(книга "Фата-Моргана")
- Землячок? – меня кто-то окликнул сзади, когда я уже заходил вслед за женой в местный магазинчик «а-ля сельпо» в захудалой постепенно вымирающей деревеньке Шапша, что в Ленинградской области.
Я обернулся. На меня с глубокой грустью и безграничной звериной тоской глядел невысокий пожёванный мужичок весьма неопрятного вида и жутко неопределённого возраста. На вид ему было примерно лет 35 – 65. Слегка мутноватый взор, длинный шлейф спиртового выхлопа и постоянно мелко дрожащие пожелтевшие пальцы, сжимавшие непонятного вида цигарку указывали, что вчерашний день у него прошёл если и не на славу, то уж точно по привычному обыденному обряду: «С утра выпил – день свободен». Испачканные и потёртые спортивные штаны с оттопыренными книзу коленями, изношенные до невозможности шлёпанцы неопределённого цвета, остроумно прихваченные бечёвочками (ну чтобы подмётка не отваливалась) и простреленный в нескольких местах зенитными снарядами тельник позволяли предположить, что нынешний пролетарий в прежние времена может быть и был как-то связан с морем, ну или на худой случай – рекой.
- Землячок, - повторил он, подходя поближе ко мне, слегка покачиваясь от утреннего свежего ветерка, - помоги, братишка…
Пока я его осматривал, мой новый знакомый ухватился за рукав моей рубашки и, почувствовав надёжную опору, снова посмотрел на меня своими белёсыми выгоревшими от солнца, ветра и горюче-смазочных материалов глазами.
- Понимаешь? Горе у меня… - пролетарий-морячок сильно затянулся и выпустил густое ядовитое облако самосада. Мухи и слепни, постоянно кружившие над ним, отлетели и теперь сердито жужжали неподалеку, терпеливо ожидая, когда тот докурит, - Горе-горькое. Такое горе. Я мать вчера похоронил. Один я остался…
Говорил он это так искренне и проникновенно, и слезы из его глаз так откровенно бежали по щекам, что и у меня самого в носу что-то неприятно защекотало…
- Так чем же я тебе смогу помочь?
- Вчера похоронили, - он опять затянулся табачком, - да. Схоронили её. И всё. Поплакали…
И он снова громко захлюпал носом.
- Так вот поплакали и схоронили. Ну а потом поминки были. Да. Ну вот и немного выпили… до самого до утра поминали… - он снова проникновенно продемонстрировал мне свои горючие слёзы и уже крепко держась за мою руку, вдруг зашептал, - много вчерась выпили. А? Понимаешь? Ну?
- Ну? – мне уже хотелось поскорее войти внутрь магазинчика за покупками.
- Ну что ну!? – вдруг вспылил мой собеседник, - не понимаешь, что ли? Опохмелиться надо?
- Так я не против – опохмеляйся!
- Ааа – протянул болезный знакомый, - понимаешь. Ты всё понимаешь и зришь в самую корню! Молодец! Тогда дай десятку на опохмелку!
- Да нет у меня десятки, извини дорогой, - и в подтверждении я вынул из кармана сотенную купюру, - у меня только сотка. Я в магазин иду…
- Вот-вот! Молодец! – перебил меня «землячок», нервно сглатывая и облизывая пересохшие губы, - правильно. Пошли в магазин, там и разменяешь для меня чирик.
- Ну что ж с тобой поделать, - я обречённо вздохнул и горько усмехнулся, - пошли.
Внутри местного небольшого магазинчика пахло по-особому: запах такого далёкого и волнительного – словно из навсегда ушедшего детства. Так по-особому могут пахнуть только маленькие деревенские продуктовые магазинчики, которых не коснулось номенклатурно-показушное дыхание городских современных супермаркетов. На прилавке уже лежали нехитрые продукты, которые выбрала жена.
- Ты где застрял? - спросила она меня, настороженно рассматривая моего импозантно одетого нового знакомого, стоявшего с неловким видом за спиной.
- Он мне десятку должен, - не дав мне что-то ответить из-за спины ляпнул «землячок».
- Должен? – жена искренне удивилась и засмеялась, - когда же ты успел, дорогой?
- Да вот, - смутился я, – дурное дело – нехитрое…
Я расплатился за продукты, и когда в мокреньком блюдечке появилась неровная стопка мелких купюр – сдача с моей сотки, вдруг откуда-то сзади быстро выстрелила зачуханная рука "землячка", схватила десятку и исчезла вместе со своим хозяином, оставляя на полу покачивающуюся и растворявшуюся в солнечном свете тень… У "землячка" и этот день тоже славно начинался…
- Что это было? – всё также усмехаясь спросила меня жена, когда мы уже вышли из магазинчика. Я оглянулся по сторонам. Пролетария и след простыл.
- Он вчера мать похоронил. Попросил у меня десятку на опохмел… Ну я ему и пообещал. Жалко же ведь.
- Ну ладно, - вздохнула супруга, - спас жизнь человеку…
Прошло несколько недель. Мы опять поехали на машине путешествовать, но уже в противоположную от Питера сторону – в Вологодскую область. Красивые же там места! Природа девственная! Реки, озера! Рыбалка! Палатка! Чем не полноценный и прекрасный отдых на лоне природы! И вот как-то снова решили мы по-быстрому сгонять в местный магазинчик небольшой, но живописной деревеньки Горицы…
- Землячок! – услышали мы с супругой от сидевшего на завалинке – прямо у входа в магазинчик, расположенного неподалёку от старого храма с черной маковкой, - горе у меня…
Мужичок был, конечно же другой, но опять-таки того же неопределённого возраста и с тем же выражением лица. И тоже в таких же засявканных тренниках и стоптанных тапках-шлёпанцах (правда без верёвочек), да и вместо тельника на нём темнела какая-то не то рубашка, не то куртка непонятного цвета и фасона…
- Какое горе? – спросила супруга, недоумённо покосившись на меня.
- Я мать вчера похоронил…
Супруга молча достала из кошелька десятку и протянула её умирающему:
- Возьми! Опохмелись! А то небось до самого утра поминки справляли…
- Да. А откуда ты знаешь? – удивилась «сиротинушка».
- Так об этом по всей России говорят…
© Алексей Сафронкин 2021
Другие рассказы и истории из книги «ФАТА-МОРГАНА» Вы найдёте здесь.
Если Вам понравилась история, то не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями. Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать ещё много интересного.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.