В понедельник Маша осталась дома с дочкой. Она позвонила Лене, подруга заверила, что со всем сама справится, пожелала Аленке скорейшего выздоровления, а Маше терпения.
Девушки договорились зозвониться вечером.
Аленка болела больше недели, а потом заболела Маша.
Высокая температура не спадала, добавился сильный кашель и ломота в теле. У девушки совсем не было сил, но Людмиле Степановне было все равно. Она продолжала раздавать поручения и самочувствие Маши ее не волновало.
- Машка, курей то накормила?
- Сейчас покормю, только таблетку выпью.
- А ты их купила, таблетки то? Час назад накормить должна была, - ругалась свекровь.
Маша накормила кур и вернулась в дом. Ее бил озноб, но выпить таблетку она не решилась, не хотелось снова слышать, что она нахлебница.
Людмила Степановна сама отвела выписанную Алену в детский сад и ушла на работу. Егор и Иван Дмитриевич тоже уже ушли. Почти весь день девушка провела в кровати, она помнила о заданиях оставленных ей, но сил прдняться не было.
- Мама! Мама, проснись! - сквозь сон услышала Маша дочкин голос, - Мама!
"Это что же, уже вечер? Или может еще утро?" Маша не могла понять который сейчас час. Она встала с кровати, голова не выносимо болела, а Аленка схватив за руку тащила за собой.
В дверях стояла разъяренная Людмила Степановна:
- Ты... ты что? Я же сказала тебе, - от негодования женщина не могла даже сформулировать то, что хотела сказать. Наконец она громко выдохнула и произнесла, - Значит так, халявщица-нахлебница, со мной этот номер не пройдет, ясно тебе? Дурочкой прикинуться решила, да? Дрыхла весь день? Там свиньи уж воют от голода, а она бока пролеживает!
- Но я же болею, я сама не знаю как уснула, - тихо бромормотала Маша, по ее лицу струились крупные капли пота вперемешку со слезами.
- А ну ка, бегом пошла свиней кормить, а потом я тебе устрою веселую жизнь, - грозно рявкнула свекровь, затем как ни в чем не бывала весело подмигнула Аленке, - Пойдем, ягодка моя, мультики тебе включу.
Маша взяла ведро с кормом и поплевалась во двор. Три голодных пятачка, похрюкивая, окружили ее, буквально сбивая с ног. Девушка еле еле смогла высыпать еду им корыто.
- Простите меня, хрюндели, - извинилась перед свиньями Маша и почесала каждому за ухом.
Во дворе было прохладно, но девушке, вдруг стало жарко. Пошатывающейся походкой она направилась к дому. Едва переступив порог она потеряла сознание. Там и нашел ее свекр, вернувшийся с работы.
- Маша, Машка, ты чего? Очнись! - мужчина на шутку испугался, - Люда, Люда! - кричал он и в это же время тащил девушку в дом.
- Чего тебе? - Людмила Степановна выглянула из комнаты.
- Машка то на крылце лежала, без сознания, что делать то? - запричитал мужчина, - Маша, Маша, - он потряс ее за плечи, - Люда, скорую вызывай!
- Да врет, поди, обленилась девка. Эй, вставай, - но Маша не реагировала и Людмила Степановна испугалась, - Сейчас фельдшеру позвоню, в комнату ее отнеси, - скомандовала она супругу.
Та же самая фельдшер, что недавно лечила Аленку, стояла над кроватью Маши.
- Степановна, я скорую вызвала, скоро будут. Дождусь их.
- А что без скорой нельзя было?
- Нет. Я не могу не отреагировать, вдруг, воспаление? Давно заболела то?
Девушку кое-как привели в чувства, она очнулась, но была словно в бреду.
- А я почем знаю, - раздраженно ответила Людмила Степановна.
__________________
Машу увезли в больницу. На следующий день ей было уже лучше. В палате, кроме нее, было еще две женщины. Увидев, что вчерашней новенькой стало лучше, накинулись с расспросами.
- Как зовут? Сколько лет? Откуда? Где ж ты воспаление легких то подхватила?
- Маша. Двадцать. Из... Не знаю, - отвечала на автомате девушка.
- Да долго ли простыть то, - говорила одна из женщин, - Я вот тоже с этим лежу, неделю уж. А раздетая не бегаю, где вот просквозило, кто его знает.
Какое то время женщины беседовали между собой, дав Маше отдохнуть.
Придя в себя девушка обнаружила, что лежит в той же пижаме, в которой ходила дома. Посмотрела по стронам, в тумбочке никаких вещей не было.
- Извините, - тихо обратилась она к соседкам по палате, - Извините, а вы не видели, мне никаких вещей не передавали?
- Нет, милая, мы и сами гадаем, что ж к тебе не идет то никто, вчера вечером привезли и сейчас уж вечер, спросить то неловко было. Так ты позвони.
- Телефона нет, - растерянно ответила Маша.
- На вот, мой возьми, - протянула ей свой мобильник женщина средних лет.
- А я номеров не помню, - Маша плакала. Но плакала, не потому что не смогла позвонить, а потому что про нее никто не вспомнил. Ей было не во что, не то что перееодеться, да даже чашки не было, чтобы воды попить.
- Не плачь. Не помнишь и не помнишь, - успокаивала все та же женщина девушку, - Завтра объявятся, к тебе может и не пускали сегодня, ты ж спала все от уколов да капельниц. Или у врачей завтра спросим. Не плачь, - женщина села на кровать рядом с плачущей девушкой, погладила ее по голове и обняла.
Так тепло, так уютно стало Маше от этих объятий.
- Спасибо, - девушка подняла заплаканные глаза на женщину, - но у меня даже посуды нет, а пить хочу.
- Эх, нашла из-за чего реветь, это ерунда. Дадим тебе и чашку и ложку. И накормим и напоим. Вера, чайник включай, - обратилась первая женщина ко второй, постарше, - ты, Маша, умывайся, а я сейчас из холодильника поесть принесу, ужин то ты проспала. Сейчас чайку попьем, да поболтаем, а утро вечера мудренее.
В одних носках Маша подошла к раковине и умываясь думала о том, что хороших людей все-таки больше.
- А как Вас зовут? - обратилась она к уже вернувшейся, с целой пирамидой из контейнеров, веселой женщине.