Тексты Владимира Гуги легко воспринимаются. Обыденные вещи окрашиваются в яркие, контрастные цвета. Короткая форма здесь не помеха, наоборот, действует, как ограничение пленочного фотоаппарата: каждый из 36 кадров уникален и ценен — это особая достоверная фиксация реальности. Скучно вам с Гугой точно не будет.
Я познал женщину в тридцать пять лет. Случилось это так. Возвращаясь из магазина со здоровенными сумками, я встретил около лифта полную незнакомку средних лет с двумя детьми и целой горой клетчатых баулов. Каждый баул был перетянут матовым скотчем. Я, разумеется, помог женщине загрузить тяжелые тюки в кабину лифта. Они заняли фактически всё пространство от пола до потолка. Для пассажиров оставался крохотный пятачок свободного пространства у самых дверей.
Женщина подняла руку, чтобы нажать на нужную кнопку, но в последний момент остановила палец:
— А вы почему не заходите?
— Потому что мы обязательно застрянем, — ответил я. — Лифт перегружен.
— Да бросьте вы! — решительно возразила незнакомка. — Заходите, пожалейте своё время!
— Да, не… — промямлил я. — Лучше уж подожду. В правилах эксплуатации написано — не более четырёхсот килограмм. А во мне — около девяноста. Плюс сумки десять кило, не меньше. Итого сто. И ваш груз неизвестно сколько весит.
— Уж очень вы нерешительный, — кокетливо заметила незнакомка. — Ничего не случится, не бойтесь.
Затем она схватила меня за руку и втянула в лифт. Дети отправились на нужный этаж пешком.
Между четвёртым и пятым этажами лифт, издав какой-то мученический стон, остановился. В кабине погас свет.
— Зачем вы сели в лифт? — отчаянно закричала женщина. — Вы же знали, что он застрянет!
— Ну, вы же настояли… — пролепетал я.
— Что значит «настояла»? — наступала дама. — У вас что своей головы нет?
Я не знал, что ответить на этот вопрос и просто замолчал, понимая, что в моей жизни произошло важнейшее событие — я окончательно познал Женщину, то есть её истинные суть и сущность.
Минуты через три после остановки лифта к внешним дверям кабины подошли дети моей попутчицы — мальчик и девочка.
— Мама, — всхлипнула девочка, прижавшись глазом к междверному просвету. — А что нам теперь делать?
Женщина достала из кармана большую связку ключей и, протянув её мне, заявила:
— Раздвиньте пошире щель и просуньте в неё ключи.
— Почему я?
— Потому что у вас сильные и длинные руки, и, вообще, вы — мужчина.
— Я не буду этого делать.
С лестницы донёсся зов моей престарелой бабули, которой я как раз нёс запасы продовольствия и всякие хозяйственные мелочи. Взволнованная долгим отсутствием внука (кроме магазина «Копейка» я еще заглянул в магазин «Кристалл»), она отправилась на его поиски.
— Вова, где ты?
— Я в лифте, бабушка, не волнуйся. Скоро приедут мастера и вытащат нас отсюда.
— А с кем ты там? — настороженно спросила бабушка.
— Не знаю, с какой-то женщиной.
«Какая-то женщина» усмехнулась:
— Бабушка… Надо же… Вы уже сам — как дедушка. Вон вся голова седая.
— Не ваше дело.
— Передайте, пожалуйста, моим детям ключи.
— Я не стану этого делать, — повторил я, — потому что ключи могут улететь в шахту, и тогда вы, вообще, домой не попадёте.
— Не улетят, не бойтесь! — наступала дама. — Чего вы такой осторожный?
Любой женщине известно о способности мужчины многократно наступать на одни и те же грабли, ну, а мне, к счастью, известно о том, что женщине это известно.
— Немедленно уберите ключи и не приставайте ко мне со своими нелепыми идеями, — рявкнул я. — Хватит. Возьмите себя в руки и ждите приезда специалистов.
Я повернулся к попутчице спиной и включил тетрис на своём телефоне.
— Вова! — снова раздался с лестницы голос моей бабушки. — Ты где?
В свои восемьдесят четыре бабуля быстро забывала то, что произошло несколько минут назад, зато хорошо помнила события довоенной давности.
Как я колол яйца. Современная проза