Так бывает перед грозой. Когда вроде еще светло и тепло, но ты чувствуешь, что погода меняется. Дует ветер, и он уже не несет тепла и запаха цветов. Этот ветер уже несет влагу и чувство грозы. Вот и сейчас в доме что-то такое начиналось. Но она ничего не чувствовала. Она радовалась, что у нее такой хороший муж. Так помогает. Он молодец.
А он танцевал. И рассказывал, как они готовятся. И что-то там еще. Она была удивлена, что ему нравятся танцы, он никогда их не любил. Но потом он снова затягивал о политике и о всемирном заговоре. Она этого не любила.
Нет, она не была глупенькой, она понимала все что он говорил. Она тоже смотрела «Эквилибриум», читала Бредбери и Оруэла. И видела, что происходит вокруг, но у них было разное видение этого всего.
- Вот здорово, что ты это видишь, - она терпеливо поддерживала разговор, - но что со всем этим делать?
- Как что? Говорить, кричать об этом. Заставить неверующих уверовать!
- Взрослых людей? Это почти неисполнимо. Ты себя то не можешь с дивана поднять, - она сегодня была довольно резка, - Мы вот с тобой учим детей. Мы же можем учить их по бумажкам, а можем учить их думать. Мы оказываем колоссальное влияние на их разум. В наших силах воспитать нормальны людей.
- Этих мелких паразитов уже не спасти – муж махнул рукой, - родители уже воспитали из них потребителей.
- Ты не прав! Они умеют думать и мы можем их направить!
Этот спор продолжался долго, но она никогда не умела его убедить. Он всегда оставался при своём мнении. Их разговоры в последние годы напоминали монолог со стенами. Когда она говорила и говорила, а в ответ лишь тишина. Ни плохого, ни хорошего – лишь тишина. Она привыкла, смирилась. Что же она может? Ничего.
Все готовились к турслету. И в ее школе тоже. Звали с собой, но вяло, знали, что она не пойдет. Она никуда не ходила – не пила. Пьяные посиделки ей были не интересны, да и муж ворчал если она куда-то собиралась. Он в последнее время какой-то другой, надо бы придумать что-то, какой праздник после турслета, или романтические выходные. Но как ей не хотелось!
Последние годы она заставляла себя хотеть. Нет, бывало хорошо, и если уж кекс случался, то был хорош, но уже не тот. Она уже не заводилась за минуту, все чаще требовались стимуляторы, чтобы настроиться. Наверное это быт, брак – 8 лет как-никак.
Вот день турслета. Муж радостный, возбужденный, глаза блестят. Бутылка текилы, закуска, еще что-то. Поехал на чьей-то машине, своя бы не доехала до места. Он ушел утром, и домой не возвращался. Ну что же, значит так лучше.
День как день, но что-то было не так. Какое-то ощущение, которое трудно передать. Она списала все на давление и усталость. Игры с дочкой, проверка тетрадей – день как день. В постели одиноко без него – еле уснула. Ей снился танец. Она не видела танцоров, но было понятно, что между партнерами химия. Слаженные движения, взгляд. Закончилась музыка, а они все кружили. Но танец не вызывал хороших чувств, напротив. От него веяло какой-то тревогой и злом. И холодом, могильным холодом.
Муж вернулся довольно рано, около 4-х часов. Возбужденный как никогда.
- Мы были единой командой, понимаешь? – он почти подпрыгивал, - финишировали, взявшись за руки. А номер, номер имел успех. Первое место не заняли, но ты же знаешь, там все куплено давно. Но это было так здорово!
Она давно не видела его таким. Спросила, как прошла ночь. Ночь на турслете учителей – отдельное действо. Это большая алкогольная вечеринка. Все пьют, кто-то изменяет супругам. А на утро по поляне раскиданы тела. Муж как-то замялся. Но потом рассказал, что сидели в школьной компании, нормально, весело. Мужики потом пошли искать еще выпивку.
Закончив рассказ, он ушел на свое обычное место – за комп. Дочка приставала к нему, но он не захотел играть. Начал делать что-то в сетевом городе.
Это была середина сентября.