По первой своей, так сказать, специальности я музыкальный журналист — и сейчас тоже иногда выступаю по этой части. Не только в крупном формате вроде книги «Не надо стесняться», но и в более режимном и злободневным.
Например, на днях вышел новый альбом американского музыканта Канье Уэста «Donda», вокруг которого было много шума — и потому что Уэст, как это ему свойственно, обставил выпуск альбома максимально грандиозно (устраивал массовые прослушивания на стадионах и там же оставался доделывать пластинку), и потому что вообще значимость этого человека для современной поп-музыки сложно переоценить.
Я очень люблю Канье и много писал о нем — для «Афиши» (не раз и не два), для «Медузы», для «Бюро», даже для журнала The New Times (с этого текста имеет смысл начать, если вы про Уэста ничего не знаете). На сей раз ничего отдельного писать не стал, но коллеги из The Flow попросили ответить на небольшую анкету про альбом. В итоге получился вполне себе маленький текст; почему бы не опубликовать его как цельное произведение тут.
«Donda»: Канье возвращается в рэп, а я слишком стар для таких передряг
Последние 13 лет Канье Уэст постоянно расширял границы хип-хопа и поп-музыки (критики сказали бы — делал рэп для белых, но я фанат). Иногда эти расширения происходили на оборотах Большого взрыва, иногда более умеренными темпами, но общий культурный сюжет приключений Канье был именно таким.
В самом американском рэпе за это время сменилось несколько поколений и школ. Некоторое время Канье цеплялся за жанровую релевантность через фиты и продюсирование; «Donda» звучит как полномасштабная попытка заявить, кто тут главный. Всех отыскать, воедино созвать и единою (божьею) волей сковать — вот чем-то таким Уэст тут занимается, сажая на биты заслуженных ветеранов, подзабытых абьюзеров, своих былых протеже, молодых звезд и ноунеймов. Все они образуют человеческую пирамиду, с вершины которой главный герой рассказывает о своих чувствах вокруг матери, жены и завистников.
Религиозный аспект в эту конструкцию тоже хорошо вписывается: удобно славить Христа в компании церковного хора, а ты попробую проповедовать благочестие в окружении Плейбоя Карти и прочих Лил Мальцов — так вот Канье показывает, что он может, ставя самых грязных людей в игре на службу своему Богу (то есть, как это всегда работает в случае Канье, самому себе). На мой взгляд, именно этот статусный сюжет тут главный — важнее, чем лирическая арка про то, как Канье съехал с катушек, все потерял и выбрался благодаря маме и Иисусу. Канье-собиратель и Канье-рэпер на «Donda» почти полностью заслоняют Канье-композитора — а я лично люблю именно его.
Логичным следствием из этого становится то, что «Donda» — первый за много лет случай, когда именно в музыке Уэста как будто нет особого предмета для разговора. Тут присутствуют приемчики из всех последних поисков Канье — шмелеподобные электрогитары, истерические вспышки-сэмплы, церковный орган, голос из машины (из разных машин), океанические синты, и бит-метроном, и лихой технический пофигизм, и звоны лютни, и дальние громы — но по преимуществу все это сливается в достаточно монотонную площадку для вторжений эмси.
«Heaven and Hell» — одна из самых интересных по звуку песен пластинки
Баланс между музыкой и перформансом у Уэста окончательно склонился в сторону последнего. Весь поздний Канье (после «Yeezus») — это про то, как превратить особенности творческой психологии в арт-проект. Каждый из последних его четырех альбомов был окружен каким-то сюжетом: презентация с акционистским фешн-показом в Медисон-сквер-гардене; эскапистская утопия в Вайоминге и пять альбомов за пять недель; госпел-хор, больший похожий на секту; ну и теперь вот прослушивания на стадионах со спектаклями. Оптимально для меня это работало на «The Life of Pablo». Я жил тогда в штате Миссури и смотрел презентацию в кинотеатре в городе Сент-Луисе — куда более сильный опыт, чем большинство концертов, на которых я был; при этом в тогдашней музыке Канье было силы не меньше, чем в картинке.
В случае «Donda» некоторые скриншоты постановки в Чикаго производят куда более сильное впечатление, чем песни с альбома. Как человеку, который привык воспринимать Канье прежде всего в наушниках, мне жаль. Но строго говоря, это моя личная проблема. Для будущего музея Канье Уэста (а я уверен, что он появится) проект «Donda» даст порядком впечатляющих экспонатов — и нет ничего страшного в том, что их надо будет смотреть, а не слушать.
Меня зовут Александр Горбачев, я журналист, редактор и сценарист (раньше — «Афиша» и «Медуза», теперь — Lorem Ipsum, «Холод», ИМИ и другое). Здесь я рассказываю удивительные реальные истории, которые где-то прочитал, посмотрел или услышал, — и пытаюсь понять, что они могут значить. А еще делюсь историями, которые делаю сам. Подписывайтесь, если интересно.
