Заварочный чайник разбился не вовремя. После того, как ударился об стену, куда я послал его, узнав, что начальство вызвало меня на работу в выходной день. Нет, я не нервный человек, просто немного эмоциональный и чайник все же лучше, чем смартфон, как в прошлый раз…
Стою я над бренными осколками, белеющими, как кости в навозе, а сходство дополняли хлопья крупнолистовой заварки, и думаю, что надо покупать неубиваемый. И симпатичный…
Полазив по сайтам, обнаружил что этим критериям соответствует чайничек из чугуна. Очень быстро я убедился, что все предложения в интернете какие–то однотипные – классическая форма и никаких наворотов, как у тех же чайников из исинской глины и потому, когда мне на авито попался чайничек в виде свернувшегося кота, я был приятно удивлен.
Оказалось, чайник был привезен из Японии и стоил как чугунный мост, но поскольку в России ценителей такой красоты мало, отдавал хозяин его практически даром, как и другую посуду своей супруги.
– Это бывшая жена любила всякие чаи, а я один раз попил этот самый хваленый зеленый, так мало того, что не напился, давление подскочило и потом всю ночь бегал в туалет… ну а этот был в комплекте к японской чашке и венчику, но те уже ушли…
Я придирчиво разглядывал кота, а хозяин рассказывал о лучших белорусских сигаретах, голодоморе, который видел его дед–нквдешник и о тяжести работы на скорой помощи. Как не купить у такого душевного человека?
Живу я в хрущевке на первом этаже с окнами во двор, типичный такой гольяновский, с огромными кленами, липами и клумбами в палисадниках. Здесь даже у некоторых занавески на первых этажах в пол окна.
А чайник я поселил на подоконнике, где же еще?
И стал замечать странные вещи.
Во–первых, заварку чайник категорически отказывался разливать по–человечески. То она совсем не шла, пока не накренишь его так, что крышка падает, то струя резко вылетала как из клизмы, прости господи…
А, ну так еще и коты. Каждое утро, выходя на кухню, я видел, что на ветвях липы за окном восседали разномастные коты и смотрели в сторону моего окна. Кажется, в чайнике они узнавали своего собрата. Чтобы проверить это, я перенес чайник на подоконник в комнату на противоположной стороне, и наутро те же коты сидели на ветвях рядом с окном или тусили на земле.
Один, особо наглый, сидел у входа в квартиру и тщательно вылизывался. Я решил посмотреть, что будет, если его впустить, а что, котик красивый, щекастый такой, вроде русской голубой или британца.
Этот хомяк немедленно кинулся к подоконнику, взгромоздился на него и стал тереться о чугунный бок чайника. А потом повернулся ко мне и говорит человеческим голосом «Коннитива» и что–то еще на японском. В полете на стул, я произношу неопределенный артикль «бля» и кот тут же реагирует:
– Аааа, я все еще в России… Приветствую, новый хозяин. Не падайте в обморок, кот — только ретранслятор, с вами говорит чайник…. ну вот…
Очнулся я от громкого мырлыканья. Кот попросил прощения от имени чайника и сообщил, что ему приходится так вот общаться за неимением нужных органов. И представился как Хирахидэ.
– Вообще, самая близкая аналогия со мной – лампа Алладина. Вот только специализация у меня узкая…
– Что – «писят, сто и стописят»? – вспомнил я анекдот про джинна–бармена.
– Откуда знаете? – сел на попу кот, – конечно, я же чайник и готовлю самый лучший в мире чай. Только заварка нужна не такая, какую вы в меня пихали.
– Ага и заварка и кипяток… странный джинн…
– Я же говорю, Сеня–сан, не джинн я, а дух чайника… и если уж говорить о волшебных свойствах, вам мало того, что с вами кот разговаривает?
Шах и мат, что тут скажешь…
Вот так и началась у меня новая жизнь с котами. С котами, потому что для того, чтобы поговорить со мной о чайник должен был потереться кот, а поскольку своего у меня не было, приходилось каждый день выбирать из тех, что выстраивались в очередь у меня под дверью. Сам Хирахидэ–сама, как он просил себя величать, был древним созданием, но вдаваться в свою биографию не хотел. Кроме чая и искусства войны он ничего не любил, а поскольку у меня не было нормального сенча и своей армии, он мог лишь вздыхать и жаловаться на жизнь.
Я не выдержал, пошел и купил этот самый сенча в магазине на проспекте Мира за большие бабки. Хирахидэ–сама попыхтел и выдал вердикт, что пить это можно и предложил мне отведать.
Я особо не оценил вкуса, но зато всю ночь снились самурайские армии, пиры и театр Но. Проснулся я бодрый и веселый и стал что–то напевать из приснившегося.
– Вот видишь, как забирает, – хмыкнула довольная пятнистая кошка, которая дежурила в тот день, – а вот если бы это была чайная церемония с маття и по всем правилам, но вам гейдзинам этого не понять.
Но я погуглил про чайную церемонию и решил, что надо сделать сюрприз моему говорящему другу. Полез на авито и нашел там не за дорого приличный тяван – чашу для чайной церемонии. Ну, серенькая такая, малоприметная с виду и с одним грубоватым подглазурным рисунком – стрекозой на травинке. Но при этом выполненная на гончарном круге, с кривыми полосами – следами пальцев. Ручная работа, е–моё, с клеймом мастера – иероглифом, процарапанном на дне.
Да, недешево, но не хотелось ударить в грязь лицом перед своим чайником.
Приношу, разворачиваю упаковку. Дежурный толстый кот тарищит на тяван глаза, обходит его, обнюхивает, оборачивается ко мне и молвит:
– Ты кого в дом привел? Ты не думал, что в этой чашке тоже может сидеть дух, как во мне?
– А что сидит?
– Пока не знаю. Ладно, пусть живет. Но держи ее подальше от стрекоз, бабочек и прочих насекомых. Так, на всякий случай. А что касается чайной церемонии, то одной чаши и заварки мало. Надо еще…
И он начал перечислять. Я его быстро остановил и сказал, пусть вкратце научит, поскольку мне нужно произвести впечатление на девушку, с которой недавно познакомился.
Кстати, мы с Хирахидэ–сама договорились, что реклама нам ни к чему – его на молекулы в лаборатории яйцеголовые разберут, пытаясь докопаться, где же там дух содержится, а мне с этого профита никакого не будет, хорошо если не посадят за разглашение, если проболтаюсь о говорящем чайнике… знаю я как у нас такие дела делаются… Поэтому в случае гостей, кошки выставлялись за дверь сразу.
Хирахидэ–сама ничего не имел против женского общества. Это ему напоминало, как он говорил, лучшие времена, когда он был представлен при дворе в Киото.
– Вот тогда дамы были, не то что у вас… Луноликие, глаза как щелки, так и сверкают… Ох помню, одна особо мне глянулась, да всем она была мила, какой–то асигару даже жизнью поплатился за комплимент ей… Сам Нобунага его зарубил, однако.
Вот тогда мне уже надо было насторожиться, знай я историю Японии получше, ну да ладно…
Под руководством ученого кота–британца я освоил азы чайной церемонии – ну там, как чашку вертеть, венчиком пользоваться и т.д.
Тем вечером Анечка, которой я должен был пускать пыль в глаза своим умением вести чайную церемонию, пришла особо нарядная. Обычно она ходит во всем черном, кто–то ей сказал, что ей, как блондинке и даже почти альбиносу, это к лицу, вот и сейчас она надела вечернее платье вместо джинсов, пусть и черное.
Я, соблюдая все рекомендации хвостатого переводчика насыпал бамбуковой кривой ложкой заварки в чашку, налил из чайника кипятка, взбил венчиком до пены и подал Ане, смотревшей на все это с выражением лица бассета, ввиду особой торжественности случая.
Аня делает, как положено, три глотка, вертит в руках чашу, закрывает глаза и вдруг произносит фразу по–японски.
Открывает глаза уже совсем другой человек – ледяной взгляд, пронзив меня на секунду, обегает всю комнату и останавливается на чайнике.
– Какой он милый… Дорогой, а подари мне эту прелесть, я его заберу утром, когда буду уходить от тебя.
Такая просьба и предложение в одном флаконе для меня стало совершенной неожиданностью. С одной стороны, я уже три месяца ухаживал за этой валькирией и еще никогда так не был близок к сексу, а с другой стороны «говорящие кошки» как–то прикольнее… Да и такой прагматичный подход показался мне оскорбительным.
– Не могу, фамильная ценность…
Аня с немыслимой скоростью вскакивает, говорит что–то по–японски и выбегает из квартиры вместе с моей чашей; и все это еще до того, как я встал, чтобы проводить ее…
Я вышел на лестничную клетку следом, подхватил какого–то драного котенка и двери, вернулся в комнату и потер им чайник.
– Ну все, доигрались, – пропищал котенок, – Нам писец, у тебя порох есть?
– Что происходит? Что она сказала?
– Обещала вернуться и убить тебя. И разбить меня. Так, садись, разговор есть…
Началась эта история в 16 веке, в эпоху воюющих провинций в Японии с того, что поссорился один дайме, князь, то есть – Мацумото Хисахидэ с великим объединителем страны Одой Нобунагой. А надо сказать, что последний был эдаким Петром I или Иваном Грозным и ссоры с ним оканчивались для оппонентов плохо, одному такому неудачнику натурально голову бамбуковой пилой отпилили… Ну и осадил Нобунага нашего героя в его собственном замке. А обоих товарищей связывала любовь к чайной церемонии. И вот Нобунага узнает, что у Мацумото есть редкий чайник в виде пузатенького такого кота и говорит: отдай посуду, тогда помилую. Как бы не так. Мацумото оказался упертым. Не только не отдал чайник, но и забрал его с собой – в день штурма, набил его порохом и прыгнул с ним в костер. А потом какой–то местный кузнец собрал осколки, наварил чугуну и отлил новый чайник. И снова в виде свернувшегося кота. Кузнецы, они и в Японии сродни колдунам, вот и получилось, что каким–то немыслимым образом, часть личности Мацумоты образовала сплав с металлом и еще более немыслимым образом получила связь с кошачьим племенем. А Нобунага тоже плохо кончил, и что, характерно, в пламени храма, где его осадил собственный вассал. И, говорят, нашелся гончар, который смешал прах Нобунаги с глиной и сделал чашку для чайной церемонии. Может он фанатом был Нобунаги, может просто по приколу. А чтобы чашечка не затерялась, сделал на ней рисунок стрекозы – одного из личных гербов–монов Нобунаги, символа доблести, жестокости и половой распущенности, хе–хе.
– Я полагал, у чаши такая же связь со стрекозами, как у меня с котами, и тогда это было бы не страшно, что может сделать насекомое без жала? – вещал Мацумото устами котенка, – Но, как выяснилось, все серьезнее.
– У Ани в школе прозвище было – Стрекоза, – пробормотал я.
– Это еще хуже… видно гончар был великий волшебник, раз связь устанавливается даже по прозвищам…
Ну и самое главное, Нобунага даже в виде чаши никак не унимается и хочет извести бедного Мацумото и в посмертии.
– Ну ладно, допустим… но Аня то что может мне сделать, я в детстве на бокс ходил и во мне центнер весу…
– Если я правильно понимаю, она пошла за катаной. Нобунага неплохо управлялся с мечом и если даже часть его умений досталась аватару, то… туши свет, без головы боксировать неудобно… Я понимаю, о чем ты думаешь, но сразу предупреждаю, я Нобунагу давно знаю, ты ему отказал, он тебя убьет просто для профилактики таких отказов, так что мы в одной лодке…
В этот момент мне в голову пришла идея.
– Скажи, друг мой ситный, а сколько котов ты можешь контролировать одновременно?
Я не знаю, где она ее раздобыла, катану эту... Аня вылезла из желтого такси и вместо того, чтобы расплатиться, молниеносно ткнула в открытое водительское окно мечом, который сразу же протерла от крови и убрала в ножны. И все это, спокойно глядя в мое окно. Пожалуй, более четко обозначить намерения трудно.
За тот час, что она отсутствовала, перемены в ее облике произошли разительные. Длинные волосы она собрала в конский хвост и явно обрезала. Ничего черного в ее одежде не было – теперь это был ярко–алый спортивный костюм, рукавом которого она и вытерла лезвие меча и рюкзачок за спиной, в котором, как я понимаю, находилась чаша.
Меч в ножнах она несла, небрежно закинув на левое плечо, как коромысло, так, чтобы рукоятка была над правым плечом…
Котики атаковали одновременно, прямо со своих позиций на ветвях дерева и без всякого угрожающего мява, так что кое–кому удалось даже поцарапать Аню, до того, как она рассекла его мечом. Разумеется, она всех порубила и вошла в подъезд.
Мы знали, что удержать Нобунагу одними котиками, даже большими, да–да, я предлагал сгонять в зоопарк, к тиграм… не удастся. Но в мире долбанутой синтоисткой магии, откуда родом эти два антагониста, всегда найдется выход.
Аня вошла в комнату и остолбенела. На полу, покрытым узорчатым покрывалом, уютно расположились ваш покорный слуга, чайник и деревянная скульптура кота в тюбетейке.
– Присаживайся, дорогая... чайку? – и я протянул ее пиалу.
– Исямиссес, Нобунага–абый... кто не пьет чай, тот – чмо, – произнёс кот деревянным голосом с жутким татарским акцентом.
Аня бросилась вперед и с одного удара снесла деревянному коту голову. И тут же повалилась, скрученная неведомой силой.
В тот момент я схватил пустую бутылку, выбрал момент, когда барахтающаяся на полу Аня оказалась ко мне спиной и нанес удар по рюкзачку. Что–то хрустнуло, и Аня обмякла, а тигровая шкура, с которой она боролась, укутала ее совершенно.
– Мягкое и слабое всегда побеждает твердое и сильное. Так говорил Лао–Цзы, – вещал котенок, выбравшийся из–под шкафа.
Только на военную хитрость мы и могли рассчитывать в этом бою. За тот час, что прошел с момента, как Аня побежала к ближайшему месту, где можно было обзавестись боевой катаной, я вызвонил всех друзей и приобрел два предмета – деревянного Кота Казанского, привезенного одним моим знакомым с выезда спартаковских болельщиков, и тигровую шкуру. На последнюю у меня ушли все сбережения, но жизнь дороже.
История с чашей Нобунаги навела меня на мысль, что дух Мацумото вполне может хотя бы частично контролировать и неживые предметы, имеющие хоть какое–то отношение к семейству кошачьих.
Кот был болванкой для битья, а шкуру мы положили под тонкое индийское покрывало на пол, предварительно натерев чайником, и в тот момент, когда Аня сносила деревянному истукану башку, шкура сделала ей подсечку и заборола. Длинный меч Нобунаге уже ничем помочь не мог.
Теперь, после того, как чаша разбилась, чары исчезли, и Аня изумленно таращилась на меня из крепких объятий шкуры.
После этой истории мы с Аней чай не пьем. Только кофе и только смолотый электрической кофемолкой, а не каким–нибудь винтажным девайсом. А на шкуре тигра занимаемся сексом.
Таксист и частный коллекционер, неудачно поспорившие с Нобунагой, так и остались в «глухарях» – на хрупкую девушку никто и не подумал. Катана и ярко–алый спортивный костюм ушли на дно Москвы–реки.
Чайник же, который оказался Мацумотой, я сдал в японское посольство. Они в ответ пообещали машину подарить. Ждем.