Каждое Ларисино утро начинается как в кинофильме «Служебный роман». Она приходит в свой кабинет, меняет сапоги на туфельки, извлекает из сумочки косметичку и начинает превращать свое лицо из серого и будничного в яркое и оптимистическое.
Впрочем, Лариса старается не терять критического взгляда на самое себя. Она считает, что данные у нее – дай бог каждому, но вот пользуется она ими неумело, вообще, можно сказать, не пользуется. Подкрасила ресницы, припудрила нос – и сидит день-деньской одна-одинешенька в своем офисе, где ее никто не видит, и она тоже ни с кем не общается.
Кабинет отдельный, в окно глядят кедры с шишками, на столике чайник и коробка с мармеладом. Компьютер, принтер, телефон – все, как полагается. Не жизнь, а малина! Изредка в дверь стучат: приходит уборщица и протирает ручки спиртом.
Когда проголодаешься, можно сходить в столовую, или даже в кафе. Коридоры длинные и широкие, если пару человек встретишь – уже хорошо. Но чаще Лариса шагает в одиночестве, громко стуча высоченными каблуками.
Что ни говори, а обед – это выход в свет, самое интересное событие дня. Причем в кафе ходить скучнее – оно ближе и там меньше посетителей. А в столовой – жизнь кипит, народ обсуждает меню и рабочие проблемы, ходит туда-сюда с подносами.
Лариса берет суп, пирожки и с трепетом подходит к кассирше, которая строго спрашивает, какая именно выпечка у нее на тарелке: с картошкой или с капустой?
Пирожки с чаем, конечно, дело хорошее: от такой еды и вправду становишься добрее. «Во всех смыслах», вздыхает про себя Лариса, вспомнив, что утром с трудом застегнула любимую юбку.
Пожалуй, надо мне здесь не только краситься, но и физкультурой заниматься, ходить по этажам без лифта, делать приседания. Даже коврик принести можно, чтоб попробовать встать «березкой», закрывшись, конечно, предварительно на ключ. Да-а, не жизнь, а малина!
Сколько людей еще думают о том, чем занять себя на работе?
Ларисина должность называется «эксперт». Что это такое? она толком не знает и подозревает, что, вероятно, этого не знает никто. Изредка она получает задания от руководителя – изучить то-то, сосчитать что-то, написать нечто. Изголодавшись по работе, берется за дело даже с жаром. Но беда в том, что так как «эксперт» – самая низшая ступень в иерархии департамента, где служит Лариса, то ответственное задание наряду с ней, одновременно и параллельно, выполняет более высокопоставленный сотрудник.
Лариса считает себя творческой личностью, она пытается внести «живую струю» в деловые бумаги, «реформировать» сложившийся стиль работы организации. И, разумеется, трудам ее напарника, который не отступает от «классических образцов», отдается предпочтение, а Ларисины произведения нещадно редактируются.
– Скажи мне кто лет десять-пятнадцать назад, что я буду такой овечкой и подхалимкой, ни за что б не поверила! – думает в грустную минуту Лариса, когда ей приходится собственной рукой вносить в свой почти художественный текст «бюрократические правки».
Наверное, когда-то и где-то я выпала из общей обоймы, возомнила себя бог весть каким талантом, и только теперь, в сорок лет, начинаю постигать азы жизненной и профессиональной мудрости: бояться начальника и думать о руководителе.
В хорошую минуту мысли принимают несколько иное направление.
- Уныние – тяжкий грех, - убеждает себя Лариса. – И жаловаться мне – тоже грех. Живу, как у Христа за пазухой. Сослуживцы вежливые, начальство еще вежливее, условия работы – райские. Зарплата небольшая, однако ж в два с половиной раза больше, чем в моих любезных Бубеляках… Мама с папой там с Ванечкой сидят, ни в чем меня не упрекают… А я раскисла! И то правда: синичку хоть на пшеничку. Хоть на блюдечке с голубой каемочкой преподнеси удачу, а я недовольна буду. Или скажу, что это не то, о чем я мечтала (а о чем мечтала-то?). Или ненароком расплещу, разобью, потеряю этот подарок судьбы.
По субботам Лариса гуляет в старом парке возле дома. Бродит по засыпанным бурыми листьями аллеям, присаживается на деревянные с изогнутыми ножками облупленные скамейки. Смотрит по телефону бубеляцкие новости, которые вдруг стали для нее занимательнее, чем самый захватывающий роман. Представляет себя то непрактичной романтичной особой с добрым сердцем и чудаковатым нравом; то, напротив, умной и язвительной дамой, насквозь видящей окружающих.
Домой она ездит каждые две-три недели и рассуждает о том, что, пожалуй, больше всех выиграл от ее столичной работы руководитель транспортной компании, кому принадлежат курсирующие между Москвой и Бубеляками «газели».
Музеи, театры, широкие улицы, шумные бульвары, изысканная публика… – такая Москва Ларисе практически неизвестна. Во-первых, коронавирус подстерегает; а во-вторых, несмотря на бездельную работу, она ужасно устает.
- Моих сил хватает только на парк и чтоб воскресный обед приготовить, - виновато оправдывается она перед сестрой, у которой живет.
- Так о чем я все-таки мечтаю? – спрашивает сама себя в переполненном метро. От дома до работы и обратно ездит практически автоматически. Маска дает ощущение панциря, в который прячется черепаха. И все вместе – метро и маска – вызывает чувство обособленности в едином коллективе. В такой обстановке лучше думается, чем в четырех стенах кабинета.
- О том, чтоб перенести Москву в Бубеляки либо наоборот – Бубеляки в Москву, чтоб вечером ехать не к сестре домой, а к себе, к сыну. Это главная мечта, которая, кстати, была воплощена в жизнь до моего переезда в Москву. Есть и еще одна – написать роман или хотя бы повесть. Чтобы прославиться? Не знаю… Может быть. Но не это самое важное. Самое важное – написать, чтоб сохраниться самой, сохранить своих близких, сохранить то, что я вижу, слышу, чувствую. Возможно, и Москва мне «подарена» именно для этого.
В свой день рождения Лариса решает жить по-новому. Нет, ее утро начинается как обычно и проходит как обычно – в одиночестве, за очередными подсчетами. Но накануне куплены конфеты и «Киндзмараули». И она сидит в своей светелке в нарядном платье, стуча на компьютере и ожидая удобного случая позвать новых коллег «на чай».
- Если удобного случая не предоставляется, надо звать просто так, - Лариса еще раз оглядывает себя в зеркале, выходит в пустынный коридор, подымается этажом выше и робко стучит в начальственную дверь. За дверью тихо. Она дергает ручку.
- Дверь закрыта, подумал Штирлиц, - Лариса растерянно улыбается и смотрит на часы. Рабочий день закончится через полчаса, но бывает, что руководство уходит раньше, не сообщая об этом подчиненным.
Она спускается обратно в свой кабинет, меняет туфельки на сапоги, запирает дверь и бредет домой, мучительно ломая голову, какое оправдание придумать случившемуся (или неслучившемуся). Ага! Написать рассказ! Засяду завтра. Или послезавтра…
