Сын принёс в дом матери две большие спортивные сумки, туго набитые грязным бельём.
-Я дома, - крикнул он с порога, снимая уличную обувь на коврике у двери. Тапочки, как всегда, лежали под шкафом в старой обувной коробке. – Я ненадолго сегодня. Грязные вещи принес. Есть чего поесть?
Он перенес сумки к стиральной машине в коридор у туалета и прошёл на кухню.
-Ну, вот. Опять мою чашку не помыла. Ладно, я сам, - поставил чашку в раковину и заглянул в холодильник. – А поесть нечего? Вот не понимаю я тебя, мам. У других матери с утра встают пораньше, жарят что-то, пекут, сковородка шкварчит. А ты спишь в бигуди до обеда. Неужели тебе совсем до меня дела нет? Что же ты за мать такая?
Так и не вымыв чашку, он вернулся в коридор.
-Мне самому белье в машинку закинуть? Хорошо, я сам. А вот если бы я и дальше с Наташей жил, то и стираться бы к тебе не бегал. Но ты же все время ворчала на нее. На все у тебя свое мнение, всем ты недовольна. И друзей в дом запрещала приводить. Почему, а? Не нравились они тебе. Да тебе вообще угодить невозможно. Кстати, - разбирая одежду по цветам, он наткнулся на синюю выцветшую кофту с катышками на рукавах. – Я все ещё ношу ту синюю кофту. Ну, ту – которую ты терпеть не можешь. А мне она нравится! Что теперь скажешь? - и он забросил её в стиралку.
Выбрал режим быстрой стирки. Зашумела вода.
Он прошёл в гостиную, сел напротив маминого кресла за столом, достал из портфеля маленькую бутылочку коньяка. Такие на кассе продают. Чтобы покупателя в последний момент осенило.
-Да, я знаю, что у меня сердце. Все равно выпью. Долго ли мне осталось? Думаю, у меня все-таки онкология. Но к врачу не пойду. И говорить нечего. Я, может, хочу умереть.
Он достал из серванта две стопки и разлил коньяк. Свою выпил залпом.
-А зачем мне жить? Скажи – зачем? Мне пятьдесят два. Семьи нет, детей нет. И не говори, что я сам так решил. Ты же мне говорила – не спеши, присмотрись, с детьми погодите – успеете еще. Вот и не успели.
Он выпил ещё и поморщился.
-Не идёт без закуски. Я в магазин схожу. Пока вещи стираются,куплю что-нибудь.
Уже у дверей, преобуваясь и пряча тапочки в коробку под шкаф, он задумался.
-Я не говорю, мам, что ты испортила мне жизнь. Но не надо было тебя слушать.
На лестничной клетке он столкнулся с соседкой. Сильно она постарела за последнее время.
-О, Игорь, - узнала она его и натянуто улыбнулась. – Давно тебя не видела. Работаешь?
-Да, да. Все в порядке, - поспешно закивал он головой, торопясь уйти.
-Трудно тебе без неё? Все-таки единственный родной человек. Сколько её уже с нами нет? Полгода?
-Скоро год, - процедил Игорь сквозь зубы и, коротко попрощавшись, побежал в магазин.