В своей жизни я много путешествовал. Почти сразу после нескольких первых поездок по разным странам меня перестал привлекать обычный туризм со стандартным набором развлечений по путёвке. Новый город, центр, старый город, достопримечательности — это всё очень красиво, но, когда от раза к разу процедура повторяется, любой фасад перестает радовать. А вот то, что скрывается за ним, гораздо интереснее. Так однажды я отправился на несколько дней в Копенгаген и попытался проникнуть в святая святых простых горожан — в их дома.
Текст и фотографии: Сергей Белов
Меня всегда интересовали жизнь и быт людей из других стран. Чтобы утолить своё любопытство, я начал снимать уличную жизнь, но в определённый момент этого показалось мало. Захотелось узнать, что происходит у людей за дверьми их домов. После переезда в Германию это желание будоражило меня ещё сильнее.
Однажды я откинул всю робость и страх и в самый разгар пандемии, в июле 2020 года, отправился на четыре дня в Копенгаген. Там я «вероломно» пытался попасть в случайные квартиры под предлогом работы над фотопроектом, чтобы запечатлеть интерьеры скандинавских домов и их обитателей.
Почему Копенгаген? Причин было несколько: недалеко ехать; все датчане прекрасно знают английский и нескромно считают себя самым счастливым народом; при этом датчане, как и большинство скандинавов, производят впечатление доверчивых и дружелюбных людей.
Все четыре дня я безостановочно блуждал по Копенгагену и звонил в случайные дома и квартиры. Я не надеялся, что затея увенчается успехом, но меня впустили 22 человека. Среди открывших мне дверь были добрые приятные старички, сотрудница музея, архитектор, основательница читательского клуба, студенты (как местные, так и приехавшие из Азии и Африки), программист, который не выходил из дома полгода, уборщица из Исландии, портовый рабочий и его жена с новорождённым, писатель, сотрудник транспортной инспекции, угостивший меня чаем и увлекший бесконечным рассказом о его коллекции книг с автографами, и пенсионер, чья жена несколько месяцев боролась с раком в больнице.
Могенс — доброжелательный копенгагенец, который был в своей классной квартире один. О чём мы разговаривали, уже не помню, но чётко запомнил то, что живёт он с женой, которая в это время лежала в больнице и боролась с раком.
Мой герой удивился незваному гостю, а я в очередной раз удивился тому, что эти датчане снова пускают в дом каких-то мутных товарищей из России. Я расхаживал по квартире, разглядывая интерьер и рассматривая, куда бы лучше поставить героя в его не очень большой квартире. В какой-то момент я даже забыл о присутствии хозяина. Когда я определился с местом, Троэльс вдруг решил, что со мной (как он сказал, «заморским гостем»), необходимо установить контакт, а не просто попозировать. Разговаривали мы долго. Говорил в основном он. Рассказывал разное про свою семью и увлечения, дал мне свою визитку. Троэльс работает инспектором TÜV (ГИБДД по-русски). Его особая гордость в жилище — книжная полка, на фоне которой я его и снял. Оказалось, что в каждой книге есть автограф автора, который Троэльс получил лично на автограф-сессии при покупке. Один из авторов какой- то исторической книги — его близкий друг.
Одним субботним днём я обошёл почти все квартиры в приглянувшемся мне доме, и дверь открыл лишь один жилец. Перед уходом я спросил своего единственного героя, нет ли у него знакомых соседей в этом доме, которые согласились бы сфотографироваться. Он посоветовал спуститься к своей подруге двумя этажами ниже. Из её квартиры никто не вышел, и я, расстроенный, стал медленно спускаться к выходу, но на первом этаже услышал шум у дверей во внутренний двор. Это оказалась запыхавшаяся женщина с велосипедом, и в этот момент на лестнице появился тот самый Могенс, которого я только что фотографировал. Я сказал, что его подруга не открыла, а он, увидев женщину, ответил: «Так вот же она!» Мы разговорились, и Кристин без малейших раздумий согласилась на фото.
А это архитектор, ныне сотрудница музея, была одна в огромнейшей квартире. Её муж — художник, чьими картинами увешан весь дом, — находился где-то в Норвегии, рисуя новые пейзажи. Имя героини я забыл записать.
Попав в дом к этой женщине, я привычно начал расхаживать по квартире, а хозяйка отправилась на кухню готовить ужин. В соседней комнате я обратил внимание на новорождённого. Оказалось, что прибавление случилось всего лишь три недели назад. В конце концов я вернулся на кухню, чтобы сфотографировать хозяйку максимально естественно, то есть за готовкой. Я сделал фото, но света было маловато, и я решил сделать ещё один кадр в спальне, где света было достаточно. А входная дверь в квартиру вела практически сразу в эту самую спальню. И только я расставил штатив и поставил хозяйку там, где нужно, как услышал звук отпирающейся двери. И уже через секунду в дверях спальни показалось озадаченное лицо мужа. Тут я вспомнил старые анекдоты, пытаясь сообразить, что в таких случаях обычно делают — прячутся в шкафу или на балконе. Пока я переваривал ситуацию, хозяйка опередила меня и выдала: «Дорогой, а у нас тут фотосессия!» Тут я заржал, и ко мне присоединился муж. В итоге я сделал групповой портрет с ребёнком, а муж (по профессии докер в порту) так обрадовался, что на прощание выдал мне банку холодного пива и пожелал удачи.
Я бродил в центре вокруг роскошного шестиквартирного дома с громадными окнами и позолоченным домофоном. Позвонил во все квартиры, открыли только в одной, причём молча. Забежал по лестнице на второй этаж и оказался на пороге квартиры этого тихого дяди. Мы почти не говорили. Он просто молча сел в кресло там, где я попросил, без удивления и вопросов. Можно было подумать, что он давно меня ждал. Перед уходом я спросил его имя и позже нашёл в «Фейсбуке». Оказалось, это писатель, издал шесть книг, одна из которых — 400-страничный роман. Ещё он ведёт критическую колонку в газете и преподаёт в университете. Шок.
За дверьми одной из квартир была студенческая вечеринка по поводу возвращения этих самых студентов с разных концов света. Обидно, что застолье снять не дали, но пара участников согласились попозировать.
За очередной дверью обитала эта особа. Разговорились. Оказалось, она и не датчанка вовсе, а несколько лет назад переехала в Копенгаген из Исландии — на заработки. Работает уборщицей в какой-то местной конторе. Вот это авантюризм!
Захожу в подъезд, звоню в первую попавшуюся квартиру. Открывает дверь Евгения (кажется, она из Ганы). У меня в руках штатив с фотоаппаратом. Далее следует диалог (привожу в сокращённом варианте):
— Привет, я войду? Мне надо пару портретов сделать в домашнем интерьере.
— Но я жутко тороплюсь.
— Да это займёт максимум пять минут.
— Ну ладно, — она распахивает дверь, будто мы с ней с детства знакомы, и спрашивает, что ей делать. Я в очередной раз офигеваю…
Когда расставлял штатив, забыл закрепить ножку, и моя «Мамия» вместе со штативом полетела на пол, пробив заметную вмятину в паркете. Я уже мысленно попрощался с камерой, но «Мамия», к счастью, не пострадала, а вот за паркет ответить было нечем. Я сделал три кадра и был таков.
Почти все дома, в которые я заходил, были похожи на наши пятиэтажные хрущёвки. В каких-то домах на этаже могло быть по две квартиры, а в каких-то по четыре. Некоторые жильцы скупали все квартиры на этаже и превращали их в одну большую. Идёшь по такой, не понимая, когда она кончится и что это за странная планировка. На фото — одна из таких квартир. Дома был хозяин и студент из Сингапура, которому он сдавал комнату на время учёбы.
Преодолев главное препятствие — домофон, попадаешь в очередной подъезд и начинаешь бродить по этажам, стучась в случайные квартиры. По каким-то причинам у датчан массово не принято ставить звонки на входные двери, поэтому в основном приходилось стучать. Несколько раз я натыкался на холостяцкие жилища студентов и студенток. На фото одно из них. Внутри я увидел россыпь пивных банок на столе и просто не мог уйти без такого кадра.
За такой короткий промежуток я увидел невероятнейший срез датского общества и возвращался с непередаваемыми эмоциями и бесценным для себя материалом. Невозможно представить, чтобы такое количество адреналина я мог бы получить от обычной туристической поездки.
Я далёк от рыбалки, но в каком-то смысле мне стали понятны чувства рыбака, поймавшего за вечер целое ведро рыбы. Или чувства выигравшего в лотерею. Только в моём случае я выигрывал в лотерею каждый раз, когда после разговора со случайным жильцом по домофону меня — абсолютно чужого человека — пускали в свой дом копенгагенцы. После такого опыта начинаешь смотреть на мир другими глазами, размышляя, сколько ещё открытий человек может совершить.
Известная фраза «Фотоаппарат — это пропуск туда, куда обычным людям доступа нет» никогда ещё не была для меня настолько значимой. Ну а сам Копенгаген я толком не увидел — и не пожалел. Но к знаменитой русалочке — для галочки и без восторга — всё же успел заглянуть.
