Этот портрет, написанный в 1857 году, стал для Уильяма Морриса его первой пробой пера, точнее кисти. Первой и единственной. Написав это полотно, Уильям здраво оценил свой талант художника и картин больше не писал. Значительного вклада в мировую живопись эта работа не внесла, а вот личную жизнь художника изменила. Моделью для картины была Джейн Бердан и в какой-то момент, окончательно разочаровавшись в своем таланте художника и очаровавшись красотой модели, Уильям написал на обратной стороне холста: «Я не могу Вас написать, но я люблю Вас». Модель оценила откровенность художника и, спустя два года, они поженились.
Видимо перипетии личной жизни так захватили художника, что он так и не определился с темой картины, которая и по сей день носит двойное название: «Королева Гвиневер» и «Прекрасная Изольда».
Собственно, с той поры, как картина была написана, и по сей день, художники и искусствоведы ломают головы и копья в попытке ответить на вопрос, на который не смог ответить и сам художник: «Какая из королев изображена на картине?»
Интересно, кстати, что обе легендарные королевы – блондинки, тогда как Джейн Бердан, которая позировала для работы – брюнетка, и художник не пожелал изменить цвет ее волос на картине. Хотя того же Данте Габриэля Россетти такие мелочи никогда не смущали - он с легкостью одаривал своих моделей копной волос того цвета, который соответствовал изображаемому сюжету или настроению художника. Например, Дева Грааля на стенах библиотеки Оксфордского союза - как и положено золотоволосая блондинка, а ведь позировала для нее все та же Джейн Бердан.
И легенда о Тристане и Изольде, и жизненные перипетии королевы Гвиневер были очень популярны в стане прерафаэлитов. Многочисленные британские летописи хорошо сохранили эти истории, а народная молва и викторианские авторы сдобрили их немалой долей сентиментальных подробностей. Но Уильям Моррис не пожелал сделать свою картину сюжетной. На холсте изображена просто девушка в средневековых одеждах. Высокая и статная оно то ли повязывает свой пояс, то ли снимает его. Вот и весь сюжет картины.
Сторонники версии о «Прекрасной Изольде» считают, что намеком на истинное содержание картины является маленькая собачка, которая спит на кровати королевы. В легенде о Тристане и Изольде есть момент, когда Тристан, чтобы сбежать от своей страсти, удаляется в леса и блуждает там один, пока не достигает состояния близкого к безумию. От тоски и отчаяния ему начинает казаться, что он близок к смерти. И тогда он является ко двору короля Марка в обличье нищего безумца, чтобы перед смертью хотя бы издали увидеть свою любимую. Безумец понравился Марку и тот приглашает его в свои покои. Так Тристан увидел Изольду, но сама королева своего возлюбленного не узнала. Его узнала лишь маленькая собачка королевы и когда она стала ластиться к юноше, Тристан упрекнул Изольду в том, что даже у этой крохи больше верности, чем у прекрасной королевы.
Собственно, сторонники той версии, что на картине Уильяма Морриса изображена Прекрасная Изольда, считают, что именно этот момент из легенды и попал на картину. Едва видимый на заднем плане юноша – это Тристан, который поет Изольде свои мудреные песни, а Изольда внимает им, еще не зная, что их поет ее возлюбленный. Верная собачка королевы дремлет на ее кровати, а в правом нижнем углу картины расположен сосуд, из которого некогда Тристан и Изольда испили колдовской напиток, обрекший их на вечную страсть друг к другу.
Сторонники версии о королеве Гвиневер мыслят иначе. Уильям Моррис писал свою «Королеву …» практически в то же время, когда прерафаэлиты работали над росписью библиотеки Оксфордского союза. Одной из главных фресок в их работе была фреска «Ланселот в опочивальне королевы Гвиневер». Фреску эту Данте Габриэль Россетти разумеется оставил для себя и для королевы Гвиневер на ней позировала та же Джейн Бердан. Логично, что, влюбленный в Джейн, Уильям пожелал создать свою версию этой картины. Кстати, в композициях картины Морриса и фресок, созданных Россетти в Оксфорде, и правда есть некоторое сходство.
Сторонники этой версии так же отмечают, что Ланселот, воспитанный девой Озера, прекрасно музицировал на лютне, за которую можно принять инструмент в руках юноши, который изображен на заднем фоне картины. В таком прочтении картина иллюстрирует тот фрагмент артуровских легенд, когда Ланселот, уже влюбленный в королеву, пытается развлечь ее своим пением, тогда как она еще не знает о своей любви к юноше и наслаждается его музыкой. Сторонники этой версии так же отмечают, что такая трактовка позволяла художнику отождествить себя с Ланселотом, который уже влюблен, но еще не осмеливается и думать о том, что его чувства могут быть взаимны. Такие чувства, должно быть, испытывал и сам художник, когда работал над картиной. К тому же, на голове у королевы не корона, а причудливый венок из трав – такой венок мог быть на голове девушки, избранной Майской королевой. А Гвиневер, как известно, прибыла в Камелот в мае и избиралась майской королевой каждый год как прекраснейшая из дам.
Викторианские картины, и в особенности работы прерафаэлитов, как правило насыщены множеством «говорящих» деталей, которые позволяют буквально читать эту живопись. Уильям Моррис, как прекрасный знаток фольклора, литературы и истории, мог бы с легкостью идентифицировать сюжет своей работы при помощи многочисленных элементов интерьера, изображенных на картине. Но, вместо этого, мы видим множество деталей, ни одна из которых не позволяет однозначно интерпретировать эту работу. Интерьер комнаты и наряд девушки – не более чем стилизация, которая целиком не может быть отнесена ни к конкретному географическому региону, ни к какой бы то ни было из исторических эпох. Если эта комната и напоминает какой-то реальный интерьер, так это интерьер Кельмскотт Мэнор, который Уильям Моррис выстроил для Джейн Бердан. Вот только картина была написана задолго до того, как будущий дизайнер и идейный вдохновитель движения Art & Crafts взялся за свое ремесло и задолго до того, как Джейн дала Уильяму согласие стать его женой.