Максим искал Викины глаза. А она прятала взгляд, – чтобы он не заметил её торжества: ну, что, капитан Гордеев?.. Сколько ночей спать не будете?
Известие о сделанном аборте Вика припасла как раз для такого случая, – если Максим не очень обрадуется её приезду. Знала точно, как он всегда хотел ребёнка… И сейчас била безжалостно, под дых… Удары её действовали: голос у Гордеева охрип.
- Почему… почему мне не сказала… про беременность…
Вика по-прежнему не поднимала глаза:
- Ну… ты же сам решил, что тебе не нужна помощь Широкова в переводе…
Максим больно сжал Викину руку:
-При чём здесь перевод! Дети везде рождаются… и растут, – не только в Москве!
- Это тебе твоя коза в форме… прапорщица твоя такое сказала?.. Её, вижу, вполне устраивает ваша бескрайняя степь… С удобствами за сараем. Шалаш для рая построили?.. А я хочу, чтобы мы с тобой жили в человеческих условиях! И ребёнок наш…
- Какой ребёнок, Вика? – Гордеев задыхался. – Его же… нет!.. А я… когда уезжал… когда уезжал, – просил тебя: если что… сразу позвони…
Вика из всех сил старалась сохранить скорбь на лице… рассмеяться боялась: когда жили с Гордеевым на даче её родителей, у неё спираль стояла… Аборт был, но позже, – когда Макс уже уехал служить в эту часть у чёрта на куличках… что не просто конец всякой географии, а тот конец, что вообще за концом…
- Макс! Давай ещё раз попробуем… С ребёнком, и – вообще.
Максим усмехнулся:
- А если бы у Артура всё сложилось с Австрией? Тебе бы так же хотелось… чтобы мы ещё раз попробовали?
Вика прижала к глазам платочек:
-Я всё время тебя вспоминала… ты же не знаешь! Это ты меня своим упрямством к Артуру толкнул! И мне жизнь испортил… и сам который год у чёрта на рогах служишь… И не женился до сих пор. Димка Солодов – ты же за него дипломную писал! – уже в Академии!
-Вика! Я про Димку знаю. И про себя тоже всё знаю. Мне пора в роту, – мы завтра заступаем в гарнизонный караул, надо подготовиться к инструктажу. Садись в машину, я отвезу тебя в гостиницу.
- И… всё? – В Викином голосе всё же появилась растерянность: такой непреклонности от Гордеева она не ожидала… К тому же была уверена, что… за сделанный аборт имеет право требовать от Макса признания своей вины… ну, и желания исправить вину…
По дороге в гостиницу молчали. Вика спросила:
- Ты приедешь завтра? Я буду ждать.
- Нет. И встречаться нам нет смысла. Столько времени прошло.
- Мы можем всё вернуть… начать сначала! – Вика отчаянно подбирала слова, чтобы удержать Макса.
А он уже торопился:
- Ни вернуть… ни начать сначала – не получится, Вика. Да и не надо это, – ни тебе, ни мне. – Пожал её руку: – У тебя всё хорошо будет! – Приложил ладонь к форменной фуражке: – Давай! Удачи!
В машине капитан Гордеев злился – не на Вику. На себя, – что не догнал Лену, не объяснил. Хотя – после Викиного подробного рассказа уже, наверное, нечего было объяснять…
Сутки были в гарнизонном карауле… А потом старлей Аверин рассказал, что Кудрявцева уехала.
- Куда? – бестолково захлопал глазами Гордеев.
- Ну, откуда я знаю! Неделин из роты связи сказал, – командир отпустил её на три дня. Приедет, – спросишь. – Подмигнул: – Как с Викулей? Юность вспомнили? Ну, тебе полезно, капитан! Посмелеешь, может!
Максим не ответил. И что можно сказать Аверину… если теперь вместо трепета синих лепестков в Лениных глазах снова появится колючий лёд…
Впервые после суточного караула не спал. Спать хотелось… Но только прикрывал глаза, забывался ненадолго, – снился ребёнок, девочка. Не крошечная, не грудная, – школьница, наверное. Почему-то девочка была очень похожа на Лену, и ему было так радостно от этого. Девчонка что-то весело рассказывала ему, чуть кокетничала, – словно знала, как он любуется её глазами…
Максим поднимал тяжёлые воспалённые веки… вспоминал Викины насмешливые слова:
- Из вашего выпуска только ты до сих пор не женат!
Доставал пачку сигарет. Выходит, права Вика… У лейтенанта Уральцева позавчера второй сын родился… Первого их мальчишку, Павлушку, Гордеев крестил. И очень этим гордился. Любил заходить в гости к Уральцевым, тайком любовался и наслаждался уютом в их маленькой квартире. Жена Уральцева, Дашенька, – совсем девчонка. Даже с косичками, – дома она заплетала светлые густые волосы в тугие косички, и от этого казалась весёлой школьницей. Однако у школьницы этой щи получались, – Гордееву давно не приходилось таких пробовать… чтобы – не оторваться. Ничего особенного Даша не готовила, – обычные щи, картошечка, котлетки, самый простой салатик… Но всё было таким вкусным, что потом грустно становилось в офицерской столовой. Легко и весело справлялась Дашенька и с уборкой, и со стиркой… и мальчишка рос послушным и не капризным, как и полагается офицерскому сыну.
Наверное, у них с Викой тоже могло так быть… И родился бы их малыш…
И снова Максим прикрывал глаза, пытался уснуть… А ещё хотел снова увидеть эту девчонку, похожую не на Вику, а на Лену… Понимал, что у них с Викой не могло быть такой дочери, что уже, наверное, в школу ходит… И всё равно жалел, что она не родилась.
Когда встретились с Еленой Павловной, Максим не сумел скрыть радость: хоть Димка Аверин и сказал, что командир отпустил Кудрявцеву всего на три дня, ему временами казалось, что она вообще сюда больше не вернётся… Потому что та, чуть грустная синева в её глазах, уже не могла стать колючим льдом, – после полевого выхода Гордеев знал это… И без Викиных слов представлял, как реснички её задрожали… Не школьник же он… И понимал, что она тоже ждёт их встречи. Ждала, – до разговора с Викой…
Лена и правда кивнула, здороваясь с капитаном. Давнишней холодной строгости уже не было в её взгляде… Но и не было синего света, – просто ровное, дежурное приветствие, обычное между коллегами по службе. И от этой равнодушной вежливости прапорщика Кудрявцевой капитану стало тревожнее, чем от синего льда… Любой лёд можно растопить, – теперь Максим знал это. А усталое безразличие в Леночкиных глазах было безнадёжным. Правда, Гордеев заметил ещё и промелькнувшую грусть, – но она точно не к нему относилась…
Димка Аверин целый день вздыхал… Задумчиво потирал лоб рукой. А вечером, когда шли к общежитию, отважился:
- Женюсь, Макс.
Максим понимающе улыбнулся:
- Дожала тебя Кристинка?
Димка смутился:
- Да нет, Макс… с Кристиной мы расстались… ну, – друзьями. Женюсь я на Ирочке. Случайно встретились… Она на втором курсе педагогического была, когда я училище окончил… Неужели не помнишь? Кареглазая такая. Она на выпускной ко мне приходила.
Максим виновато улыбнулся:
- Честно, Дим… На выпускной к тебе, если я точно помню… очередь была.
- В следующую субботу свадьба. Макс, тут такое дело… ну, что ты свидетелем будешь, – это не обсуждается. А у Иринки здесь нет знакомых… и подружки институтские разъехались. Ирина будет работать в Марфовской школе. Макс!.. Поговори с Кудрявцевой, – ну, чтобы дружкой на свадьбе у нас.
Максим усмехнулся:
- Сам и поговори. Не я же женюсь.
- Да она какая-то невесёлая вернулась… А ты с ней, смотрю, разговариваешь, – раньше боялся и смотреть в её сторону…
Гордеев вздохнул:
-Нет, Димка. Сам приглашай. – Прищурился: – С чего это ты так оробел? Ты ж большой мальчик, – женишься вот.
- Макс, а давай вместе поговорим с ней! – Димка смотрел совсем растроганно и жалко: – С тобой мне надёжнее.
Гордеев пожал Димкину руку:
- Ладно, старлей. Готовься к свадьбе.
А всё равно говорил больше сам Димка. Максим молча стоял, а Аверин взахлёб рассказывал Лене про свою Иришку. Гордеев прислушивался к совершенно незнакомым ноткам в Димкином голосе: ни об одной из девушек Аверин не говорил с такой бережной нежностью…
-Не согласится, – грустно подумал Максим. Он тайком взглянул в Ленины глаза, снова натолкнулся на равнодушную усталость… А ему вдруг так захотелось, чтобы на Димкиной свадьбе они с Леной были свидетелями…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»