1 февраля 1904 года главному командиру Кронштадтского порта вице-адмиралу С. О. Макарову официально объявили в Морском министерстве о назначении его командующим Флотом в Тихом океане.
Среди адмиралов российского флота Степан Осипович пользовался заслуженным авторитетом боевого офицера, стратега и тактика. Успешные действия парохода "Великий князь Константин" против турецкого флота в войне 1877-1878 годов принесла Макарову высокие награды и два внеочередных повышения в чине "за отличие". В 1881 году по окончании Ахал-Текинской экспедиции генерал М. Д. Скобелев в знак особой признательности за действия в ней морского отряда и дружеского расположения обменялся с капитаном 2 ранга С. О. Макаровым Георгиевскими крестами...
Существует мнение, что в дальнейшем несмотря на многочисленные заслуги выдающийся флотоводец оставался в тени, испытывая притеснения невежественного начальства. В действительности все обстояло гораздо сложнее — в начале ХХ века Макаров сам принадлежал
к руководителям флота, занимая один из пяти высших командных постов. Поскольку должности командующего Балтийским флотом тогда
не существовало, в руках главного командира Кронштадтского порта
в значительной степени сосредоточивалась ответственность за все морские силы на Балтике. К 1904 году Макаров оказался самым молодым по возрасту и самым старшим в чине (по времени производства, а тогда это было немаловажно) вице-адмиралом в строевом составе флота. Если учесть, что все полные адмиралы, кроме наместника царя на Дальнем Востоке Е. И. Алексеева, из-за почтенного возраста доживали свой век
в различных синекурах, то С. О. Макаров представлялся высшей администрации наиболее достойным возглавить Флот Тихого океана.
Итак, решение Николая II вручить С. О. Макарову судьбу Тихоокеанского флота, а следовательно и исход всей войны с Японией, не было случайным или вынужденным. Однако оно запоздало — флот уже понес потери при внезапном нападении врага. Известно, что Степан Осипович, оценивая обстановку на Дальнем Востоке, еще в 1900 году считал войну с Японией неизбежной, а свое присутствие необходимым не в Кронштадте, а именно в Порт-Артуре. Опоздание с организационным формированием флота Тихого океана, что не позволило произвести своевременное назначение С. О. Макарова, как раз и явилось одной из причин успеха внезапного нападения японцев. К началу войны эскадра фактически подчинялась наместнику Е. И. Алексееву. Начальник эскадры вице-адмирал Старк пользовался ограниченными полномочиями: в боевой подготовке, технических вопросах и назначении командиров он зависел от указаний наместника и Главного морского штаба, а в тыловом обеспечении — даже от командиров портов Тихого океана — Порт-Артура и Владивостока.
Виновниками преступного промедления в создании нового флота были управляющие Морским министерством адмиралы П. П. Тыртов
и Ф. К. Авелан, которые прикрывали свое нерадение широкой спиной главного начальника флота и Морского ведомства генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича. В феврале 1904 года, проводив С. О. Макарова в Порт-Артур, генерал-адмирал и его ближайшее окружение, встревоженные было успехом неожиданного нападения противника, несколько успокоились. В здании Адмиралтейства,
где размещалось Морское министерство, обычным порядком вершились текущие дела огромного флота одной из ведущих морских держав мира. На застывших во льду Невы и кронштадтских гаванях кораблях велись обычные — "плановые" — работы. И даже в новом незамерзающем военном порту Либаве не наблюдалось никаких признаков мобилизации.
Казалось, судьбу империи возложили на плечи Макарова, выбранных им офицеров штаба и десяти лучших мичманов досрочного выпуска Морского корпуса, получивших почетное право служить на Дальнем Востоке. От нового командующего ждали чуда и победных реляций,
но при этом материальное обеспечение чуда оставалось более чем скромным. Как показали последующие события, спокойствие в столице флота не имело реальных оснований и было преждевременным.
С. О. Макаров прибыл в Порт-Артур и вступил в командование флотом
24 февраля, подняв свой флаг на крейсере I ранга "Аскольд". На театре военных действий к этому времени сложилась неблагоприятная обстановка. Два лучших эскадренных броненосца — "Цесаревич"
и "Ретвизан", подорванные японскими торпедами в ночь на 27 января, находились в ремонте. При отсутствии в Порт-Артуре подходящего
по размерам дока этот ремонт грозил затянуться на несколько месяцев. Исправление крейсера "Паллада", помещавшегося в доке, удалось ускорить только с прибытием опытных мастеровых Балтийского завода во главе с энергичным корабельным инженером Н. Н. Кутейниковым.
Без нанесения ущерба противнику погибли крейсеры "Варяг" и "Боярин", минный транспорт "Енисей", миноносец "Внушительный", канонерская лодка "Кореец". Однотипный последнему "Манджур" разоружился
в блокированном японцами Шанхае. В результате в Желтом море
у русских оказалось всего пять эскадренных броненосцев, один броненосный и три бронепалубных крейсера против шести броненосцев, шести броненосных и восьми бронепалубных крейсеров двух лучших эскадр японского Соединенного флота. Девять против двадцати.
Из 24 русских эскадренных миноносцев на двух заканчивались приемочные испытания, а большинство других нуждались в ремонте. Японцы могли им противопоставить 19 истребителей (эскадренных миноносцев) и 16 мореходных миноносцев.
Часть Тихоокеанского флота — три броненосных и один бронепалубный крейсеры еще до начала войны выделили в отдельный отряд с базированием на Владивосток. Одной из причин этого было стремление добиться разделения сил японского флота. Но пока японцам удавалось противостоять владивостокским крейсерам заслоном из сравнительно устаревших броненосца и семи бронепалубных крейсеров третьей эскадры, сосредоточенной в Корейском проливе.
Надежды Макарова и Алексеева на усиление флота не сбылись: распоряжением Петербурга долгожданные подкрепления
(отряд А. А. Вирениуса в составе броненосца "Ослябя", двух крейсеров, яхты и семи миноносцев) вернули на Балтику из Красного моря.
Вопрос о перевозке миноносцев в Порт-Артур по железной дороге утонул
в бюрократической переписке.
Печальную картину являла и боеготовность флота. Моральный дух экипажей был подорван первыми неудачными и неоправданными потерями. С 28 января главные силы отстаивались на внутреннем рейде Порт-Артура, а эпизодические походы крейсеров и эсминцев при импровизированной организации операций не только не принесли успехов, а, наоборот, вызвали новые потери. От флота трудно было ожидать и хорошей эскадренной выучки: с 1 ноября 1903 года
по 17 января 1904 года он простоял в гавани в так называемом "вооруженном резерве", при этом на кораблях сменилась часть офицеров и матросов. Опыт совместного плавания ограничился единственным выходом в море накануне войны (21-22 января). Характерно, что броненосец "Севастополь" тогда находился в ремонте, а "Цесаревич"
и крейсер "Баян" плавали вместе с эскадрой первый раз. Единственная эскадренная стрельба в 1904 году состоялась 27 января — в первом бою
с японским флотом.
Опытный моряк и талантливый военный С. О. Макаров, несомненно, понимал всю сложность обстановки и тяжесть возложенной на него ответственности. Но он не только не потерял присущей ему энергии,
но настойчиво искал пути исправления сложившегося не по его вине печального положения. По образному признанию японцев С. О. Макаров на фоне своих коллег выглядел как "благородный журавль среди домашних петухов".
В повышении боеготовности флота важнейшее значение имела слаженная работа органов управления — командования, штабов и командиров кораблей. В штабе командующего флотом собрались многие талантливые офицеры — в первую очередь приехавшие с Макаровым из Петербурга его ученики и давние соратники капитаны 2 ранга М. П. Васильев
и К. Ф. Шульц, назначенные на должности флаг-капитана и флагманского минного офицера.
Молодой талантливый полковник А. П. Агапеев занял пост начальника военного отдела штаба, организованного для взаимодействия
с сухопутными войсками. Из штаба эскадры в штаб флота перешел флагманский артиллерийский офицер капитан 2 ранга
А. К. Мякишев, признанный организатор боевого применения артиллерии.
На месте оказались и другие офицеры штаба, начальником которого стал контр-адмирал М. П. Молас. Не повезло только с ключевым — военно-морским (в современном понимании оперативным) отделом, во главе которого "сверху" поставили императорского родственника — великого князя Кирилла Владимировича. Впрочем, Макаров оперативные вопросы мог решать и самостоятельно.
Хуже обстояло дело с командирами кораблей, большинство которых были слабо подготовлены в тактическом отношении. Командующий флотом
с горечью убедился не только в пассивности и элементарной неподготовленности целого ряда офицеров, назначенных командирами
в порядке "отбывания морского ценза", но и в отсутствии единства взглядов в тактических вопросах.
Меры командующего носили радикальных характер — своей властью
он сместил командира броненосца "Севастополь" капитана I ранга
Н. К. Чернышева, назначив на его место отличившегося в боевых действиях капитана 2 ранга Н. О. Эссена с крейсера "Новик". На этот корабль Макаров назначил командиром старшего брата К. Ф. Шульца — Максимилиана Федоровича. Из Шанхая адмирал вызвал известного ему своими незаурядными достоинствами капитана 2 ранга Н. А. Кроуна, которого хотел выдвинуть на должность командира броненосца "Пересвет". Командиром "Цесаревича" планировался М. П. Васильев.
При Макарове сменились многие командиры и миноносцев, из которых
он особенно выделял лейтенанта В. И. Лепко.
К сожалению, макаровские назначения вызвали сопротивления адмирала Е. И. Алексеева, стремившегося лично контролировать этот вопрос. Командующий флотом в большинстве случаев добился своего, но для коренного изменения в расстановке и подготовке кадров ему не хватило времени. Сказывалось и пагубное отсутствие до войны настоящей тактической школы, поэтому многие идеи адмирала вызывали скептическое отношение и не могли сформировать единство взглядов
на боевое применение флота.
С. О. Макаров неоднократно переносил свой флаг на крейсеры
и канонерские лодки, стремясь к непосредственному руководству боем
с командного мостика. Многие усматривали в этом проявлении широко известного недоверия адмирала к броненосцам в пользу быстроходных бронепалубных крейсеров. Такое впечатление произвел подъем флага
на "Аскольде" после прибытия командующего в Порт-Артур. Однако
в дальнейшем Макаров проявил разумное понимание принципов тактической организации флота, собираясь вести его в сражение
на корабле с наибольшей боевой устойчивостью: постоянным флагманским кораблем Степана Осиповича с 26 февраля стал эскадренный броненосец "Петропавловск". На нем разместился и штаб флота, а переносы флага с походным — сокращенным — штабом являлись эпизодами, вызывающимися изменением обстановки.
"Петропавловск", прибывший на Дальний Восток в 1900 году, с сентября следующего года являлся бессменным флагманским кораблем эскадры Тихого океана. До этого ее начальник вице-адмирал Н. И. Скрыдлов держал флаг на более "вместительном" броненосном крейсере "Россия", что вызывало трудности в боевом управлении.
Для штаба на "Петропавловске" устроили две дополнительные каюты, помещения для типографии и канцелярии, не забыв и про адмиральский камбуз. Такого оборудования не имели однотипные "Полтава"
и "Севастополь". На эскадренном броненосце "Пересвет", единственном корабле с двумя боковыми рубками, держал флаг младший флагман отряда броненосцев, а на "России" — командующий Владивостокским отрядом крейсеров. Самый сильный броненосец "Цесаревич", достойный стать флагманским кораблем Макарова, к его прибытию в Порт-Артур находился в ремонте. Так стечение обстоятельств навсегда связало судьбы С. О. Макарова и "Петропавловска".
Эскадренный броненосец "Петропавловск", построенный на верфи Галерного островка в Петербурге в 1892-1898 годах, при водоизмещении около 11 400 т развивал скорость свыше 16 уз. Главное вооружение корабля составляли четыре 305-мм, двенадцать 152-мм орудий и шесть минных (торпедных) аппаратов. Противоминная артиллерия калибром
37 и 47 мм к началу войны считалась уже недостаточной для отражения атак миноносцев, но усилить ее не успели. На броненосце хранился значительный минный запас: в дополнение к 18 боевым зарядным отделениям мин Уайтхеда (торпед) в носовом минном погребе помещались несколько десятков якорных мин заграждения
(по табелю — 50). Каждая мина была снаряжена 55 кг пироксилина.
Погреб располагался в непосредственной близости от крюйт-камеры
305-мм башни, в которой хранились 120 боевых зарядов, упакованных
в шелковые картузы и медные пеналы. Опасное соседство! Оно было характерно не только для "Петропавловска", но и для всех броненосцев того времени. Разнообразное вооружение — вплоть до ручного огнестрельного и абордажного оружия, не считая десантных пушек, минных катеров и т. п., — отражало стремление сделать броненосец "многоцелевым" кораблем. Поэтому мины закономерно вписывались
в принятую схему вооружения, пересмотреть которую заставил лишь опыт русско-японской войны.
С декабря 1901 года "Петропавловском" командовал капитан 1 ранга
Н. М. Яковлев. Старшим офицером броненосца являлся капитан 2 ранга
Ф. В. Римский-Корсаков, младший сын известного в прошлом моряка
Воина Андреевича, начальника Морского училища. Старшего артиллериста "Петропавловска" лейтенанта Любима Кнорринга в числе других отличившихся наместник представил к награде за бой 27 января
под Порт-Артуром. Штатный экипаж броненосца насчитывал в общей сложности 673 человека. Фактически же вместе со штабом в море выходили до 730 моряков.
Накануне прибытия С. О. Макарова в Порт-Артур (20 февраля)
3-я японская эскадра вошла в состав Соединенного флота, сосредоточенного на маневренной базе в шхерах юго-западного побережья Кореи — в 400 милях от Порт-Артура. Вместе с боевыми кораблями в базе находились многочисленные вспомогательные суда снабжения. Главнокомандующий Соединенным флотом вице-адмирал
Хейхатиро Того одновременно командовал 1-й эскадрой и держал флаг
на броненосце "Микаса". Построенный на английской верфи Виккерса
в Барроу корабль сошел на воду в 1900 году — на 6 лет позже "Петропавловска" — и по водоизмещению почти на 4000 т превышал последний. "Молчаливый адмирал" Х. Того, которому в 1904 году исполнилось 56 лет, в боевой обстановке также предпочитал открытый верхний мостик, защищенный от осколков матросскими койками.
Оперативный план японского главнокомандующего, проработанный
еще до войны капитанами Симамурой (начальник штаба) и Аримой, предусматривал блокаду главных сил русского флота в Порт-Артуре
с целью установления господства на море для высадки на материк японской армии. Первая часть плана — уничтожить большую часть русских кораблей внезапным нападением — удалась лишь частично. Поэтому Того, стремясь сохранить свои силы до прибытия в Порт-Артур подкрепления из России, решил приступить к так называемым "закупорочным операциям".
Затоплением пароходов-брандеров предполагалось перекрыть узкий выход из внутреннего Порт-Артурского рейда. В случае успеха лишенные возможности выхода русские броненосцы можно было вывести из строя бомбардировкой с моря. Правда, первая закупорочная операция, проведенная в ночь на 11 февраля, привела лишь к бесцельной гибели пяти пароходов, попавших под огонь броненосца "Ретвизан", дежурных миноносцев и береговых батарей.
Часть 2-й эскадры вице-адмирала Х. Камимуры вскоре после присоединения 3-й эскадры Того послал к Владивостоку —
для бомбардировки в ответ на крейсерские действия Владивостокского отряда. Обстрел города 22 февраля 1904 года, не давший существенных результатов, скорее напоминал демонстрацию, после чего Камимура вернулся в маневренную базу. Известие о приезде знаменитого адмирала Макарова в Порт-Артур вызвало тревогу среди японских моряков.
Только Того сохранял внешнее спокойствие, показывая этим, что не видит разницы между Макаровым и прежним командующим эскадрой
О. В. Старком. В действительности японский главнокомандующий чувствовал эту разницу лучше многих других. В каюте "молчаливого адмирала" на "Микасе" имелся перевод известной книги С. О. Макарова "Рассуждения по вопросам морской тактики", сделанный еще в 1898 году и украшенный "критическими замечаниями" самого Того. В ходе боевых действий в решениях японского адмирала просматривается влияние Макарова-теоретика. Что касается практики, то известные
Того факты биографии Макарова не оставляли сомнений относительно активного характера действий его нового противника.
Для укрепления боевого духа и разведки боем Того 26 февраля 1904 года силами 1-й и 3-й эскадр предпринял нападение на Порт-Артур с бомбар-дировкой города и внутреннего рейда. Жертвой этого нападения стал миноносец "Стерегущий", посланный накануне в разведку и геройски погибший в неравном бою с четырьмя японскими "истребителями".
Из 150 305-мм снарядов, выпущенных японскими броненосцами, три поразили "Ретвизан", "Севастополь" и "Аскольд", но не причинили им серьезных повреждений.
Безнаказанная бомбардировка японцев вызвала энергичные ответные меры нового командующего флотом. Они выразились в усилении обороны Порт-Артура с морского направления затоплением пароходов для защиты выходного фарватера, установкой новых береговых батарей, организацией траления и так называемой "перекидной" стрельбы
с броненосцев, находящихся на внутреннем рейде.
В последнем случае проявилось присущее Макарову умение прислушиваться к мнению подчиненных и использовать их творческие предложения. Инициатором "перекидной" стрельбы, позволявшей результативно отвечать на бомбардировку японского флота, выступили старший артиллерист "Ретвизана" лейтенант К. Ф. Кетлинский и командир этого броненосца капитан 1 ранга Э. Н. Щенснович. Обдумав и утвердив их идеи, адмирал предоставил исполнителям "зеленую улицу" в решении технических и организационных вопросов стрельбы.
Уже 7 марта он специальным приказом установил порядок действий
на случай появления противника. По сигналу "...принять бой на якоре" японской бомбардировке должны были ответить броненосцы с наиболее дальнобойной артиллерией — "Пересвет" и "Победа", а так же "Ретвизан", на который возлагалось управление стрельбой. 9 марта во время второй бомбардировки Порт-Артура японские броненосцы "Фудзи" и "Ясима" сами попали под огонь "Ретвизана" и "Победы". После накрытия одним
из залпов (всего русские выпустили 29 снарядов) противник поспешил прекратить бомбардировку и отойти.
Оперативный план Макарова предусматривал подготовку к генеральному сражению с японским флотом. Для достижения успеха в нем требовалось ускорить ремонт "Цесаревича" и "Ретвизана", а также присоединить
к эскадре Владивостокский отряд. Его крейсерам командующий флотом поставил задачи отражения возможных японских десантов на северо-востоке Корейского полуострова и демонстративных действий у берегов Японии для отвлечения сил противника. При благоприятной обстановке командующий отрядом контр-адмирал К. П. Иессен должен был совершить переход в Порт-Артур.
В ожидании генерального сражения Макаров собирался установить господство русского флота в северной части Желтого моря, для чего следовало визировать действия главных сил — броненосцев. Выходы
в море были необходимы также для отработки правил совместного плавания и тактического маневрирования. Сознавая рискованность дальней разведки немногочисленными крейсерами, адмирал обратил особое внимание на ближнюю разведку (в районе Квантунского полуострова) миноносцами. Для получения данных о противнике использовалась и агентурная разведка. При попытке японцев высадить десант вблизи Порт-Артура командующий флотом собирался вступить
с ним в бой при любом соотношении сил. В других случаях адмирал предпочитал сразиться с противником только в благоприятной обстановке — при обнаружении только части сил его флота, либо
под прикрытием береговых батарей крепости Порт-Артур.
Взгляды Макарова на ведение боя основывались на десятилетних изысканиях адмирала в области морской тактики. Именно ему принадлежал мировой приоритет в определении тактики как науки, изучающей "элементы, составляющие боевую силу судов, и способы наивыгоднейшего их употребления в различных случаях на войне".
Обобщающим теорию и практику трудом адмирала явились "Рассуждения по вопросам морской тактики" (1897 год). Однако этот труд не был официально принят в Российском флоте и не сформировался
в руководящий документ, хотя был известен большинству морских офицеров, а также получил известность за рубежем. Стремясь к единству тактических взглядов во флоте Тихого океана, Макаров просил началь-ника Главного морского штаба контр-адмирала З. П. Рожественского напечатать 500 экземпляров "Рассуждений" и 200 из них выслать
на Дальний Восток вместе со справочником "Файтинг шипс"
("Боевые корабли"), который с конца ХIХ века ежегодно издавал англичанин Фред Джейн.
Рожественский, бывший подчиненный Макарова, всегда скептически
и ревниво относился к деятельности своего талантливого и удачливого ровесника. Достаточно опытный, но бедный военными дарованиями моряк, Зиновий Петрович своей карьерой помимо прочего был обязан
и умению показать "товар лицом".
По его докладу Ф. К. Авелан "не признал возможным" напечатать "Рассуждения". Обиженный командующий флотом пригрозил отставкой. Книгу напечатали уже после гибели С. О. Макарова...
Этот частный эпизод характеризует отношение к тактике не только высшего руководства, но и большинства адмиралов и командиров флота. Можно предположить, что Макаров не надеялся исправить это положение только распространением на кораблях своего научного исследования.
Он отчетливо сознавал устарелость многих своих прежних тактических взглядов. Новые представления адмирала о роли техники и тактики
в современном морском сражении воплотилась в "Инструкцию для похода и боя", объявленную приказом командующего флотом в Тихом океане 4 марта 1904 года.
Этот документ представлял собой краткое тактическое наставление — прообраз боевого устава. Впервые в истории отечественного флота Макаров узаконил тактические правила, ставшие обязательными для выполнения. "Инструкция" определяла морской бой в виде комплексного воздействия на противника артиллерийского и торпедного оружия отрядов броненосцев и крейсеров, маневрирующих в кильватерных колоннах, и групп миноносцев в строях фронта. Все крупные корабли Тихоокеанского флота к этому времени имели радиостанции, что учитывалось "Инструкцией". Так, в походном порядке крейсерам-разведчикам предписывалось держаться не только на видимости флажных сигналов, но и "в пределах ясного беспроволочного телеграфирования". "Инструкцию" дополнили разработанные Макаровым однофлажные сигналы, значительно упрощавшие управление силами в условиях скоротечного боя. Под руководством флагманского артиллериста А. К. Мякишева разработали также "Инструкцию для управления огнем в бою". В этом документе впервые в истории военно-морского искусства были разработаны основы эскадренной стрельбы
на больших дистанциях, заключавшиеся в корректировке данных наведения орудий по наблюдениям мест падений снарядов.
Изучение сохранившихся документов штаба командующего флотом
в Тихом океане показывает, что адмирал макаров высоко оценивал качество отечественной артиллерии и подготовку ее специалистов.
В штабе прорабатывались вопросы повышения скорости стрельбы
из орудий главного калибра тяжелых кораблей и усиления вооружения миноносцев. Большое внимание уделялось также применению минного оружия, совершенствовалась организация траления.
Вместе с тем Макаров был противником заграждения минами ближних подступов к Порт-Артуру, что, по его мнению, могло затруднить действия своего флота. Из корабельной техники наибольшее беспокойство командующего вызывало состояние главных механизмов миноносцев, недостаточно надежных для ведения боевых операций. Для решения этой проблемы инженер-механиками кораблей предпринимались энергичные усилия. Главный же залог успеха Макаров видел в сплочении и обучении личного состава флота. И если в начале флот пассивно сопротивлялся нападениям противника, то с приездом адмирала в Порт-Артур он начал действовать по-настоящему.
Впервые Макаров вышел в море 26 февраля на быстроходном крейсере "Новик", первым бросившись на выручку гибнущему "Стерегущему"...
Продолжение следует ...
© Публикация В. Ю. Грибовский
Перед Вами фрагмент сборника "Гангут" №4/1992
Ещё больше интересной информации и сами книги у нас в группе https://vk.com/ipkgangut
Друзья, если статья вам понравилась - поддержите нас лайком и/или репостом, напишите комментарий. Наш канал - молодой, нам очень важно ваше мнение и поддержка!