Вот честно-честно – мечтала. Много лет.
Но как-то очень долго жизнь складывалась так, что в отряд мне было – нельзя.
Но жизнь – штука неожиданная. И однажды я переехала из Москвы в Петербург. И наконец решила что-то делать. Сначала подписалась на рассылку Билайн. Потом – прошла регистрацию на вводную лекцию. Вводную лекцию читал дяденька такой… серьёзный дяденька. Все его называли – следак. Я думала, он следователь. Потом оказалось, что это позывной такой.
Я на вводной лекции записывала всё, что он говорил. Прямо дословно. А ещё я задавала больше всех вопросов. А кто такой инфорг? А что он делает? А как помогать из дома? А я смогу? Нашим двойняшкам на тот момент было полтора года. Я боялась, что ездить на выезды не смогу – дети совсем не умели засыпать без меня и часто просыпались по ночам. Няни у нас не было. Бабушки остались в Москве.
В тот же вечер мне написала Светлана (позывной Вжик), шеф направления ГКП – группы коротких прозвонов. Эта работа заключается в том, чтобы прозванивать больницы города и области – не поступал ли туда человек, которого мы в данный момент ищем. Эта работа делается круглосуточно – ведь люди пропадают без всякого расписания. Я звонила отовсюду – у меня побаливала шея от привычки держать телефон плечом, пока я кормлю, готовлю, выгуливаю детей. Это были невероятные эмоции – раза два за тот год я слышала: да, такой у нас зарегистрирован, лежит во второй неврологии, пусть родственники приезжают. Я очень много звонила, правда. Но мне хотелось делать больше.
Потом ко мне на летние каникулы приехала из Москвы моя мама – она преподаватель, у неё летом каникулы. В первый же вечер я удрала на выезд. Я уже год была в отряде, но совсем ничего не умела «в поле». Я и до сих пор не очень с навигаторами, например, если уж совсем честно.
В тот раз мы искали бабушку, совсем старенькую и дезориентированную. Искали в СНТ, но вокруг был лес. И, что самое страшное – озеро. Нашей «лисе» (группе) надо было прочесать берег озера. Частой цепью. Бабушка ведь могла и лежать. На карте это было 2 километра. Мы чесали их часа четыре примерно. Потом вернулись в штаб. Работы проделано – море. Бабушки нет. Светает. Я падаю с ног. Но бабушки-то нет! Я осталась на ещё одну задачу – коротенькую. Мы вдвоем с барышней пошли по улицам СНТ – осмотреть внимательно обочины и канавы. На середине примерно задачи рация захрипела: «Нашли! Жива!!! Требуется срочная эвакуация!!!!»
Моя напарница опытная, она срывается на бег уже при первых звуках. Я – за ней. Мы бежим. Мы добегаем. Это такая картина, ребята – когда к какой-то точке пространства со всех сторон несутся люди, длинными такими прыжками, как в замедленной съёмке… Места у носилок мне не хватило. Я шла впереди, увешанная оборудованием, которое мне на руки скинули те, кто нёс бабушку. Даже фотография такая есть – я впереди всех в нелепой зелёной курточке и какой-то кепочке, на мне 5 навигаторов и 4 рации. За моей спиной – носилки.
Следующая фотография: все расступились, носилки уложены на толстое и тёплое, сверху укутаны спасодеялом. У всех есть дело, каждый знает, что именно он должен делать в данный момент. Кроме меня, конечно. Я сижу рядом с бабушкой, на земле, на коленях. Держу её за руку. Говорю с ней. Так и просидела до приезда скорой.
Домой ехала, как пьяная. Рассвет вставал совершенно торжествующий, как начало новой жизни. Он и был. Теперь я уже точно никуда бы не делась.
Я и не делась. Я сейчас более трёх лет в отряде. Дети подросли, но няни по-прежнему нет. Поэтому на выездах я – редкий гость. Год назад я выучилась на инфорга. Теперь вся моя работа – это ноут и телефон. Я первая звоню людям, которые оставили заявку на поиск. И чаще всего я же сообщаю им, что мы нашли.
Я по-прежнему боюсь ошибиться. Я по-прежнему не уверена, что всегда и всё делаю верно. Но за моей спиной – целый отряд. У меня есть старшие инфорги, которые вообще никогда не спят, по-моему. У меня есть координаторы, которые нарезают задачи прямо за рулём, без карты, по памяти – с хирургической точностью. Мне координатор, которая вела тот мой первый реальный поиск, сказала недавно: «Да ты, если что непонятно, звони. И ночью звони. Только это. Понастойчивей». Я ей: «Ты что, железная?» А она: «Да мы тут все железные».
Неправда. Мы живые. И это здорово.
Приходи и ты.