Я догораю и снова горю... Глава 3
Глава 4
Рома
– Прекрасно, замечательно, дети – фантастика. Жаль мы не производим детских коллекций. Но и в целом…
Я согласно кивнул. Этот дизайнер с забавным акцентом знал толк в фотографии. Пусть его пришлось ждать битый час, но теперь он с явным удовольствием пересматривал мои работы. Девушки, дети, свадьбы, пейзажи и постановки, претендующие на философское содержание. Я принёс всего и побольше.
– Ты нам подходишь…
– Роман, – подсказал я.
– Подойди к Марго, передай, что я одобрил.
Дорогие читатели, данный рассказ был написан несколько лет назад как фанфик к сериалу «Не родись красивой» и менять имена-названия и прочее я уже не буду. Уточню только – персонажи «вне характеров» - не из сериала, личности изменены и вымышлены. Так что, считаю, его можно читать с интересом и не будучи знакомым с сериалом. Надеюсь, вам понравится!
В приёмной Воропаевой я увидел девушку Катю, сейчас восседающую за стеклянным столом и сосредоточенно взирающую в монитор, и дорогого друга, угнездившегося на мятного цвета диванчике и перелистывающего какую-то макулатуру.
– Маргарита Рудольфовна в конференц-зале, – информировала Катя, – вам придётся подождать или перенести визит.
– Подожду, – я тоже взял с журнального столика экземпляр с девицами-моделями и сел рядом с Палычем. Знакомы ли мы, он заранее не обозначил и сейчас никак не проявлял. Ну нет так нет. Может быть, так нужно.
Девушка Катя уставилась на меня как-то напряжённо. Словно делала мне компьютерную томографию мозга на расстоянии. Или рентген иных интересующих её внутренностей. Потом смутилась и отвела глаза.
Палыч поднялся, прошёл в угол приёмной, где стоял кулер с водой, налил себе в пластиковый стаканчик и вернулся к макулатуре. Так и хотелось сказать – ты слишком самоуверенно выглядишь, а это преждевременно. Тебя сюда не возьмут. Но, конечно, я промолчал. Теперь девушка Катя таращилась на него, не очень удачно прячась за монитором.
– Кадры – это первое чем нужно заняться, – из конференц-зала в приёмную вошёл Воропаев. Идеальный костюм, галстук, белоснежная рубашка. Терминаторы от бизнеса жары не боятся. Марго следовала за ним. – Отец развёл тут богадельню, я давно это замечал. Курьеры пьют, секретарши опаздывают. Кстати, секретарша у меня есть своя. Так что…
Катя за монитором, похоже, начала стремительно уменьшаться в размерах. А королева Марго заметила, наконец, нас:
– Вы фотограф?
Я кивнул.
– А я могу стать новым курьером, – поднялся Палыч, уставившись Воропаеву прямо в глаза. Может быть, чтобы не видеть свою мать-кукушку, а может, чтобы загипнотизировать жертву и заставить пойти на свои условия. Никаким гипнозом Жданов, конечно, не владел, но полагал, что подобные взгляды кого-то к чему-то обязывают и подталкивают. – Не пью ничего крепче воды из кулера.
Это была наглая ложь, как и половина того, что он когда-либо кому-либо говорил.
– Аккуратно вожу, ни одной аварии.
Ещё одна ложь.
– К тому же у меня высшее образование. А значит, я с должной ответственностью отношусь к документам.
Интересно, если сейчас Марго поинтересуется, а какое оно – это высшее образование, – он соврёт про эконом или юрфак и купит диплом в переходе прямо завтра? Или сдует пыль со своего настоящего диплома?
– Вы нам подходите, – произнёс Воропаев раньше, чем я успел ещё что-то подумать. – Можете идти в отдел кадров и оформляться.
– Саша, насчёт Екатерины Валерьевны… Пойдём в кабинет.
Воропаевы закрыли за собой дверь, а Палыч прошествовал мимо меня с победной улыбкой. Словно место курьера было тем, куда он и стремился. Словно от курьера до президента – рукой подать.
– Всё, – вздохнула девушка Катя, когда мы остались вдвоём. – Вы – новые сотрудники компании, а я – бывшая. Меня уволят. Не так себе я представляла свою карьеру.
– Если хотите, я вас сфотографирую. Хотите?
Ответить Катя не успела – нас пригласили в кабинет. А там её страхи об увольнении были развеяны. Александр Воропаев признал, что помощница по экономическим вопросам будет кстати. Хотя секретарша у него и своя. Поэтому стол в приёмной следует освободить.
– Я размещу вас… тут, – распахнув боковую дверь, которую я счёл сначала дверью шкафа, Александр продемонстрировал небольшое подсобное помещение – кладовку. На стеллажах по периметру пылились кипы каких-то бумаг, посредине возвышался пыльный же стол. Уборщицы явно не очень интересовались этим помещением. – Разумеется, тут всё приведут в порядок, принесут компьютер и всё необходимое.
– Могу помочь с выносом макулатуры, – предложил я, – раз уж меня приняли на работу.
Почему бы и нет? Надо внедряться в коллектив и быть поближе к начальству.
Коробкам и папкам предстояло неблизкое путешествие – их следовало утащить на производственный этаж. Вернувшийся из кадров Палыч помочь мне и не подумал. Красноречиво подёргав себя за воротник рубашки, дал понять – а вдруг ему ещё куда-то ехать, а он сейчас уделается в пыли и потеряет товарный вид. Видимо, чтобы его не потерять, он тут же принялся клеить секретаршу на ресепшн. Интересовался её планами на вечер. Я отметил, что одета дамочка уж очень легкомысленно для солидной фирмы – взгляду открывается многое. А услышав часть их разговора, слегка позлорадствовал.
– И куда ты, Мария, обычно отправляешься после работы? – спросил Палыч.
– Сначала я отбиваюсь от Федьки, – заявила она, обмахивая область декольте газетой со сканвордом, – с его дурацким мотоциклом, а потом решаю, с каким более приличным парнем провести время. Ну знаешь, чтобы у него было четыре колеса, а не два.
Двери лифта закрылись, разделив нас с дорогим другом. Но я успел мысленно сказать ему: «Что, съел, ещё один придурок на мотоцикле?»
Встретились дома мы поздно вечером. Андрей, с бутылкой ледяной колы, ввалился в квартиру и уставился в экран ноута, на котором я просматривал снимки штатного фотографа «Зималетто». Нужно было понять тенденции и принятые там нормы.
– Хорошенькая, – поставив колу на пол, Андрей ткнул пальцем в экран, – я бы на такой женился. – Выхватил у меня мышку и принялся проматывать кадры. – И вот на этой. Возможно. И на этой. А что… выглядят вполне домашними.
– Домашней выглядит девушка Катя из чулана Воропаева, – усмехнулся я. – Не хочешь жениться?
Палыч радостно заржал. Но потом сделался серьёзным:
– Она нам нужна. Она экономист с красным дипломом. У неё такое резюме! Она практики проходила там, куда рядового студента на пушечный выстрел не подпустят.
– Господи, ну ты-то его где видел? Это резюме?
– В кадрах. Кадровику позвонила жена, экспрессивно орала – мол, кобель ты драный и всё такое. Орала так, что даже мне было слышно. Он как-то засмущался и выскочил в коридор. А я пролистал, что у него валялось на столе.
– Вот они, прелести брака. А ты говоришь – женюсь.
– А я не буду жене изменять, – притащив два пластиковых стаканчика, Андрей разлил колу. – Или не буду попадаться. Там посмотрим.
– Надеюсь, в эту бутылку ты ничего не подсыпал и не подлил…
Катя была нам нужна. В этом Палыч меня убедил. Девушка с мозгами и дипломом, недостаточно оцененная на работе. О какой адекватной оценке идёт речь, когда специалиста засовывают в стенной шкаф, перепутав с пылесосом?
– Я с ней подружусь, – сказал Палыч.
– Ты с ней будешь спать, – поправил я его. Нужно быть точнее в формулировках.
– У неё красивые глаза, – не стал возражать Жданов. – Возможно, если её переодеть… Просто я не люблю офисный стиль, так девушки напоминают училок.
– И всё-таки я не понимаю. Засланный фотограф, курьер и экономист-пылесос из чулана… Банда – хоть куда. Но как это поможет тебе оказаться где-то в руководящем составе компании?
– Терпение, мой друг, – Палыч зевнул. – Садимся на берег реки и ждём, когда мимо проплывёт труп врага.
– Ты сам себе враг, – тоже зевнул я. День был длинным, жарким и утомительным. – Так что когда проплывёшь, то этого уже не увидишь.
– По норам, – кивнул Палыч и утянулся в сторону своей берлоги.
Перед сном я ещё немного полистал снимки. Всё-таки я делаю лучше. Кое-где использовалось много лишних эффектов, кое-где фотограф не очень заботился о выставлении света. Девицы-модели были похожи одна на другую, как им и положено, и это оказывало лёгкое снотворное действие. Словно ты считаешь белых овечек и тем успокаиваешься. Раз овечка, два овечка… Впрочем, от настоящей бессонницы это не помогает. Как хорошо, что настоящая моя бессонница позади. Даже от воспоминания о ней мне стало не по себе, и я закрыл ноут. Срочно вырубиться. Чтобы в голову не залезло что-нибудь, чему там не место.