Холод сковывает тело. Костёр еле тлеет, надо подбросить ветвей, но нет сил. Кажется, что смерть уже совсем близко.
Вокруг только костлявые силуэты чёрных деревьев, тени от которых тянутся ко мне, будто руки мертвецов.
А мертвецов сейчас достаточно. С тех пор, как погасло солнце и наступила вечная тьма.
Конечно, солнце где-то есть. Где-то там, за толстым слоем туч, которые теперь никогда не рассеиваются. Года три назад они окутали землю плотным покрывалом и принесли с собой вечную зиму и бури.
Когда начался апокалипсис, погибло много людей. Словно кем-то направляемые, смерчи устремились к городам, моря вышли из берегов.
Я сразу понял, что в городе не выжить. Грабежи, нищета, аварии, все это спутники конца света. Пришлось уходить как можно быстрее в лес. Благо, я несколько раз бывал в походах, и отчасти был готов к тому, что меня ожидало.
Я пытался спасти своих знакомых. Родители умерли за несколько лет до этого ада, так что я звал с собой друзей и их семьи. Со мной согласились пойти немногие. Макс со своей женой и Ирен, с которой на тот момент я встречался около полугода.
Они старались унести с собой слишком много вещей, но мне удалось их отговорить. Взяли самое необходимое, что влезло в большие рюкзаки. Тёплые вещи, спальники, палатки.
Первые несколько месяцев, пока вечная зима и сумрак не вступили в свои права, нам удалось прожить без потерь.
А потом мы стали болеть. Слабость, головные боли, кашель. В воздухе явно витала какая-то отрава.
А жена Макса оказалась беременна, в таком ужасном месте.
- Это будет первый ребёнок, рождённый в сумрачном мире. Новое поколение, невидевшее солнца, - говорили мы ей. - Ему будет легче привыкнуть, чем нам. Это будет новая расса сумрачных людей.
Она лишь грустно улыбалась и таяла с каждым днем. Худела, бледнела. Когда подошло время родов, Ирен пришлось принимать их в одиночку. Ребёнок родился мёртвым. Его мать прожила ещё несколько дней и тоже погибла.
Макс был вне себя. Я пытался его успокоить, но друг через какое-то время просто сошёл с ума. Он бросался на меня с кулаками, обвиняя во всех бедах. Так я стал причиной, почему его жена и ребёнок погибли. Возможно на его психику действовал яд, витающий в воздухе, потому что в конце Макс совсем слетел с катушек. Он ходил по лесу и орал, просил, чтобы его забрали. А может и не было никакой отравы. Может, Макс просто сошёл с ума от утраты. В одно утро я нашёл его мёртвым. Друг повесился на одном из деревьев.
А потом пришла очередь Ирен. Она сказала, что больше не выдержит. Решила вернуться в город. Я уговаривал её этого не делать. Но Ирен только упрямо мотала головой. В конце концов она ушла. Её тело я нашёл через неделю в нескольких километрах от нашего пристанища. Упала во враг и свернула шею.
Я остался один. Совсем. И если честно, около двух лет жил чисто на автомате. Охотился, ловил рыбу, разжигал огонь, когда становилось очень холодно. А сейчас я даже не знаю, зачем мне жить. Ради чего? У меня никого не осталось, кого бы я любил. Даже собаки нет. Полное одиночество.
Эти сумерки, эта тьма и холод, они разрушают меня изнутри. Мне кажется, что я сам стал сумраком, сумрачным человеком. И я больше не хочу им быть. Не хочу жить ради такой жизни. Без будущего.
Я уже не чувствую рук и ног. Холод сковывает тело. Костёр еле тлеет, надо подбросить ветвей... Подбросить... Ветвей... Надо... Мысли путаются... Наверное, она уже рядом... Облаченная в сумрачный мраный плащ смерть...
