Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 116
Казалось, что неприятности никогда не закончатся. Одна беда за другой, может, надломить, или раскрыть сердце для любви. С Татьяной Ширяевой так и произошло. Она потеряла отца и деда, но поняла, что у неё есть дочь, которая её любит и тянется к ней, а любви Татьяне не хватало — её источник любви давно обмелел, а душа страдала от жажды.
Она услышала стихотворение дочки и поняла, что прочтя его людям пришедшим проститься с её отцом, можно привлечь к себе внимание и восторженные возгласы: «Вот, Танька-то какая молодец, дочку-то талантливую вырастила, а всё почему — душу в дочь-то вкладывает и результат на лицо!»
Татьяна сразу смекнула, что гордиться дочерью ей выгоднее в данный момент, а помыкать она ей всегда могла и может, если захочет.
Рано утром Татьяна с Иваном, матерью и младшей сестрой Ирой и её мужем Юрой, отправилась в деревню на его запорожце. В дороге она прочла стихотворение Алёнки и убедилась в своей правоте. Мать охала и ахала, не унимаясь пока не доехали до деревни, не веря, что написала стихи внучка:
— Чё-то уж шибко складно у неё получилось, Танька! Поди списала их где-нибудь — с неё станется.
— Да говорю же тебе, мам, она при мне их написала, — слукавила Татьяна для пущей убедительности, — вдохновение на неё нашло, села и настрочила. У меня самой глаза на лоб полезли от удивления.
— Тогда я ничё понять не могу, в кого у неё такой талант? — заявила старшей дочке Галина, — В нашей породе стихоплётов не было в помине, разве что в отцовской.
Иван, выслушав тёщу решил воспользоваться моментом и признать Алёнку своей:
— Да в меня она тёща, в меня, — он стукнул себя рукой в грудь, — я ж тоже по молодости стихами грешил, а потом бросил, а не бросил бы так славу Есенина сыскал, или Маяковского — не меньше.
— Ну э́нто ты завернул, зятёк, — скептически произнесла тёща, — на баяне ты и правда играешь лучше всех в деревне, поёшь тоже не хуже Высоцкого, особливо «Если друг оказался вдруг», а может даже и лучше, но стихи — не поверю, вот тебе мой сказ.
Юра Бойко решил заступиться за свояка и сказал:
— Чё-то ты тёща к Ивану не справедлива. Может у него и правда стихоплётный талант есть.
— Есть-то может и есть, но не у него, я всё сказала, — возразила Галина, а потом на неё напала хандра, — Батюшки мои, теперь мне век вдовой куковать. Подвёл меня Шурка, а я ведь его любила и по сию пору люблю, — тяжко вздохнула она, — как взглянула на него на вечёрке, так и совладать с собой не смогла. Втюрилась в него по самые уши, вот ведь чё любовь-то делает, как будто приворожил он меня, или опоил чем-то. Грудь в орденах, сам высокий, статный да красивый, в руку вот только в правую шибко раненый. Покалечила его война и извела, будь она не ладна, — она заплакала, а вместе с ней и её дочки.
— Любил меня папка, сильно любил, — вытирая слёзы сказала Татьяна, — бывало что-нибудь да подарит, с пустыми руками в гости не приезжал.
— Ну так правильно, — согласилась с ней мать, — ты ж вылитый он, ещё бы он тебя-то не любил. Э́нто вот Ирке нашей не повезло, на лицо-то всех краше, а обличьем на отца не похожа, вот и бесился он, когда напьётся бывало… Да чё щас об э́нтом вспоминать, перед Божьим судом предстанет, ему всё там скажется. Как там в стихах-то: повезёт — попаду я в Рай, только ты ко мне не спеши?
— Так, мама, так, — отозвалась Татьяна.
— Да куда мне спешить, поживу покуда, туда-то я завсегда успею. Сомневаюсь я только шибко, чтобы Шурку мово в Рай определили, разве что за ордена да медаль за отвагу — их ведь за просто так-то не давали. На войну-то он с семнадцати лет попал, как с артиллерийского училища забрали, так несколько месяцев повоевал и в руку ранили, ему восемнадцать-то лет уж после исполнилось, когда в госпитале лежал. Батюшки мои, со стольки́ лет инвалидом второй группы стал, мыслимо ли — э́нто даже представить-то страшно, а он жил, да ещё и ро́бил. И мне, конечно, лиха с ним хватило выше крыши, рука-то у него почитай в локте не гнулась, а одной-то много ли сдела́шь, я ведь вся изро́бленная…— Галина зарыдала ей было жаль и себя и Шурку, она стала осознавать, что с его уходом, прошла и её молодость и никогда больше не вернётся.
Ира с волнением в голосе сказала:
— Поплачь, мам, поплачь, может легче будет.
— Нет, легче-то уж не бу-у-дет… Любила ведь я его-о, окаянного-о.
— И он тебя, мама, любил, — вытирая слёзы, произнесла Татьяна, — с твоей фотографией и преставился-а. Вот ведь как любил-то тебя, прям как в кино
— Знала бы э́нто раньше, так сошлась бы с ним, — сожалея выговорила Галина, — и слёз бы щас не лила-а…
…На улице похолодало, грязь в деревне подмёрзла, и они без проблем добрались до дома Уткиных. Баба Лиза, увидев их в окно, обрадовалась. В доме без дедушки Мити ей было с непривычки тоскливо.
— Приехали знать-то… Сымя́ хоть я отвлекусь, жаль Прошку-то похоже не взяли.
Они вышли из запорожца, Галина посетовала зятю:
— Чё ж така машина-то тесная у тебя, э́нто мы ещё все не шибко много жира наели, а то бы вовсе не знай, как доехали.
Зять тут же ей заявил:
— Так деньжат-то, тёща, добавь, я запорожец продам да жигулёнок куплю.
— Ох и жадный ты до денег, Юрка, я погляжу, — фыркнула тёща, — За чё тебя только Ирка моя любит, ума не приложу. — взглянув на окна Уткиных, она заметила, — Баба-то Лиза вона нас увидала, не знай как она без нас только одна спала.
Они вошли в дом, поздоровались. Галина дала распоряжения зятьям и дочкам, а сама то и дело поглядывала в окно, надеясь увидеть среднюю дочь Любу, но та не появлялась.
— Вот и всё — ро́стили её ро́стили, а она глаз не кажет, дедку Митю в последний путь не проводила и отца родного похоже тоже не проводит. Вот те и дочь.
— Да не блажи раньше времени-то, Галина, — попыталась успокоить её баба Лиза, — вчерась телеграмму отбили, так быстро-то она на чём тебе приедет, на самолёте разве что прилетит, так и то ведь до деревни-то сколь потом на автобусе добираться придётся, разве что вечером прикатит, но не раньше. — старушка схватилась за голову и сообщала, — А от ней же телеграмма вчерась пришла, почти сразу, как вы уехали, я совсем забыла об э́нтом сказать. Вона, глянь, на телевизоре лежит.
Галина подошла к телевизору, прикрытому кружевной салфеткой, взяла телеграмму и стала читать. На переносице у неё от усердия появились морщины, прочтя, она недовольно покачала головой и пробубнила себе под нос:
— Пишет, что приехать не может, а от соболе знования её ни тепло ни холодно… Ну, Любка, Любка. Хоть бы глазком на неё взглянуть… Уж приехала бы, мы вместе наревелись вдоволь, а чё так-то, — она развела руками огорчённо.
***
Мадиевы получили вторую телеграмму. Лёва кипел от возмущения:
— Да что они там с мужиками-то делают?! Дед ушёл на тот свет и тесть следом… Как мух что ли изводят?!
Люба сидела с Розочкой на диване, в глазах её появились слёзы:
— Папа, папа, что ж ты так быстро нас покинул… Ехать надо, Лёва.
— Куда ехать-то?! Тебе ж переживать нельзя, опять скинешь и кому от этого лучше будет, отцу что ли твоему? Да он рад только будет, если ты не приедешь, а внука родишь да в честь его назовёшь.
— Так ты же хотел в честь своего отца назвать?!
— Да я согласен в честь тестя назвать, только останься дома, прошу тебя, Любаша. Хочешь, я на колени встану? — спросил он и не дожидаясь ответа, опустился перед ней на колени, а потом обнял её с дочкой. — Телеграмму отправлю, они поймут, не чужие же. И деньги вышлю.
— Ты маму мою плохо знаешь, Лёва, — со слезами на глазах сказала Любаша, — она мне потом всю жизнь это будет припоминать.
— Всё переживём, Любаша, нам главное дитё выносить. Чую, будет у нас с тобой Санечка. А что, Мадиев Александр Львович — звучит!
— И правда, звучит, Лёва.
Розочка улыбнулась и захлопав в ладошки, пролепетала:
— Мама, папа-а!
— Счастье ты наше! — сказал дочке Лёва, — А родится Санечка и будем мы в сто раз счастливее.
Сразу грусть сменилась надеждой на будущее, которое непременно должно быть светлым.
© 31.08.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Продолжение глава 117 Талантливая у Шурки внучка!
Предыдущая глава 115 Кровиночка ты моя!
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть рассказ А вы робят моих не видали?