сторону матери, жалел её, а необузданного и совершенно непредсказуемого родителя побаивался. Отец на войне, в трудоармии, где потерял не только здоровье, но душевное равновесие. Редкие, но сильные вспышки раздражительности он вымещал на членах своей семьи.
А теперь в список виноватых в несчастьях Валентины добавилась и Еля. Она ей непременно отомстит. Бывшая подруга отняла у неё Егора, отняла дочку Люду. О законах бумеранга Валя и слыхом не слыхивала, не подозревала, что явилась в роли змеи искусительницы, которая дала попробовать Адаму яблоко. Она была той, что подтолкнула его в пучину, в результате чего он и сгорел преждевременно. Никто её никогда за не винил, не предъявлял претензий, что первая налила Фёдору вина после его долгого лечения и воздержания и, и он, не удержавшись, выпил и сорвался на дно...
Однажды на базаре, куда она периодически ходила для развлечения, она с волнением услышала чувашскую речь. Кто бы это не были, они ей как братья.
Авани!- подошла и взволнованно поздоровалась она с мужчиной и женщиной.
Они говорили о каких-то незначительных вещах, как бывает всегда искали общих знакомых. Валентина , вернувшись, домой в общежитие , где шумели товарки, где пахло подгорелой картошкой и несло прокисшими овощами из кухни.
Она собрала вещички, шёлковые платки и отрезы, что успела купить на базаре. На следующий день написала заявление, и села в поезд. Этот знакомый пейзаж за окном уже не вызывал возбуждения интереса, она не замечала неудобств, и только, когда за окном показались знакомые снежные равнины и холмы, она вздохнула облегчённо: «Счастье есть, и оно прячется дома, среди неказистых домов». В Казахстане его точно нет.
В деревне в тот день гуляли, отмечали проводы зимы. Играла гармонь, пели песни. Молодёжь каталась на тройках. Сани были наряжены яркими паласами, дуги украшены атласными летами.
-Эй, садись, прокачу!- подкатил темноглазый, «кучер» с лицом холёным, с шевелюрой тёмных волос, выбивающихся из богатой шапки.
Валентина уселась в сани. Праздник удался. Катания на санях сменились весёлой гулянкой у подруги. Чернявый кучер не отставал от Валентины. Они проговорили с ним весь вечер. Он тоже исколесил уже пол страны, раза три женился, искал непонятно что.
Валентина ожила и поняла, что приехала в деревню вовремя.
ТЫ ЛУЧШЕ ВСЕХ (НАЧАЛО)