Павел Трофимович вышел из клуба последним. На улице несколькими компаниями толпились любители шахмат: прощались, напрашивались друг к другу в гости, смеялись.
Гаврила без отчества стоял неподалёку в одиночестве. Павел Трофимович напрягся. У него до сих пор не прошло ощущение того, что Грибник держит его за плечо. Неуверенными шагами он подошёл к толпе, которая договаривалась продолжить веселье. Ранее он никогда не продолжал вечер в кругу любителей шахмат, но сегодняшний случай заставил его сделать это.
— А меня с собой возьмёте? — пробормотал он неуверенно.
— О, Павел Трофимович, новость изменила и бровь, и голову? Конечно, какие вопросы могут быть? С удовольствием, — воодушевлённо произнёс один из сильных соперников, — давайте со мной, а дальше разберёмся.
Быстро юркнув в карету, Павел Трофимович сразу же припал к окну. Но было очень темно, и Гаврилу он не заметил.
Кутили несколько дней подряд у помещика Фролова. Павел Трофимович всё огорчался, что раньше он не знал, что так можно веселиться.
Подсчитывал в уме, сколько времени существует клуб, и сколько он таких вечеров пропустил. Насчитал семьдесят три вечера.
В доме у Фролова было весело. Богатый вдовец, казалось, из лёгкого опьянения не выходил никогда. Он и на турниры приходил навеселе. Часто поддавался другим, чтобы быстрее закончить партию и заняться чем-то более интересным.
На третий день за Павлом Трофимовичем прибыл Олег. Как Павел Трофимович был счастлив! Выходить из дома Фролова он не намеревался, очень боялся за свою безопасность.
По пути домой передал сыну всё, что удалось записать и в клубе, и в доме у Фролова.
— За нашим домом следят. Я ставил ловушки и нашёл их разрушенными. Кто-то попал в капкан. Не животное, кусок штанин остался. Больше в клуб не пойдёшь, — сказал отцу Олег Павлович, — буду думать, как быть дальше. У дома Орловского были замечены арабские торговцы коврами. Он, по-видимому, на уловку клюнул и теперь надо бы узнать, о чём он с ними говорил. Об этом я позаботился. Скоро мне донесут. Мне это стоило двух жеребцов. Твоих жеребцов.
Павел Трофимович взвизгнул.
— Кого отдал?
— Мурана и Белку, — ответил Олег Павлович.
— Белку, Белочку, — почти заплакал Павел Трофимович. — Из-за баб твоих я теперь страдать буду. Нет уж. Уволь меня, сынок! Больше я тебе не помощник.
— Ну, тогда ты мне не отец, — воскликнул Олег Павлович.
— Ах, не отец, — Павел Трофимович говорил громко, — ну и ты мне не сын!
Олег Павлович велел остановить карету, вытолкнул из неё отца. Тот бежал следом и умолял остановиться. Благо до дома оставалось пару вёрст.
Злой, замёрзший, раздражённый Павел Трофимович влетел в дом. Размахивая руками, кричал:
— Где это сучонок?
На крик выбежал из комнаты Серж. Виновато опустил голову перед дедом и произнёс:
— В чём я виноват?
Но Павел Трофимович махнул на него рукой и повторил свой вопрос, приближаясь к комнате Олега. Долго стучал кулаком в комнату сына, но тот дверь не открывал.
— Чего ты буянишь, пропащая душа? Вы меня со свету сживёте, — причитала мать Олега. — Нет его дома, вместе с Иваном Григорьевичем отбыли только что.
Павел Трофимович сполз по стене, расставил ноги на весь коридор и завыл.
***
Мустафа прибыл на неделю раньше, чем предполагалось. Алима говорила Лиле, что это она послала за ним Поля.
За вечерним ужином Мадина ни слова не произнесла, она сидела, опустив голову.
Лиля же, наоборот, активно разговаривала с Мустафой. Рядом с Лилей сидел её сын Иван.
Как он изменился! Лиля не могла нарадоваться на него. Всё подсовывала ему сладости, гладила по голове. Мустафа позволил сегодня нежности. Так и сказал:
— Сегодня делай что хочешь, целуй, обнимай, даже при мне можно, а завтра забудь, он не дочка тебе.
Лиля кивала, благодарила, и прижимала к себе сына.
Продолжение тут
"А между нами снег" 91 / 90 / начало
Повесть "Зоя" опубликована полностью здесь
Вопросы автору можно задать тут и тут annayprihodko@yandex.ru