— Душа моя, — Мустафа стоял перед Мадиной на коленях. — Я знаю, что тебе никогда не выплакать все слёзы о нашем сыне. Но я умоляю, прости. Мне без тебя очень плохо.
Мадина на мужа не смотрела, как будто и рядом его не было. Она держала на руках уже давно уснувшую Зейнаб. А потом повернула голову к Мустафе. Он заметил, как крупные слёзы потекли по её лицу.
– Душа моя, — прошептал он.
Мадина позволила себя обнять.
— Мне одиноко, — произнесла она еле слышно. — Твоя мать возомнила меня своим врагом. Прячет от меня сестру. Я так и буду всю жизнь сидеть тут и ждать, когда ты вернёшься, чтобы поговорить. Сначала меня покинул сын, потом надолго уехал ты, а теперь и Алима видеть меня не хочет. Как мне жить? Неужели моя судьба — уйти вслед за маленьким Мустафой?
Мадина разрыдалась, Зейнаб проснулась.
Мустафа отнёс дочь в комнату кормилицы и велел до утра её не приносить, а сам вернулся к жене.
Мадина продолжала плакать.
В объятьях Мустафы успокоилась не скоро. Тысячи слов любви шептал Мустафа своей жене. И с каждым произнесённым словом всё больше злился на мать.
Алима просила его зайти после ужина. Он знал, что разговоры с ней всегда долгие, поэтому решил перенести визит к ней на завтра.
— Уахид, этнан, талята, — Мадина загибала пальцы. — Я двадцать один день была без тебя. И все эти дни я лила слёзы, Мустафа. Только ты можешь пожалеть меня. Никто меня не любит, кроме моего сильного и справедливого Мустафы.
Мустафа прижимал к себе жену, а сам уже думал, что завтра скажет своей матери.
Алима встретила сына как всегда в своей комнате. Но разговаривать они ушли в другую, поскольку в этой комнате была и Лиля. Она не понимала по-арабски, но Мустафа, кажется, уже никому не доверял.
Как только в кабинете закрылась дверь, он набросился на мать.
— Как ты могла заставить Мадину лить слёзы? Она только потеряла сына, ты тоже должна потерять, чтобы понять её материнскую боль? — грозно спросил Мустафа.
— Материнскую боль… — Алима помолчала. — Когда Арби не стало, я чувствовала её, когда Вахида не стало, я чувствовала боль. Твои братья даже "мама" не успели сказать, но моя боль была не меньше её боли. Я воспитала твою жену, не спала с ней ночами. Или ты забыл?
Мустафа вдруг виновато опустил голову, но ночные слёзы жены не давали ему покоя, и он опять высказал матери:
— Ты мудрая и сильная, ты не имела права так обижать Мадину. Что мне теперь делать? Возить её и дочь с собой? Это опасно. Раньше я думал, что мой дом — это место, где нет опасности, зла, мести. Теперь я так не думаю. Немедленно разреши Лиле общаться с сестрой. Познакомить Мадину с сестрой и забрать её — это жестоко, умми.
Алима кивнула и вышла из комнаты.
Доказывать Мустафе, что Мадина пыталась отравить её, она не стала.
— На всё воля Аллаха, — прошептала себе под нос Алима.
Пока Мустафа был не в отъезде, Лиля переселилась в свою комнату. Мустафа опять не позволял видеться с сыном. Он вообще ходил теперь хмурый, и только, когда находился рядом с женой, улыбался.
Как-то поздним вечером он ввалился в комнату Лили. Его глаза горели в темноте, как у кошки.
— Тебя ищут тут. Кто-то видел тебя в моём караване. Собирайся, завтра выезжаем рано.
Лиля, услышав, что её ищут, так обрадовалась! Сердце стучало бешено.
— Можно я останусь, Мустафа? — произнесла она.
Но Мустафа заорал громко:
— Собирайся!
Лиля не спала всю ночь, наутро в комнату вошёл Поль.
— Прости, — сказал он, быстро сунул ей под нос флакончик с резким запахом, надел на голову мешок.
— Пооооль, — прошептала Лиля и потеряла сознание.
Очнулась она в комнате без окон на земляном полу.
Сильно болела голова, ломило всё тело.
— Где я? — прошептала она.
— Мустафааааа, — услышала она голос Поля, — она очнулась…
"А между нами снег" 92 / начало
Продолжение тут