Каким должен быть пятидесятилетний мужчина, чтобы в него влюбилась молоденькая девушка? Например, храбрым и харизматичным офицером, героем войны и по совместительству талантливым поэтом.
Примерно таким!
Так современные художники изображают Дениса Давыдова, того самого героя Отечественной войны 1812 года, — красивым, подтянутым, с правильными чертами лица. Но на самом деле Давыдов выглядел иначе: у него было круглое лицо, не такое уж и подтянутое тело, к тому же он сильно комплексовал из-за «носа пуговкой» и маленького роста (около 160 см).
Этот «боец чернокудрявый с белым локоном во лбу» вскружил голову пензенской красавице Эжени и «одарил её бессмертием» в своих стихах. На тот момент Денису Давыдову было почти 50 лет, а его музе — 23 года.
Вошла — как Психея, томна и стыдлива,
Как юная пери, стройна и красива…
И шепот восторга бежит по устам,
И крестятся ведьмы, и тошно чертям!
Эжени — так ласково называли близкие и друзья дворянку Евгению Золотарёву из старинного рода Бекетовых (по матери). Её дядя был «офицером храбрым и надежным» и дружил как раз с отставным генералом Денисом Давыдовым.
В 1831 году Денис Васильевич приехал погостить к своему товарищу Бекетову и познакомился с его племянницей, молоденькой Эжени.
Золотарёва, как и девушка на картине, была прелестна, мила и скромна. По воспоминаниям современников, она нравилась многим: поэту Вяземскому, Баратынскому, помещику Сабурову. Но, к сожалению, её портретов не осталось, образ сохранился только в стихах и письмах Дениса Давыдова.
Это не была любовь с первого взгляда. Сначала за девушкой ухаживал друг Давыдова, Пётр Вяземский. В письме к нему Давыдов написал: «Так как Евреиновой не было, то от нечего делать я напевал на ухо твоей Эжени». Из этого письма мы понимаем, что Давыдов ухаживал за другой светской барышней — Евреиновой.
Отношения на балах не были серьёзными — это просто светская игра в присутствии маменек этих девушек. Всё в рамках приличия! Об этом писал поэт Вяземский: «снисходительное и ободрительное кокетство».
Интересно, что оба поэта были женаты. Женой Дениса Давыдова была Софья Давыдова (Чиркова).
Семья жила в селе Верхняя Маза, к тому времени к них было уже пять или шесть детей.
Семейная жизнь для кутилы-гусара — это скучно. Под предлогом встречи с друзьями-литераторами он периодически приезжал в Пензу, чтобы поразвлечься на балах.
После одного из балов Давыдов вернулся в село, но уже не таким, как прежде. Пятидесятилетний мужчина влюбился, как мальчишка, и стал вновь писать стихи о своих любовных страданиях и прекрасной музе.
Моя любовь, моя харита,
Виновница тоски моей,
Волненья чувств моих и думы,
И поэтических безумий,
И поэтических страстей!
Влюбленный Давыдов на какое-то время поселился в Пензе, об этом он писал своему другу Вяземскому: «ежедневные балы, гастрономические обеды, вечера, катанья, благородные спектакли и концерты…».
Чудесно, правда?
«… я, подобно тебе, не могу быть без юбки-вдохновительницы, избрал для себя бывший твой предмет Золотарёву. … По стихам этим ты подумаешь, что я смертельно влюблён, и правильно сделаешь».
«Юбка-вдохновительница, твой предмет» — сейчас бы женщины возмутились такому отношению. Но что было, то было.
Давыдов рассказал о своей влюблённости и А. С. Пушкину, только уже более поэтично: «Знаешь ли, что струны сердца моего опять прозвучали? На днях я написал много стихов, так и брызгало ими. Право, я думал, что рассудок во мне так разжирел, что вытеснил поэзию; не тут-то было».
Ты смяла на главе венок мой боевой,
Ты из души моей изгнала жажду славы,
И грезы гордые, и думы величавы.
Давыдов постоянно ездил из села Верхняя Маза в Пензу, где мог оставаться на всю зиму и наслаждаться своей тайной связью. Пока Софья занималась детьми и имением. Женщина не особо верила в любовные приключения своего стареющего мужа, поэтому спокойно его отпускала в город.
Но в Пензе его дни проходили поинтереснее, чем у жены! Любовные письма, томные вздохи, шептания в тайных закоулках — всё это вылилось в «золотарёвский цикл».
Я вас люблю без страха, опасенья
Ни неба, ни земли, ни Пензы, ни Москвы,
— Я мог бы вас любить глухим, лишенным зренья…
Я вас люблю затем, что это – Вы!..
Евгения Золотарёва была увлечена этой тайной любовью. Отношения были непонятными, но пленительными. Только о браке не могло идти и речи! Неизвестно, сколько бы ещё продлилась эта любовная связь, если бы не стихи...
Князь Вяземский случайно (или намеренно) «подложил свинью» своему другу — опубликовал любовное стихотворение «Вальс», которое Давыдов прислал ему с пометой, что это не для печати. Но Вяземский решил, что мир непременно должен увидеть это стихотворение.
«Вальс» прочитали все знакомые Давыдова его жены. Поэт написал гневное письмо Вяземскому:
«Злодей, что ты со мной делаешь? Это уже не в бровь, а в глаз; ты забыл, что я женат, что стихи писаны не жене».
Видимо, Софья Николаевна была властной женщиной, что даже Денис Давыдов, герой войны, опасался её реакции. Ненавистники поэта даже шутили, что он «вышел замуж за Софью», а не она за него. Наверное, не зря поэт переживал, что жена «такую гонку задаст, что своих не узнаешь».
Потом опубликовали без ведома Давыдова другое его интимное стихотворение «И моя звёздочка». Скорее всего, это тоже дело рук кого-то из друзей-литераторов.
Возмущенный Давыдов опять написал письмо Вяземскому:
«Теперь другой какой-то шут напечатал «И моя звездочка» — вспышку, которую я печатать не хотел. Что мне с вами делать? У меня есть много стихов, послал бы к тебе их, да боюсь, чтобы и они не попали в зеленый шкаф "Библиотеки для чтения"».
«Библиотека для чтения» — это литературный журнал XIX века.
Опубликованные любовные стихотворения подпортили репутацию барышни, которая была в таком возрасте, когда пора уже выходить замуж. Но за кого? О её неприличном романе с поэтом-гусаром уже знали все.
С тех пор встречи Давыдова и Золотарёвой стали реже. Барышня охладела к офицеру, в письмах Давыдова стили появляться страдальческие нотки: «признайтесь, что я вам надоел», «вонзите не морщась нож в сердце», говоря: «Я вас не люблю, никогда не любила, всё с моей стороны было обман, я забавлялась».
Ей-богу, в теле офицера будто томилась душа юного гётевского Вертера!
Пока Давыдов страдал, к Золотарёвой в пятый раз сватался не самый приятный, но зато богатый отставной офицер Василий Мацнев. Родственники требовали от девушки согласиться на этот брак.
Денис Давыдов сходил с ума от того, что его муза собирается выходить замуж за немолодого и «смешного» помещика Мацнев. Сам же Давыдов не собирался разводиться с женой. Но при этом продолжал страдать по Эжени, хотя понимал, что она для него просто муза, а не спутница жизни.
Я помню — глубоко,
Глубоко мой взор,
Как луч, проникал и рощи, и бор,
И степь обнимал широко, широко… Но, зоркие очи,
Потухли и вы…
Я выглядел вас на деву любви,
Я выплакал вас в бессонные ночи!
Давыдов решил Вяземскому больше не отправлять стихи, а то вдруг опубликует. Отправил Пушкину со словами «прошу не печатать, пожалуйста, не давай никому даже списывать. Есть причина этому». Но Пушкин всё-таки показал стихи Вяземскому, который воскликнул, что их нужно печатать даже без позволения Давыдова.
Пушкин оказался не таким бесцеремонным, как Вяземский, и всё-таки для начала написал Давыдову:
— Как думаешь — ведь можно бы (печатать)— без имени?..»
— Не позволяю тебе печатать ни за что, даже и без подписи» — ответил Давыдов.
В 1836 году Евгения Золотарёва всё-таки вышла замуж за Мацнева. Давыдов написал своей возлюбленной последнее письмо:
«Все кончено для меня, нет настоящего, нет будущего! Мне осталось только прошлое, и все оно заключается в этих письмах, которые я Вам писал в течение двух с половиной лет счастья».
С тех пор Денис Давыдов не написал больше ни одного стихотворения. Вся переписка между Давыдовым и Золотарёвой пропала, скорее всего, в революционных погромах 1917 года. До нас дошли лишь некоторые отрывки.
Одни запомнили Дениса Давыдова как храброго офицера, другие — как чувственного поэта. А Евгения Золотарёва осталась в истории прекрасной музой, которую поэт «обессмертил» в своих стихах.
#отношения #любовь #биография #писатели #литература
