Отдыхающие в пионерском лагере дети с особым нетерпением ожидали так называемые родительские дни, которые проводились по субботам и воскресеньям. Это были дни посещений и приезда родителей.
Соскучившиеся родители начинали приезжать с самого раннего утра. Сразу после завтрака территория лагеря оглашалась звонкими криками дежурных у въездных ворот: – Коновалов! К тебе родители приехали! Давай к центральным воротам!
Счастливый пионер, бросал все недоделанные дела и сломя голову мчался к воротам. Где попадал в руки отдохнувших от него и от этого счастливых родителей, с сумками и котомками ожидающих своё ненаглядное чадо.
После принятых в таких случаях приветствий и поцелуев, притворного удивления по поводу «вымахавшего» за неделю сына, собравшиеся переходили ко второй, основной части радостной встречи. Семья располагалось где-нибудь на берегу речки или водоёма, а в случае их отсутствия – на лесной поляне, либо в укромном тенистом местечке.
Мать расстилала «скатерть-самобранку», из сумок и мешков извлекалось огромное количество печёного, варёного, и прочего съедобного. Этим, вероятно, можно было бы без труда накормить добрую половину лагеря.
«Неожиданно выросший» виновник торжества поудобнее усаживался в центр, и начинался пир. Несмотря на то, что пионер только что вышел из-за стола после завтрака, он с утроенным аппетитом как хищник набрасывался на домашнюю еду. Проглатывая целиком, или напротив, тщательно обсасывая косточки несчастной жареной курицы.
Отдыхающий, не переставая жевать, краем уха слушал беспрестанно щебечущих родителей и коротко отвечал на их вопросы. С молниеносной быстротой со скатерти исчезали курица и колбаса, солёные огурчики и домашние пирожки, конфеты в ярких обёртках и содержимое бутыли лимонада или какого-либо другого напитка.
И когда движения и пережёвывания чада несколько замедлялись, родители тоже осторожно приступали к еде. И этому было простое объяснение. Вместо того, чтобы хорошо поспать тихим воскресным утром, они, поднявшись ни свет ни заря и наскоро позавтракав, отправились в дальнюю дорогу.
И хотя от места проживания до лагеря было не всегда далеко, поездка на подпрыгивающем автобусе (или автомобиле) по разбитой просёлочной дороге свежим летним утром требовала достаточно много времени и сил.
Вот почему, когда насытившийся ребёнок утробно «икая» и тяжело отдуваясь, откидывался на спину, родители, не теряя времени, быстро доедали всё оставшееся на импровизированном столе, а хозяйка семейства убирала «скатерть-самобранку».
Если позволяла погода, далее следовало купание и/или различные подвижные игры на природе: бадминтон, волейбол, футбол и т.п. Впрочем, в некоторых семьях предпочитали играть в спокойные игры: шахматы, лото и пр.
Затем обычно следовал неспешный тихий разговор о лагерном житье-бытье, о наиболее знаменательных домашних событиях, о новостях у соседей и школьных друзей сына. Заботливые родители не упускали возможность напомнить безмятежно отдыхающему пионеру о приближении осени и неизбежной школе.
Постепенно разговор становился неинтересным и «высокие разговаривающие стороны» приступали к расставанию. Отъезжающие родители пылко обнимали остающегося сына, нашёптывая на ухо непременные наказы и пожелания. Сыну передавалась авоська с небольшим количеством еды - «вечером перекусишь!».
Вскоре довольные встречей родители уезжали, помахав любимому «чаду» на прощание рукой. Отягощённый съеденными дарами ребёнок, возвращался в спальный корпус, тяжело волоча продуктовую авоську. Мысленно решая, стоит ли сегодня идти на обед, или нет?
Но так и не приняв решения, спустя пять минут заталкивал содержимое своей авоськи в прикроватную тумбочку, тщетно пытаясь закрыть дверцу. Обычно в эти дни места за длинными столами на обеде и ужине оставались свободными.