— Вот так вот, Олька, сидит наш Тёмка в ШИЗО, а так бы уже откинуться должен был сегодня.
— Да уже пять дней....
Ольга все эти пять дней места себе не находила. Считала себя виноватой.
Она полезла выставлять товар на самой верхней полке и вдруг услышала знакомый и такой родной голос:
— Девушка, а можно мне вон ту коробочку конфет, любимой хочу подарить.
Ольга чуть не упала со стремянки. Это был Артём. Он стоял и хитро улыбался. На нём была не привычная черная роба, а тёмно-синий пуховик, шапочка вязаная и черные спортивные брюки. На ногах кроссовки.
Ольга кинулась ему на шею.
— Ну-ну-ну, задушишь ведь.
Артём улыбался и гладил Олю по волосам и щеке, и смотрел ей прямо в глаза.
— Я так переживала!
— Ну и чего ты переживала, глупенькая? Вот он я. Живой. Почти невредимый. — у Артёма была разбита губа, — Давай поговорим.
Оля кивнула. Она накинула свой старенький пуховичок, и они вышли на крыльцо. Артём сразу достал сигареты. По его трясущимся пальцам сразу стало понятно, что он очень сильно нервничает.
— Оль, Оленька.... — начал он слегка заикаясь и с трудом подбирая слова. — Я долго думал.... У меня было на это время.... Да, я зэк, и возможно ....не самый лучший для тебя вариант.... Но.... Дай мне шанс... Только не отказывайся сразу, обещай хотя бы подумать.... Поехали со мной. Я живу в большом городе, у меня трехкомнатная квартира. Тебе с сыном там будет лучше… Да и работу там найдешь получше, чем зэкам сигареты продавать.
— Я...я...я не знаю....
— Вот мой адрес, приезжай если надумаешь.
Он поцеловал её на прощание и пошёл по дорожке к автобусной остановке. Оля какое-то время ещё стояла, задумавшись, а потом как опомнившись побежала вслед за Артёмом:
— Тём, Тёма, подожди!
Она догнала его, обняла, прижалась всем телом к нему:
— Я поеду.... Но не сейчас, чуть позже приеду. У меня же сын.... И... Галя... И уволиться надо...
Артём понимающе кивнул.
— Я буду ждать!
И он вошёл в подошедший автобус, на прощание помахав ей рукой.
****************************************
Несколькими днями ранее
— Слышь Василич, тебя Юрий Дмитриевич требует. Злой как тысяча чертей. Вы чего там вчера натворили?
Мужик махнул рукой. Он мало что помнил. Помнил, что в магазине к продавщице приставал и какой-то урка за неё вступился. И помнил как они потом его метелили ногами и дубинками. А потом поехали в баню и пили до утра, день рождения отмечали. Ну не может же начальник ИК вызывать из-за зэка?!
Подойдя к кабинету он робко постучался:
— Разрешите?
— А, Николай Васильевич, собственной персоной. Может, расскажешь, что у вас там с заключённым Тропининым произошло?
— Ну так… это... того...- мямлил Васильевич.
— Этого-того??? Этого-того????- начальник перешёл на крик – ты знаешь, что он на УДО? Ты знаешь, что ему через пять дней выходить?
— Ну да… Так это... – он никак не мог подобрать нужных слов.
— Это залёт. Я должен писать в суд об отмене УДО, и что я должен буду написать? Что человек с хорошей характеристикой, не одного залёта за последние 8 лет, расконвоированный, вдруг оказывается в магазине, принадлежащем моей родной сестре? Спросят, а что он у тебя там делал? А я скажу, работал? Так?
Николай не знал то ли ему соглашаться, то ли нет.
— Да нам тут такие проверки устроят, мало никому не покажется! А ещё поинтересуются, почему мои конвойные находились на территории колонии в нетрезвом виде, да ещё и заключённого избили. А если эта продавщица рот откроет??? Точнее она уже открыла... Сегодня у меня интересовались судьбой заключённого Тропинина. Спрашивали всё ли с ним в порядке и, кстати, поведали за что вы его отметелили и в штрафник определили!
— Ну это, мы можем с ней договориться...
Юрий Дмитриевич махнул на него рукой.
— Вы уже "договорились", значит так, ничего не было. Ни продавщицы в магазине, ни вас там, ни этого парня. Тропинин пусть в ШИЗО пока посидит. Чтобы языком не трепал. И ты не треплись. Я статистику не хочу из-за вас, дол...., портить. Всё, иди!