Сошел я, прямо как в песне, на дальней станции. Разве что без травы по пояс: электричка была последней, далеко за полночь, и на пристанционном пятачке грустно стояла всего одна машина местной имитации такси. Грустно, так как одна фара ее была подбита и не горела, а вторая бросала нечеткий луч куда-то ввысь.
Пассажиров оказалось мало. По-новомодному юный бородач лет тридцати, девушка еще моложе с объемистым рюкзаком на худеньких плечиках, и я. Все трое мы устремились к единственному авто. Первым пришел хипстер:
- К воротам СНТ «Хельмова падь»!
Девушке оказалось туда же. Что интересно, и мой маршрут вел к этим воротам! Хотя, если подумать, в это время ехать тут особо некуда. Поселочек у станции скромен, и в самую дальнюю его даль можно легко дойти пешком за считанные минуты.
- Трыста рублей! - отозвался шофер, и, пока мы переглядывались, кому сдавать по сотке, добавил, - С каждого!
Бородач сразу уселся в салон, девушка слегка помялась, но тоже взялась за ручку дверцы. Меня же охватило чувство несправедливости. Если бы мы, как три танкиста, составляли нерушимую дружную семью, то триста со всех. Если сговорились еще в вагоне или на платформе, то тоже по стольнику с носа. А поскольку пришли порознь, как олимпийцы на стометровке — то уже втрое дороже. При том, что машина одна, водитель — один, расстояние одно и то же. Я не был согласен с этим парадоксом мироздания. О чем и сказал водителю прямо: какой художник писал такие тарифы?
Таксист, местный лишь местом работы, взыграл восточной кровью и прошипел почти без акцента:
- Не хочешь ехать, иди пешком!
Хлопнул дверью, и тут же дал по газам.
Ну что, я технично обеспечил себе прогулку по ночной свежести, это после городского спертого воздуха поначалу даже порадовало. Всего-то два с половиной километра, о чем говорить! Я взял средний темп, и довольно быстро проскочил поселок. После поворота меня ждала узкая извилистая дорожка через лес, пару лет назад великолепно заасфальтированная по губернаторской программе. Которая днем была решительно всем хороша, но — ночью не освещалась.
Едва последний фонарь остался за спиной, по этой самой спине пробежали первые мурашки. Нет, в лесу не было холодно. Там было темно, хоть глаз выколи. Асфальт шириной в одну машину не требовал большой просеки, оттого кроны сосен и елей практически смыкались над головой. Но отступать было некуда. Разве вернуться на станцию спать на лавочке…
У дороги нашлась метровая, в руку толщиной, ветка, я положил ее на плечо вроде парадного карабина, и двинулся в темноту.
Тем, кто ходил по ночному лесу, можно пропустить четыре абзаца. Они прекрасно знают все эти приколы. Когда по сторонам кто-то ухает, хрустит ветками, шуршит листвой, вскрикивает. А потом на десяток секунд наступает тишина. И в эти секунды, скажу я вам, анекдот про сэра Генри, которого пугал то лай собаки Баскервилей, то мяв кота Баскервилей, то молчание рыбы Баскервилей — кажется абсолютно не смешным.
Глаза, пересвеченые в городе экраном компьютера, немного адаптировались к мраку, когда из темноты, прямо в лицо, вылетела ночная птица. Я инстинктивно отмахнулся, взволновал придорожный куст... и вдруг обнаружил себя охаживающим несчастное растение дубиной по веткам. Стоп-стоп, есть же фонарик смартфона! Выхватываю, включаю... Как в лучших фильмах Голливуда, в этой сцене, несмотря на весь накал, никто не погиб.
Адреналин схлынул, я успокоился и чуть более уверенно двинулся дальше. Если что, у меня дубина! И фонарик! Лайте, войте, скулите там в темноте, шуршите, кряхтите, сопите и рычите. Я на дороге и дойду.
Кстати, фонарик пришлось почти сразу выключить. И сэкономить зарядку, и, более существенно, он очень ограничивал видимость: создавая освещенное пятнышко под ногами, чернильно сгущал темноту вне своего слабосильного круга. Глаза уже не могли пробиться из зоны света, а звуки-то оставались! Окружающее сразу становилось плоским, как вырезанным из черного картона, и наливалось жутью.
Дойдя до последнего поворота, я вспомнил о таксисте. Очень интересно, куда он делся? Навстречу не ехал, а ведь тут только одна дорога. Я повернул и увидел машину у самых ворот СНТ, под единственным фонарем. Оставалось принять беззаботный вид, представить дубинку тросточкой, и равнодушно пройти мимо. Знай наших, жлобская морда!
Едва я поравнялся с машиной, таксист выскочил из нее и ухватил меня за рукав:
- Это ты! Прости, брат! Прости! Неправ был, бес попутал!
- Бес тебя и простит. Что ты тут стоишь? Ждешь кого?
- Я… Я темнота боюсь! С детства боюсь! Фара второй сгорел. Подфарник мало. Ехал обратно, темно, лес волки воют, и вдруг там свет прямо на дорога, туда, сюда, и палка летает, бьет, деревья падают. Потом темноо! Я назад. Ты не видел, брат?
Он с надеждой посмотрел на меня. Ха. Вот он про что! Былина «Бой с тенью куста» - я, дубина, куст; слова народные.
- Не. Не видел. Ну, в лесу разное бывает. Ты бы поберегся!
- Как домой ехать. Фара нет, повороты много, медленно. Догонят. Поехали со мной! До фонарей???
- Ну ты сказанул. И потом опять пешком через лес?
- Давай заплачу! Сколько хочешь?
Он чуть не всхлипнул. Мой деланно-беспечный вид таки произвел впечатление!
- Три тыщи.
Я злорадно подумал, что на такую несусветную цену он не согласится. По полторы за километр. Но лес полон неожиданностей...
- На, бери, бери три, поехали, брат!
Я перехватил дубину другой рукой и взялся за дверцу машины.