Начало здесь
Голова ужасно болела и слегка кружилась, потому я решила, что пирожки подождут, а мне лучше прилечь.
Осторожно прошла мимо масляного пятна и направилась в комнату. Только взяла в руки плед (исключительно ради уюта, а не тепла), как услышала за своей спиной женский голос:
- Девка, ты никак ложиться собралась?
От неожиданности я вздрогнула и хотела обернуться на звук, но видимо сделала это слишком резко. Перед глазами все поплыло и я каким-то чудом не грохнулась, а медленно опустилась на софу.
- Какие мы нежные, - недовольно пробурчал все тот же голос. – С мужиками лясы точила и ничего, а меня услышала и готова упасть от страха.
Головокружение прекратилось, и я увидела перед собой старушку в серо-коричневом мешковатом платье.
Не придумав ничего лучше, ляпнула:
- Здрасьте! А вы кто?
Старушка всплеснула руками:
- Матушки! Ты чоли видишь меня?
- Вижу.
- А мужиков не видела?
- Не видела.
- Я, кажется знаю почему.
- Почему?
- А у самой нет мыслей на этот счет?
- Есть.
- Говори!
- Думаю, вы из числа моих предков.
- Правильно думаешь. Я Глаша.
- Глаша?
- Глафира, значит.
- Это я поняла. Вы кем мне приходитесь?
Старушка задумалась на мгновение, а потом махнула рукой:
- Ой, не морочь себе и мне голову. Какая-то там бабка.
- Как понять «какая-то там бабка»?
- Я жила почти три столетия назад. Попробуй сосчитай в каком колене я тебе бабкой прихожусь.
- Скажите – посчитаю.
- У моего сына был сын, у которого родилась дочь, которая…
Старушка наморщила и без того морщинистый лоб.
- Забудь! Я сама уже запуталась. Главное, что я твоя бабка и я рядом.
- А как вы здесь оказались?
- Так я всегда рядом с тобою была, просто ты не видела.
- Это вы спаси меня сегодня?
- Нет, конечно. У меня и силов-то таких нетути.
- А кто?
- Это Евдоким.
- Что еще за Евдоким?
Бабушка Глаша задумалась.
- Твой отец ему внучатым племянником был.
- Получается, вы по линии отца?
- Конечно. Не пигалицы же этой.
- Попрошу не оскорблять мою маму.
- Так ее никто и не оскорбляет. Ты этого не помнишь, а отец всегда ее пигалицей называл. В глаза. А как иначе? На четверть века моложе, полтора метра роста и сорок кило веса. Ну не пигалица разве?
К сожалению, проверить этого я не могу, так как родилась, когда папе было 57 лет. Его не стало, когда мне было 6 лет. Мама пережила отца на 12 лет.
- А где этот самый Евдоким?
- Он ушел восстанавливаться. Ты слишком много работы ему сегодня задала. Думаешь, легко вмешиваться в дела живых? Его теперь долго не будет.
- Получается, что раньше вы вдвоем рядом со мной были?
- Нет. Я одна подле тебя нахожусь.
- Постойте, а откуда взялся Евдоким?
- Я позвала. Вчерась.
- «Вчерась»? Зачем вчерась?
- Так у тебя свечение поменялось, я и позвала. Еще не такое как надо, но чувствовалось, что начинается. Я подумала: вдруг что-то не так пойдет? И позвала Евдокима.
- Послушайте, бабушка Глафира, вы меня совсем запутали.
- А чего тут слушать? Вчерась появилось свечение, которое говорило о том, что ты скоро проснешься, но оно было не правильное. Значит, пробуждение будет не простое и я позвала Евдокима.
- Проснулась-то я как раз как обычно. Это потом что-то пошло не так.
Старушка засмеялась, обнажив голые десна.
- Да я не о том пробуждении. Тебе на роду было написано видеть нас еще при жизни и делать кое-какие делишки, которые не всем доступны. Я о таком пробуждении.
- Значит вы…
Бабушка Глаша замахала руками.
- Нет, конечно. Это внучок мой… Их-то детки не пошли в маменьку. Она и от внуков ждала и от правнуков. Не дождалась. А все потому, что ее бабка (которая умела побольше своей внученьки) так задумала. Не хотела она, чтобы ваши способности обретали силу.
Я немного обиделась:
- А чтобы я… она хотела?
- Так-воды-то сколько утекло. Кровь как разбавилась за эти годы. Времена поменялись. Ты другая. Люди сейчас другие. Ты вот что, девка, ты ложись, полежи, сил наберись.