Бледнолицые кремлевские отцы в семидесятых, начале восьмидесятых весьма возлюбили братьев меньших и цветных. Из-за этой любви, начинал еще с курсантских времен, возить отеческое вспомоществование всем братьям, кто только заикнулся, что собирается строить социализм – хоть с человеческим лицом, хоть с исламским, хоть вообще с ориентацией на духов леса и воды.
Возил харчи, патроны, бомбы ракеты, водку, станки и библиотеки классиков Марксизма от Вьетнама до Никарагуа. Особенно впечатлялся завозом бомб и ракет в Сомали, когда мой дружок Мишка возил такое же в Эфиопию. Эти двое воевали между собой с переменным успехом. Как придет Мишка вперед меня, побеждают эфиопы, как я приду раньше, верх берет Сомали.
В начале восьмидесятых появился новый брат, Нигерийский, которому было решено построить металлургический завод в дельте великой русской реки Нигер. Разумеется, в долг. По этой причине все пароходские «Ленинские Гвардии» (серия универсальных судов), набитые под завязку оборудованием, стройматериалами и металлоконструкциями, потянулись караваном в устье Нигера, небольшой порт Варри, где проводили в ожидании, а потом на разгрузке 3-4 месяца.
Этот самый Варри стал знаменит с 1675 года, когда бойкие португальцы срубили в джунглях форт, на берегу самой большой протоки. Туда сгоняли пойманных в окрестных зарослях туземцев, потом туземцев, купленных за топоры и бусы у своих же соплеменников. А оттуда уже была налажена регулярная линия по вывозу «Черного дерева» (так на языке работорговцев назывались вывозимые из Африки рабы) на Бразилию, на плантации сахарного тростника, кофе и хлопка. Продержалась она 200 с лишним лет.
Все когда-то случается впервые, пошел и я на Варри, вторым помощником, с грузом оборудования и стройматериалов. 4500 коносаментов. 2500 грузовых манифестов. Кто знает, что это такое, пожалеет меня. Рука чуть не отсохла подписывать штурманские расписки и грузовые документы на отход.
Капитан тоже шел в ту речку первый раз и сильно волновался, как же там выруливать, без карт и пособий, 4 с лишним часа вверх по реке, не обставленной никакими навигационными знаками, без створных линий и с туземным лоцманом. Но Родина приказала «Иди», и надо идти. Старпом делал туда две ходки и успокаивал капитана рассказами о местных чудесах. Статистика тоже была в пользу местных лоцманов. Никого ни разу на мель не высадили. Остальным же членам экипажа было безрадостно, провести в малярийных болотах 4-5 месяцев, да еще в начинающийся дождливый сезон.
Долго-ли, коротко, добрались, наконец, до места предполагаемого приема лоцмана, как советовал, опять же, местный агент. Устье протоки Эскравос. Рассчитали подход к утру, чтоб впереди был светлый день и время для захода. Стали кричать лоцмана по УКВ. Позавтракав, поднялся на мост старпом.
- Не надо кричать, нет у них УКВ станции. Надо подойти поближе и подудеть.
Подошли поближе, подудели, раз, другой, третий. На берегу хижины из прутьев, крытые пальмовыми листьями. Высмотрели ту, возле которой на шесте, в полном безветрии, висел выцветший лоцманский флаг. Проели ее насквозь глазами, но никто оттуда не появлялся. Стали удерживать судно на месте против слабого течения на самом малом ходу и включать судовой тифон каждые 5 минут.
Из зарослей, кабельтовых в трех-четырех, прямо по носу, выскакивает пирога под подвесным мотором и летит к нам. Один абориген управляет, второй стоит в рост и машет тряпкой на палке. Лоцман? Тут со шлюпочной палубы кричат зрители и привлекают внимание нас, стоящих на мостике: из хижины, уже за траверзом, увидали группу товарищей, бегущую к вытащенным на берег пирогам. Смотрим. Трое толкают одну лодку в воду, прыгают следом и начинают отчаянно грести, нацеливаются на спущенный по правому борту лоцманский трап.
Им гораздо ближе, но моторка успевает к левому борту раньше. Лодка стукается в борт, Сидим низко и махавший тряпкой, умудряется ухватившись за что-то у главной палубы подтянуться, закинуть ногу и оттолкнувшись уцепиться за планширь фальшборта. Вот он уже на палубе и бежит к надстройке. Пропустили момент, как другой белозубый взлетел по штормтрапу и кинулся между трюмами, на перерез первому десантировавшемуся. Встретились на палубе у четвертого трюма, начинается потасовка.
Бой руками и ногами. Гребец выше и мощнее, начинает одолевать моторного претендента, гонит его обратно ко второму трюму, где болтается у борта моторка. Конкурирующая фирма сигает за борт и плывет к пироге. Победитель, с довольным видом, бьет себя в грудь и кричит снизу:
- Пайлот! Пайлот! (лоцман то бишь)
Резво бежит на мостик. Через секунду влетает в открытую дверь – черный, как гуталин, босой в грязных линялых белых шортах, драной футболе не мытый и нечесаный. За спиной мешок с ручками - собрать бакшиш. Бежит с протянутой рукой, к капитану, стоящему в белой рубашке, при погонах.
- Хелло Каптин, Фуль ахед, Гоу гоу туда.
И показывает рукой направление. Капитан, весь в белом, в ужасе, но руку подает. Однако политес, надо соблюдать. Тут Лоцман видит Старпома, улыбается во весь рот, бежит здороваться к нему и протягивает мешок.
- Хелло Чиф! Май френд! Помнишь меня?
Старпом берет мешок отдает Третьему офицеру и передает через него наказ артельному
- Риса, макарон, сахара, кильки в томате и паштета свиного пусть положит, того, что с прошлого года лежит.
Потом успокаивает капитана. Все нормально, этот бой разок прокатил нас туда без приключений, можно слушать его команды. Лоцман отодвигает рулевого матроса от штурвала, сам устанавливает направление движения на одному ему ведомые ориентиры в кустах и кричит чтоб дали полный ход. Капитан согласно машет головой. Но говорит старшему офицеру, чтоб не выше среднего и начинаем втягиваться в заросли. Лоцман на руле, по обоим бортам встают зеленые стены. Ветви задевают борта и релинги спасательных шлюпок. Вахта Третьего. Стою на крыле мостика и ищу глазами обезьян и попугаев, но тихо в лесу. Только цапли на мелких местах.
Эхолот исправно отбивает 3-4 метра под килем, прибавь туда пару метров ила и на душе становится спокойно – не сядем. Живописный лоцман уверенно управляется со штурвалом, умело входит в повороты, одерживает, иногда бросает штурвал и выбегает на крыло посмотреть, как проходит корма. Профессионал Ё! Но постоянно почесывается. Капитан вздрагивает, морщится, но молчит. Матрос стоит рядом, ждет команду, если дадут.
Прошли два с половиной часа, впереди открывается широкая заводь не заводь, затока не затока, глубина увеличивается до 15-16 метров, чудеса! Видим 2 стоящих на рейде парохода, грек и аргентинец. Лоцман командует сбросить ход и показывает угол, где мы, оказывается, тоже должны встать на якорь. Капитан возмущен и негодует, но что тут можно поделать. Придется встать и ждать привета от Агента. Приехали. Сколько простоим? Неведомо…
Продолжение следует через пару дней. Поделил историю на три. Подписывайтесь, следите, читайте!