Мастер отодвинул покрытий вязью слов лист. Положил его на приличную пачку других, также испещренных витиеватым почерком листов. Они даже сами по себе были похожи на чей-то жизненный путь. Извилистый и разнообразный. А уж та история, которая в них таилась...
Был закончен очередной труд. Мастер чувствовал - получилось хорошо. Очень. В этом не было сомнений. Регулярно в процессе создания этой истории он чувствовал, как изливающийся потоком букв смысл поднимал внутри волну различных эмоций. Чистых и ярких. Вспышкой солнечного света внутри - восторг. Вибрирующее мурашками по спине пронзительное чувство любви. Спазматически сжимающие горло слезы. Особенно слезы.
Все это указывало на то, что он попал. Попал в себя. А значит попадет и в читающего. Не в каждого. Но... Это ведь всего лишь одна история. А их много. Обделенных попаданием не останется.
В такие минуты, когда захватившая его история вырывалась полностью на волю, оставляя внутри звенящий восторг творчества и удовольствия от хорошо завершенного дела, он был счастлив. Забывались мучительные часы ожидания, когда поток повести наберет свою силу, полные сомнений и творческих мук. Он принимал цикличность этого процесса и это не затрагивало его глубоко.
Счастье достигнутого результата накрывало волной эйфории. Глубокое ощущение стоящего результата раскрывало незримые крылья за спиной и очень зримо расправляло плечи и добавляло взору, смотрящему в счастливое будущее, зоркости и уверенности.
Мастер стоял за прилавком со своими книгами сгорбившийся и печальный. Нет, не сдавшийся. Это было ему не свойственно, сдаваться. Но куда исчезали те самые крылья и ощущение силы своих текстов?
Хотя лукавством было бы сказать, что ощущение силы пропадало. Перечитывая хитросплетения строк, он восхищался еще больше результатом. До неверия в своем авторстве. Угнетало другое. Диссонанс между ощущением ценности творения и идущими мимо людьми. Идущими мимо.
Если бы не было тех, кто все-же читал и откликался восторгом и искренностью... Наверное ему бы осталось только разочарование. И истрепанная временем память о вдохновении. С каждым днем теряющая краски и дыхание жизни. Но читающие и покупающие его творения были. Говорящие искренние глубокие слова, которые подтверждали собственные ощущения.
Мастер сидел и смотрел в огонь камина. Густые вечерние тени вокруг поглощали свет. Языки пламени завораживали и позволяли забыть дневные переживания. Ощущение времени и пространства потерялось в этом непрерывно танце.
- А что же делать тем, кто талантом богами не отмечен? Повесится от безысходности бытия? – раздался голос сбоку.
Мастер вздрогнул, выходя из похожего на транс оцепенения. Повернул голову. В соседнем кресле сидел старик. Мастер и сам был уже далеко не юн. Пятый десяток уж был разменян. Каждый знает, как быстро утекает сквозь пальцы разменянная крупная купюра. Но сидящий в кресле был уж очень стар. Словно вечность смотрела его пронизывающими глазами. Горящими на потерявшем счет морщинам, словно продубленным солнцем и ветром, лице.
- Кто ты? - спросил Мастер.
- Ты знаешь, - ответил старик.
Мастер внимательно пробежался взглядом по древним чертам.
- Да, знаю, - подтвердил наконец. - Что хочешь мне сказать из.... Глубины веков? Нет. Так говорят о прошлом.
- Не будем играть словами. Знаешь кто я. Значит и знаешь, кто ты. Что я сказать хочу? Об этом и вспомни, кто ты. Вместо того, чтоб уныние лелеять. К кому обратится знаешь.
Танец огня перед глазами. Не повторимый, как сама жизнь. Мастер моргнул, словно вновь очнувшись. Глянул в соседнее кресло. Никого.
"Показалось? Ага. Как же. Значит знаю, к кому обратится? Да, знаю. Привычной колеей пошел, страхов да сомнений. Ну что ж, пробуем"
Приготовившись ко сну, он полежал, настраиваясь на нужное состояние, очищая свое мысленное пространство от лишних суетных размышлений. Почувствовав внутри нужное, попросил, к началу творческому своему обращаясь:
"Творец мой юный, дитя игры волшебной, прошу о помощи, натурой взрослой загнанный в тупик. Сомнений полон, только лишь создам творенье, о том, нужно ли людям. Неудачи признаки ловлю. Сомнения в успехе гложут и терзают. Покупатель мимо идет. Помоги, яви подсказку"
Обратившись, продолжил лежать слушая тишину и все больше в нее погружаясь.
В какой-то миг Мастер вдруг понял, а точнее осознал вечно бодрствующей частью разума, что он спит и одновременно видит некую историю. Одновременно являясь и сторонним наблюдателем и тем, кто эту историю словно пишет незримо.
Мальчишка деловито собирался в дорогу (Искрен Мастера назвал его). Сложил самое необходимое в котомку. На плечо ее повесил и пошел. Да, еще палку крепкую прихватил, мало ли.
Путь вел в сторону Дремучего Леса. Тропка ныряла в сумрачные глубины царства могучих древесных стволов, хитросплетения веток и хвойно-лиственной крыши над головой. Следуя изгибам тропы, Искрен вошел в Дремучий Лес. Можно было-бы сказать, дескать, поглотила его чаща. Но как-то не шли такие слова при виде бесстрашно идущего по тропе мальчугана. Его движения были легки и проворны. Он любопытно поглядывал по сторонам и как-то даже светлее в чаще делалось. Нет-нет, да и лучик солнечный сквозь крышу лесную пробивался, на пути его.
Вышел Искрен на большую поляну, посреди которой стоял могучий дуб. Дуб тот обвивал свои телом огромный Змей с тремя головами. Змей тот кольцами своими ветки дубу мял да кору со ствола сдирал чешуей железной. Яд с клыков его тек. Куда капал яд, листва жухла да язвы на теле древесном оставались.
Увидел Змей Искрена, головы поднял хищно. Поплыли головы его, пасти страшные разевая и шипя злобно:
- Кто это набрел на меня по глупости али еще по какой случайности? Ох закушу то я сладко сейчас мясцом ребячьим.
Искрен стоял ничуть не испугавшись, любопытно поглядывая на приближающиеся жуткие оскалы.
Уж было совсем Змей, пасти до невозможности широко раззявив, схватить нацелился смелого мальчишку, как вдруг остановился в мгновенье, будто в стену уперся. Сконфузился, отпрянул.
- Ааа, эт ты… Не распознал с налету, - прошипел смущенно.
- И что это ты тут дуб наш душишь, мнешь да ядом жгешь? – напустился на Змея Искрен.
- Дак это, суть моя такая, душить да ядом жечь. Создан высшими силами попирать слабого, стимулируя его на борьбу и саморазвитие, вот! Ну, а коли не стимулируется, чтобы пожрать его непутевого, - гордо выдал Змей, умудрившись как-то при отсутствии рук, подбочениться.
Так выглядело, по крайней мере.
- Ты это. Осади давай, разошелся. Считай, что простимулировал, -окоротил Искрен змея. – Нашел слабого. У меня взрослого, чтоб ты знал перо волшебное и талант управлять им. Захочет, совсем тебя изведет. Я вот подсказку дам и изведет напрочь.
- Что началось то?! Я ж говори, создан для того-этого! Вот и исполняю того-этого! Изводить то сразу за что? За честное долга исполнение? Да и не один я воду мучу. Думы Черные подсобляют, тоску да неуверенность веют, – опешил Змей.
- Думы Черные? Ну, с ними разговор отдельный. А ты давай с дуба слазь и другое какое дело себе найди. Девицу какую в смущение введи, что ли, - предложил Искрен.
- Ммм. Точно. Пожалуй, и впрямь, мысль о девице очень даже ничего, - плотоядно облизнувшись, задумчиво вымолвил Змей.
- Смотри там не увлекайся только! А то обидишь коли, пожалуется девица взрослому мне. А там перо волшебное и все такое… Понимаешь, о чем я? – упредил Змея Искрен.
- Ну что ты сразу?! Понял я, понял. Я аккуратно. Понравится ей, в претензиях не будет, - покладисто прошипел змей и, кольца свои с дуба спустив, пополз восвояси.
- Где Дум то Черных искать? – спохватившись, крикнул ему вслед Искрен.
- В Пещере Бездонной. Ну как бездонной. Глубокой просто. Это они так назвали, для пушшего страху, - ответила одна голова, обернувшись.
- Ааа. Ну да. Где ж еще, то, - скептически сказал Искрен.
Дуб на глазах ветки распрямил, раны на теле затянул и вверх еще больше воспрянул. Так, шрамы на коре местами остались. Да то не беда, памятка.
Искрен отправился дальше. Долго тропинка не вилась, не упрямилась. Вывела вскоре к провалу Пещеры Бездонной. Еще раз подивился Искрен фантазии Дум Черных. Ну ладно яма бездонная. Пещера то на то и пещера, что в нее заходишь, а не падаешь. Какое у нее дно? Пол разве что. Ну да ладно. Вглубь Пещеры тропинка повела. Чем глубже, тем сильнее темнота вокруг сгущается, жизнью своей жить начинает. Шелестит вокруг, пальцами ледяными вскользь касается, сквозняком стылым по спине прохаживается.
Искрен знай себе дальше идет. Дорогу палкой впереди себя ощупывает. В незрячего играет. Забавно ему.
Вывел основной ход пещеры в большую каменную залу. Посреди стол. За ним Думы Черные сидят. Видимо, думы черные думают. Свечи вокруг поразожгли. В темноте то не видно их, не покрасуешься. Искрен зашел, встрепенулись. Прядями дыма черного потянулись к мальчугану. Зашелестели голосами призрачными:
- Кого неудача занесла? Душу высушим, развеем. Жизни милость потерял, тот кто в гости к нам попал.
Повторилась ситуация, как со Змеем. Остановились разом на подлете, зашипели, обожглись будто.
- Что забыл то у нас? Пришел, пугаешь, радостью своей жжёшься, - возмущенно шелест по пещере разлетелся.
- Я-то у вас ничего не забыл. А вы вот по какой надобности ко мне взрослому летать повадились, а? – строго спросил Искрен.
- Не, ну вы посмотрите на него! Повадились! Да он сам нас призывает! Не можем не подчиниться, Сила у него. Так зовет, как на веревке тянет, - возмутились Думы Черные наперебой. - Мы вообще с удовольствием и в пещере своей посидим, не очень-то нам приятно в душу его светлую лазить. Там светом творческим жжется, как от тебя сейчас. Скажи, пусть не зовет. Или как-то потише зовет, что ли. Сделаем вид, что не слышим. Музыку мрачную погромче включим. У нас есть. Группа Ария, Вампир называется.
- Хорошо, на слово поверю. Скажу, чтоб не звал. Но и вы смотрите, не прислушивайтесь. Чтоб другое что ему говорить не пришлось. Еще вот посоветую, той же Арии. Ворон называется. Как раз для вашей депрессивной вечеринки, - проговорил Искрен и, распрощавшись, пошел обратной дорогой.
Выйдя на свет из чернильной тьмы пещеры, мальчик стал рассуждать вслух:
- Так, со Змеем разобрались. С Думами Черными вроде тоже договорились. Что еще? А, чуть не забыл. Денежный вопрос. Точно. Ну, это я, кажется, знаю, куда.
Назад тропой двинувшись, до дуба, от змея избавленного, дошел. Кругом обошел.
- Ага, так я и думал! – воскликнул Искрен, почти пересохшее русло ручья обнаружив. Что к корням дуба притекать должен был. Лишь в самой середине каменистого дна струилась небольшая лента воды, чуть отблескивая золотистыми крапинками.
Искрен пошел, следуя иссякшему руслу. Наконец глазам его предстала перегородившая ручей дамба из наваленных вперемешку с глиной камней. Вода только чуть сочилась сквозь случайные щели. Зато за преградой раскинулась роскошная запруда, отливающая золотистыми бликами. Вдоль запруды стояли на шестах выгоревшие на солнце доски с облупившимися едва разборчивыми надписями. Присмотревшись, с трудом можно было понять, что основная мысль, ими несомая, про "не жили богато и не надо", "не в деньгах счастье" и прочая, отвергающая деньги и их зарабатывание, хрень.
Искрен вздохнул.
- Ну да. Что и следовало ожидать, - пробормотал.
Засучив рукава, собрал все доски на шестах, в одну кучу свалил и запалил. Посмотрел некоторое время завороженно, как окончательно исчезают дурные надписи, становясь в довольно гудящем пламени рдеющим углем, а там и пеплом по ветру.
- Вот так, - сказал и к запруде пошел.
- Вот и палочка пригодилась. Поиграем в великана-разрушителя, - сказал задорно и используя дорожную палку, что в дорогу взял, как рычаг, выворотил из дамбы первый камень.
Не смотря на внешнюю хрупкость, мальчуган довольно быстро свернул с дороги ручья основные гранитные оковалки. Легко ему игра в великана давалась. А дальше уж и сам ручей, мощью своей долго сдерживаемой, накопленной, размыл остатки дамбы и вскачь по руслу своему бросился, потоком золотым переливаясь.
Искрен довольно потер руки и отправился в обратный путь. Выйдя к дубу, такая картина открылась. Приходит полноводный золотой ручей к мощным корням дуба и в землю под них уходит. А на дубе уж желуди с боками золотыми налитыми наспели.
Искрен с удовольствием оглядел эту картину и посмотрел прямо в глаза Мастеру.
- Готово, - сказал, улыбаясь задорно.
Мастер открыл глаза. На улице было еще темно. Внутри никак не хотели таять обрывки сна. Повернув голову, мастер бросил взгляд на лежащее на письменном столе заточенное к работе перо.
«Волшебное значит… Ну а как же, ясно дело» - подумал.
Встал и, затеплив в лампе огонек, сел за работу. Ведомый отголосками смыслов, на одном дыхании написал историю, как волшебный мальчик пошел путем странствий и добыл признание, уверенность и богатство. Посмотрел на отражение в темном окне, легко улыбаясь своим мыслям. Отражение колебалось в свете лампы, стремясь обрести облик мальчишки.
С легкостью внутри лег спать дальше и уже без сновидений проспал остаток ночи и половину утра.
Позавтракав, не торопясь открыл лавку и улыбнулся ворвавшемуся сквозь открытые ставни солнцу. Все казалось другим. Более ярким и глубоким, что ли. При всем своем умении обращаться со словами Мастер не находил этому ощущению описания. Разве что сказать по-простому – было хорошо и спокойно.
В этот день раскупили все, что было выставлено на продажу. Это произошло как-то не заметно. Просто те, кто проходил мимо, вдруг смогли остановиться и на секунду задержаться. Пробежать глазами по первым строкам. И еще на секунду, две, три застыть. И вдруг обнаружить себя уходящими с заветной историей под мышкой, светящимися смыслами в глазах и чем-то ярким, неудержимо растущим в душе.
Мастер сидел растерянно-счастливый, с пустыми полками и ворохом заказов на будущее. А день ведь еще даже не закончился. В душе кузнечиками на душистом лугу звенело счастье.
Номер карты 4100 1167 8477 9834 (ЮMoney), благодарю вас за поддержку канала! :)