Продолжаю фиксировать наблюдения. Жанр, на первый взгляд, лёгкий: слушай, примечай да записывай. До тебя этим делом разные авторы занимались, известные и не очень.
Засада-ловушка в том, что авторский взгляд может быть косым, поверхностным, предвзятым, то есть слишком авторским. А ещё нужно – и это самое мудрёное, - чтобы отдельные нити слов сплетались в общий рисунок времени, в котором живём.
Лучший в мире специалист по паровым машинам, Карлсон знал, что первым делом надо проверить предохранительный клапан. Знать бы только, где его поставили. Сколько дружб и любовей можно было б сохранить.
Вне расписания жизни существуют дополнительные рейсы, резервные направления, запасные средства связи и передвижения. Но вспоминаешь о них только когда отменяют вылет, ломают график, откладывают регистрацию, когда летит кувырком вся безупречно продуманная программа.
Чтобы расширить поле зрения, нужно упереться лбом.
По опыту работы в одном театральном проекте помню, как беззащитны успешные люди, когда вопрос за вопросом снимаешь с них слои достижений и контрактов, трендов и коммуникаций, как перевёрнуты их глаза, сколько боли - настоящей, неотработанной боли. Детские образы, обиды, запреты. Репрессированные влечения. Чувственные опыты. Видимость, только видимость, сшитая на скорую руку по фасонам, подсмотренным во взрослых журналах. И как много во всех нас неуверенности и страха.
Они жили рядом и...
-однажды встретились
-никогда не встретились
Тема в драматургии разработана со всех сторон. А вот современный её извод - они жили вместе, много лет и однажды встретились.
Хороший анекдот рассказали.
Жена жалуется мужу, какие ужасы ей пришлось пережить во время туристской поездки:
- Пошли мы на дискотеку, а там к нам какие-то гопники привязались. Затолкали в туалет, изнасиловали всех, кроме Веры Ивановны. Мы такие плачем, поехали в отель, сели в такси, а водила, сволочь, отвез в глухое место и изнасиловал всех, кроме Веры Ивановны. А отеле, представляешь, немцы или шведы, не разобрала, вломились к нам в номер, заставили пить с ними, а потом изнасиловали всех, кроме Веры Ивановны.
Муж слушал-слушал, не выдержал и спрашивает:
- Погоди, а почему Веру Ивановну никто не насиловал?
- Ну, ей, наверное, не очень-то и хотелось.
Когда начинаются жалобы и стоны про злонравную и мерзкую власть, которая нас имеет, хорошо бы почаще Веру Ивановну вспоминать.
На длинную мысль хватает времени, но не достаёт потребности. Короткое осознание - на одну вспышку. И хватит. И совершенно не нужно светить, как фонари на автостраде, всю ночь. Ночи у нас ежедневно, а мыслить приходится выборочно. Меняя темы и интенсивность обдумывания, прячась в неосознанное, в интуитивное. Нельзя назвать это интеллектуальной трусостью, хотя и хочется так вот, в духе Чацкого, наколотить посуды, хлопнуть дверью: дескать, ум с сердцем не в ладу и карету мне, нах! Дурак он, ваш Чацкий, ещё тот. Горе уму не от внешнего окружения, а от понимания, что транслировать твои мысли, кроме тебя самого, и некому, так что сам себе и генератор, и провода. А чаще всего ещё и сам себе потребитель.
Но лучше уж полумыслие, чем недомыслие. Так и будем: порционно, дозированно, своевольно. То освещая, то уходя в тень.