Время неизбежно ускоряет свой ход, норовя как можно быстрее приблизить конец всего живого.
Пока человечки готовятся к их первой и последней битве, я стою у кромки воды, тщательно вглядываясь в горизонт. Большие черные тучи еще только наметились, но я ощущаю нутром, что они идут вместе с Ним.
Кто видел Зло, не возвращался обратно. Кроме двух моих теток-сирен, к чудовищу плыли русалки, тритоны. Неслись быстроногие морские кони, с седоками водными эльфами на спинах. Только все исчезли.
Жаркое полуденное солнце ослепляет, печет. Кажется, что я застряла в липком теплом сиропе и не знаю, как из него выбраться.
Какие-то далекие смутные обрывки чьих-то воспоминаний долетают до меня вместе с нотками приятного сладковатого запаха.
***
- Пока, мам, пап, — машу, что есть силы, словно мы прощаемся навсегда.
Большая белая очень красивая яхта с приятным названием «Морская чайка». Родители такие далекие и радостные стоят на ее борту и тоже машут мне руками.
Мама в коротких шортах и зеленой майке, папа в бриджах и цветастой гавайской рубашке. Рядом у их ног большие рюкзаки.
Ветер усиливается, а по телу пробегает дрожь.
Эта поездка на несколько дней почему-то очень беспокоит меня. Не нравится, как скрипят доски на палубе, не нравится этот белоснежный белый.
Но я ничего не могу поделать. Вот они отплывают, а в груди у меня, словно ледяная морская вода, плещется плохое предчувствие.
- Выше нос, Морен! – кричит папа и вздергивает голову, показывая. Он задорно подмигивает. А я слабо улыбаюсь, но показательно поднимаю подбородок.
- Почему мне нельзя с вами? Я тоже хочу! Тут скучно! – кричу я, но ветер сносит слова, и родители видят только, как у меня шевелятся губы.
- Пока! – мама улыбается, шлет воздушный поцелуй и, закинув рюкзак на плечо, скрывается в рубке.
Папа уходит за ней следом, показав пальцем на кончик носа — «Выше нос!»
Яхта урчит и отчаливает, оставляя меня на берегу одну. Это последний раз, когда я вижу своих родителей.
***
Дрожь пробивает все тело. Ноги отчего-то не держат, и я падаю коленями на мокрый песок. Сердце учащенно бьется. В горле ком, будто вот-вот расплачусь. Но из-за чего?
Почему только что у меня перед глазами стояла яхта, которую я никогда не видела? Почему помню что-то из воспоминаний Морены? Почему они все зовут меня так?
За спиной раздается громкий кашель. Специальный такой. Для привлечения внимания.
- Все хорошо? – Ден протягивает мне ладонь. Я хватаюсь за нее, как за спасательный круг, в надежде, что поднявшись, забуду то ужасное чувство горечи, которое накатило после странных видений.
Парень помогает мне подняться.
- Нет. Ничего не хорошо, — мотаю головой, стараясь отогнать странные мысли, но они, будто прилипли, как мухи к малиновому варенью.
- Смотри. Я принес твой паспорт. Это ты, — он открывает маленькую книжицу в синей обложке и демонстрирует мне две страницы. Там фигурируют имя, фамилия, отчество, дата рождения и моя фотография.
- Тут написано, что я Лазурова Марина. Но вы все называете меня Мореной.
- Ошибка в паспорте. Но это ты. И ты не живешь с сиренами на острове. Ты не одна из них. Твой дом здесь. С нами.
- Замолчи! Замолчи! Замолчи! – отступаю, закрывая руками голову. В череп как будто вонзаются сотни иголок, что изощренно расковыривают мой мозг.
Такое ощущение, что картонный домик из ложных воспоминаний, который был выстроен вокруг меня, начинает рушиться.
- Я – сирена. И была ей столько, сколько помню себя. Они моя семья. Они меня вырастили! — о камень ударяется волна, разбрызгивая соленую воду. Из-за усталости и стресса я перестаю контролировать свои силы.
- А сколько помнишь? Месяц? А что было до него? – Ден ехидно улыбается.
Он стоит такой спокойный, словно говорит не с сиреной, а с давней подругой. Как будто пытается доказать маленькой девочке, что она неправа.
Еще одна волна, но уже в два раза больше, обрушивается на берег. Кроссовки Дена оказываются напрочь мокрыми, но парень даже бровью не ведет.
- Почему ты не боишься меня? – спрашиваю, а сама силюсь вспомнить, что было месяц назад, но там все будто в тумане из ванильной сахарной ваты.
- Потому что ты меня не тронешь, — он слишком самоуверен. И эта полуулыбка. И почему-то именно из-за нее я не злюсь.
Ден подходит ближе и спокойно кладет тяжелые руки на мои плечи.
- Подумай, почему ты не удивляешься сотням вещей, которые видишь вокруг себя. Если ты прожила всю жизнь на острове, то должна как минимум удивляться машинам, газовым плитам, радио, телефонам. Только ты воспринимаешь это как само собой разумеющееся.
И вот сейчас, стоя рядом с обычным человеком, который пытается казаться храбрее, чем есть, я чувствую себя маленьким птенцом, брошенным в пустом гнезде. Не сильной сиреной, способной руками разводить волны или острыми когтями пронзать добычу насквозь. Я ощущаю себя человечкой. Жалкой, маленькой и немощной.
- Знаешь, я верю тебе, — говорю тихо, чувствуя странное желание прижаться к этому совершенно чужому для меня парню. И никак не могу отделаться от ощущения, что знаю его уже очень давно. – Многое не сходится. И, наверное, я действительно не та, за кого меня выдавали сирены.
- Мы вернем тебе воспоминания, Рен, обещаю, — и он улыбается так, что от этой улыбки у меня подкашиваются ноги, и я ничего не могу с этим сделать. И с тем странным чувством, мурашками пробежавшим от затылка вниз по спине.
- И что же мне для этого сделать? – глупый, ненужный вопрос, который просто должен был прервать это странное тягучее, как смола, молчание.
- Для начала, перестать смотреть на других, будто ты выше их. Ты такая же.
Перехватывает дыхание, когда Ден сильными руками притягивает меня к себе. Я оказываюсь в теплых крепких объятиях, дарующих странное успокоение и защищенность. Как будто, пока он обнимает меня, другие невзгоды не могут затронуть нас.
Я стою, боясь пошевелиться и прервать эти такие неловкие и одновременно прекрасные для меня объятия. Нахожусь так близко, что чувствую приятный мужской одеколон. От этого запаха кружится голова.
Почему ты, Морена, не предупредила меня, как это влюбиться? Зачем ты вообще все забыла?
Лживая выдуманная защищенность испаряется ровно в тот момент, когда с криком боли, с большой высоты на песок падает Фелксиопа.
Она вздымает облака пыли, которые тут же оседают на ее окровавленных крыльях.
С нескрываемым ужасом я смотрю на израненное тело своей няньки. Вырываюсь из ослабевших объятий Дена и бросаюсь к сирене.
Колени бьются о горячий песок. Дрожащими руками переворачиваю свою подругу на спину, чтобы разглядеть раны.
От багровой густой крови перья слиплись, в каких-то местах обгорели. Прежде красивое лицо обожжено и едва узнаваемо. Часть волос сгорела, оставшиеся клочьями свисают вниз, пачкаясь в песке.
- Фелксиопа, милая, что произошло? – я пытаюсь достучаться до сознания сирены, но та еле дышит, из приоткрытого рта вырываются сдавленные вздохи, на губах пенятся кровавые пузыри. – Скажи мне!
Ее лицо совсем ледяное. А раны настолько глубокие, что девушка не может вернуть себе обычный человеческий облик. Я отнимаю руки от ее перьев и смотрю на багровые разводы. Едва могу нормально дышать.
Плеч касаются руки Дена.
- Мы что-нибудь придумаем, — раздается голос парня за моей спиной.
- Мы должны отнести ее в дом и обработать раны! – оборачиваюсь к нему, голос меня почти не слушается, дрожит и пропадает.
Ден только качает головой.
- Почему? – мне неясен его отказ.
- Они не могут пересечь черту пляжа. Если только мы не откроем доступ…
- Так откройте! – вновь обращаю взгляд на умирающую девушку. На песок с шипением падают капли ее крови.
- Это невозможно. Откроем для одной, и все другие создания прорвутся в наш мир. Исключено. Я за медикаментами. Будь с ней. Попробуем что-нибудь сделать.
Ден срывается на бег, оставляя после себя пыльную взвесь в воздухе.
- Фелксиопа, остальные, они живы? – глажу бывшую няню и подругу по голове. Наверное, она меня даже не слышит. Хорошо, если провалилась в забытье. Так ей проще.
И тут вдруг бледная рука, которая недавно была еще крылом, крепко обхватывает меня за запястье. Глаза сирены распахиваются.
- Он уже совсем близко. Смерть идет за нами по пятам. Ты должна помочь. Ты дитя океана, дочь воды. Ты сможешь его победить. Только ты. Спаси свой мир, Морена, — она замирает и смотрит мне в лицо, ожидая какого-то ответа. Губы продолжают безмолвно шевелиться.
- Ты назвала меня Мореной. Почему? Как мне вернуть свои воспоминания? Скажи! Аглаопа? Она жива? – несвязный, сумбурный поток вопросов. Мне нужно столько ответов, но сирена слишком слаба, чтобы ответить на все.
Я никак не могу понять, как ей удается сохранять сознание, чтобы хоть что-то рассказать мне.
- Все, кто остались на битву будут мертвы. У тебя так мало времени. Верни память, это поможет тебе. Нужен толчок.
Рука Фелксиопы разжимается и безвольно соскальзывает вниз.
Всем привет! Я рада, что вы читаете эту книгу, и история Морены вам нравится. Спасибо, что остаетесь со мной)
Новые главы выходят стабильно раз в неделю. Но, если вдруг вам очень хочется прочитать всю историю сразу целиком, то книгу можно приобрести на Литрес
А еще меня очень радуют ваши комментарии, так что пишите, что вы думаете по поводу книги, мне будет очень приятно!
