Наш челнок проворно отчаливал от берега, а мы стояли и смотрели, как по нему бегают люди с факелами, раздаются крики и проклятия.
- Успели, - сделала вывод Сонька. - Хорошо.
- Да, вот только если бы мы сразу догадались, что этот ханурик - царь, то нам не пришлось бы ублажать Туата! - буркнула Маня. - Он меня всю облапал!
- А то тебе не понравилось! - отмахнулась от неё Сонька. - Видела я, как вы обе глазки подкатывали!
- По себе судишь? - съязвила я, но Сонька была непробиваемой.
- И чего? Я хотя бы не скрываю, что мне Иухарчик нравится!
- Кто-о??? - протянула я. - Иухарчик???
- Хватит из себя правильных корчить. - Сонька поморщилась. - Давайте дальше читать, чего опять воровать нужно?
- Отравленное копьё Писира, царя Персии. Оно поистине неудержимо в бою и отличается такой свирепостью, что его приходится держать под водой, иначе оно уничтожит весь город, в котором оно оказалось...
- Знакомая вещица, - я с сожалением вспомнила день, когда полезла в эту треклятую квартиру. - Чтоб тому очкарику перевернуться...
- Ничего, яблоки и кожу добыли, значит, и копьё нашим будет. - Манька прищурила горящие глаза. - Так и будет.
- О! Этот настрой мне нравится! - Сонька уже волокла винишко. - Махнем за Диониса?
В этот раз мы плыли всё тёмное время суток, то есть ночь. Как только первые утренние лучи озарили наше судно, оно остановилось, и я тут же проснулась, перестав чувствовать покачивание.
- По-моему, приплыли... - сонно произнесла Маня. - Чего это наша гетера разоспалась?
Сонька дрыхла, как сурок, раскинув руки в стороны, в одной из которых был зажат кубок с вином.
- Гетера жрала винишко до первых петухов. Её нужно было в Греции оставить... гетерила бы помаленьку, с царем подбухивала… - пробурчала я и толкнула подругу. - Вставай, нимфа, Персия за бортом.
- Как Персия? - Сонька еле разлепила веки. – Уже, что ли?
- Уже. Планы есть?
- Не-а... - она громко зевнула и потянулась. - Планов нет...
- Как так-то? - Манька удивлённо покосилась на неё. - Я думала, ты просто кладезь планов.
- С утра мысли в голову не лезут... Сейчас я осмотрюсь... – Сонька, как всегда, полезла на нос челнока и ахнула: - Там сияющий дворец!
Мы тоже полезли посмотреть на дворец, и действительно, его сияние слепило глаза, словно сделан он был из чистого хрусталя.
- Ну, тут без вариантов, - Сонька деловито почесала шею. - Нам однозначно туда.
Наш десант высадился на песчаном бережке, и нам стало маленько неуютно. Открытое пространство, без каких-либо мест укрытия, например, скал, или даже захудалого холмика, очень настораживало.
- Ой, чую я - попадёмся... - Сонька упала на песок и раздражённо посмотрела на нас. - А вы что выставились, как греческие статуи?! Хотите, чтоб нас дикие персы заграбастали?!
- По Греции, по-моему, это ты у нас главная... - хмыкнула Манька, но в песок мы зарылись, не хуже черепах, откладывающих яйца. - И что, долго так лежать будем, гетера?
- Пока не поймём, что нам не угрожает опасность! - прошипела Сонька.
- А пока мы будем понимать, нас в этом песке закопают братики-ирландцы... - я тоже чувствовала пятой точкой, что они не сильно от нас отстают. - Давай-ка, как всегда нахрапом!
- И кстати, а почему ты персов дикими обзываешь? - поинтересовалась Маня. - Они дороги мостили... каналы рыли... зороастризм придумали...
- Давай-ка рыть каналы к дворцу! - Сонька была не настроена дискутировать. - Да побыстрее!
- Всё... поздняк метаться... - вздохнула я. – По-моему, к нам скачут какие-то люди на лошадях.
- О Боже! Где? - Сонька задрала голову, увидела всадников, вздымающих песок, и зарылась настолько глубоко, что и сапёрная лопатка позавидовала бы её ручкам. - В песок! Прячьтесь!
Мы упали лицами в колющий и засыпавшийся во все отверстия песок и замерли, наивно полагая, что наши задницы не видно на поверхности этой желтой равнины.
- Вот они! Далеко не ушли! - раздался над нами чей-то грубый голос. - Думали, сможете бежать из гарема самого Бияршана Великого!
- Откуда??? - Сонька повернула ко мне лицо, засыпанное песком. - Из гарема???
- Не переговариваться! - завопил нервный мужчина, наяривая перед нами на лошади и засыпая нас всё гуще и гуще. - Встать!
- Ага... суд идёт… - буркнула Сонька, но поднялась. Мы поднялись за ней и с удивлением принялись рассматривать всадников на белых лошадях.
Они были бородаты, украшены золотом, в развевающихся цветных одежках и жёлтых мокасинах.
- Им бы мокасы красные... - хохотнула Сонька. – Точно - братья Алиевы с соседней улицы!
- Не сметь разговаривать! - заорал нервный. - Вы будете наказаны за неповиновение!
- Послушайте, уважаемый... - Манька улыбнулась ему приветливо, как слабоумному. - Мы - не те женщины. Мы другие, приплыли к вам в гости...
На последнем слове она квакнула, закинутая на коня, и я почувствовала, что взлетаю в воздух, схваченная крепкой рукой.
Тряска на спине у лошади, на которой я лежала вниз головой, отзывалась в животе приступами тошноты, а в глазах красными кругами. Мне хотелось дико орать, но из пережатой диафрагмы вырывались лишь слабые всхлипы. Когда весь этот ужас, наконец, закончился, и меня стащили с лошади, я даже на колени упала, не в силах удержаться на ногах.
- Вы что, ненормальные?!
Один из этих варваров схватил меня за волосы и швырнул на землю:
- Замолчи, неблагодарная! Вы будете избиты фалаками до тех пор, пока ваши пятки не потрескаются!
Вот в этот момент я по-настоящему испугалась. Если два первых раза прошли довольно просто, что расслабило нас, то это приключение вряд ли будет таким смешным...
Нас потащили к высокому, белоснежному дворцу, украшенному лепниной и барельефами, а на этот беспредел глазели собравшиеся люди: с любопытством, а некоторые со смехом обсуждали увиденное.
Нас вручили какому-то странному мужичонке в распашонке и двум здоровенным бабам, брови которых срослись в одну мощную "монобровь".
- Повелителю ни слова! - нервный ткнул в меня хлыстом. - Отведите их подальше от глаз Бияршана и заприте до вечера. После наказания всех омыть и пригласить лекаршу!
Итак, времени у нас было до вечера...
Не особо церемонясь, нашу почти святую троицу затолкали в душную комнатёнку и заперли на ключ. Перед тем, как уйти, бабища в зелёной юбке прошипела, оголяя чёрные от кариеса зубы:
- Где это видано, чтоб женщины от повелителя бегали? Позор! Если бы за вас не заплатили столько золота, Байварапатиш давно бы утопил вас в море! И двух часов здесь не пробыли! Даже лица свои бесстыжие не успели открыть, хотя... ничего хорошего в вас нет. Собаки облезлые!
Дверь хлопнула, в замке повернулся ключ, и Сонька оглушительно завопила:
- Это я - собака облезлая?! Ах ты, шкура бровастая, ну доберусь я до тебя!
- Нам лучше отсюда выбраться, - Манька огляделась. - Тюрьма...
- И желательно это сделать побыстрей... - пробурчала я, вспоминая слова нервного о каком-то наказании. - Нам обещали какими-то салаками по пяткам надавать. Рыбой, что ли, бить будут?
- Не салаками, а фалаками, - вставила свои пять копеек Сонька. - Я в сканворде читала...
- О, Боже! - Маня всплеснула руками. - Я и не знала, что у тебя такая тяга к этим сканвордам! Может, ты там еще вычитала, как смыться отсюда?
- Нет, - грустно вздохнула Сонька. - Такого я не читала...
- Вот и плохо, - Маша взялась за решётку на окне и подтянулась. - Скоро братья появятся, а мы тут уже перед царьком ихним на битых пятках отплясываем...
- Не буду я отплясывать... - Сонька подошла к ней. – Ну, чего там?
- Деревца да кустики... - недовольно проворчала Манька. - И мужик какой-то ходит важно, а за ним два негра с опахалами...
- Царь! - охнула я. - И к бабке не ходи - царь!
Сонька, недолго думая, оттолкнула от окна Маню и заорала на всю свою лужёную глотку:
- Драгоценный! Как там вас величать? Да – да, вы, с кучерявой бородой!
Меня чуть кондратий не хватил. Маня раскрыла рот, а потом громко простонала:
- Не-ет...
А Сонька тем временем настойчиво привлекала внимание царя:
- Дайте-ка, я угадаю... ммм... вы царь! Ну, точно царь! Какая осанка, наряд какой богатый... волосики как красиво уложены...
Мы с Манькой переглянулись и осторожно полезли к окну. Мужик в шикарной диадеме ошалело смотрел на Соньку, впечатавшуюся в решётку всем своим хитрым лицом и косившую в его сторону одним глазом.
- Кто это? - он повернулся к сопровождавшим его мужчинам, но те пожали плечами, пялясь на Соньку выпученными глазами. И тут из-за белоснежной колонны появился мужик в распашонке, заперший нас в этой комнате. Он одарил нас взглядом полным ненависти и злобы, потом поклонился царю и елейным голосом произнес:
- Это наложницы из Греции, их привезли сегодня утром. Женщины совершенно невоспитанные и грубые... прикажите - и я накажу их, повелитель.
- Сколько их? - царь даже не посмотрел в его сторону, вглядываясь в окно с решёткой.
- Три женщины...
- Приведите их в сад. Немедленно.
Сонька слезла с окна и заплясала от радости.
- Ура!
- Чего "ура"? - мне её радости были непонятны. - Сейчас вломят нам прямо перед царём и не только по пяткам!
- За что??? - Сонька в недоумении остановилась. - Мне казалось, я ему понравилась...
- Да он кроме твоих щёк, втиснутых в решётку, ничего и не разглядел! А вот твоё: «драгоценный, волосики красиво уложены", уж точно его в восторг не привело!
За дверями послышался быстрый топот.
- Главное отсюда выйти, а там - по ситуации! - не сдавалась Сонька. – Вы, главное, сильней бедрами крутите, и заманивайте его, заманивайте глазами!
- Всё, гетера снова с нами... Вот, точно ты в прошлой жизни каким-то асоциальным элементом была... - хмыкнула Маня и вдруг запела: - А я институтка-а, я фея из бара-а, я чёрная мо-оль, я летучая мы-ышь...
- Сама ты мышь! - прошипела Сонька, и тут дверь распахнулась.
Мужичок в распашонке и еще несколько негров ворвались в комнату и поволокли нас снова на улицу. Я всю дорогу крутила головой, надеясь, что удастся как-то спастись, но в мозги ничего не лезло. Нас протащили по галерее, украшенной слоновой костью, мимо небольшого бассейна с кувшинками, но, чем ближе оказывался царь, тем осторожнее себя вели эти изуверы, и когда к нему осталось всего каких-то пару метров, мы пошли сами.
- Вы своё получите! - зашипел мужичонка. - Грубиянки! Мерзкие, пустынные собаки! На колени перед повелителем!
Сонька окинула его брезгливым взглядом, в котором читалась скорая расплата, и закрутила задницей, как заправская мадам с улицы красных фонарей. Мы от нечего делать или из солидарности, а, возможно, просто от безвыходности, закрутили тоже.
- Тебе не кажется, что мы вечно кого-то заманиваем? - прошептала Маня, и я согласилась с ней:
- Лишь бы это заманивание не кончилось битьём по пяткам.
Сонька зыркнула на нас через плечо и растянула рот до ушей, показывая радость и благоговение перед царем.
* * *
- Это просто невероятно! - Иухарба в первый раз в жизни от души смеялся. - Да я это слово повторяю уже тысячи раз с тех пор, как здесь появились эти сумасшедшие, дикие женщины!
Двое других братьев тоже смеялись, глядя на веселящегося Иухарбу.
- Какие они хитрые и смекалистые! - Бриан сидел в мчащейся колеснице с чашей вина в руке. – Кстати, у этих греков прекрасное вино.... Но что меня поразило окончательно - так это то, что они без зазрения совести залезли этому греческому царьку под тунику и вытащили свиную кожу!
- Да уж, поднять такой шум, посеять неразбериху и в саду Гесперид, и в Греции, украсть челнок, напоить богов Туата... Эти женщины стоят многого... - Иухар хитро прищурился. - Особенно одна из них, ужас, как хороша...
- Но в этот раз всё может плохо закончиться. - Бриан указал на далёкий берег Персии. - Там правят сластолюбцы, подверженные страстям. Они держат множество женщин взаперти, как скот.
- Мне кажется, в этот раз им потребуется помощь, - кивнул Иухар и посмотрел на брата. - Как думаешь, Иухарба, нам стоит помогать им?
- Они нам враги. По крайней мере, были ими... И что-то мне подсказывает, что придётся помогать царю Персии...
- Ну, нет... не в этот раз...
- Да? - Иухарба обвёл братьев взглядом, полным смешливых искр. - Посмотрите снова на Персию... Мужчины поспешно перевели глаза на приближающиеся берега, и Бриан поражённо протянул:
- Быть того не может...
Сияющий дворец полыхал, выпуская в небо клубы чёрного дыма.
* * *
А случилось вот что...
Царь долго и угрюмо рассматривал нас, сидя на подушках под густой листвой цветущего куста. Его тщательно уложенная борода медленно двигалась, словно он что-то жевал. У меня уже болел рот и щёки заманчиво скалиться ему, и я перестала напрягаться, надеясь, что этого было достаточно. Манька, нахмурившись, смотрела на него, и одна лишь Сонька продолжала растягивать лицо в припадке соблазнения, но царь, почему-то не соблазнялся.
- Подойди ко мне, - он указал на меня длинным, смуглым пальцем.
- Зачем? - брякнула я и опасливо посмотрела на застывших рядом негров.
- Здесь задаю вопросы я! Бияршан Великий! И приказываю я! Ибо я - Великий хранитель копья самого Писира! Моего Великого предка! - он ткнул этим же пальцем куда-то вверх, и, задрав голову, я чуть не завопила от радости - на самом верху дворца, в хрустальной ёмкости, наполненной водой, сияло копьё.
- Копьё... - протянула Сонька и её глаза загорелись.
- Подойди! - завопил царь, и мне ничего не оставалось делать, как шагнуть к нему.
- Быстрей, черепаха! - занудливая "распашонка" с силой толкнул меня к царю, и я, взмахнув руками, полетела вперед, зацепив какую-то ерундовину, испускавшую фимиам.
Она полетела вниз, упала на царя, и его густая растительность вспыхнула в мгновение ока.
Негры с перепугу принялись остервенело махать опахалами, отчего пламя разгоралось всё больше, а царь визжал всё сильнее...
Вся свита кинулась тушить царя, и мы, воспользовавшись этой суматохой, помчались во дворец, скользя по гладкому полу. Вопли становились всё сильнее и стража, охраняющая мраморные чертоги, бежала на них, не замечая нашу троицу, вжимающуюся в стену. Времени у нас было катастрофически мало, и стоило бряцающей оружием страже промчаться мимо, как мы рванули вверх по широкой лестнице.
- Куда?! - из-за угла внезапно выскочила толстая "монобровь" и расставила руки, пытаясь поймать нас. - Не уйдёте!
Маня, недолго думая, схватила её за подол длинной юбки и рванула на себя. Она не устояла на ногах и, громко вопя, рухнула на пол.
- Держите её! - крикнула Сонька, и мы с Маней навалились на толстуху, визжащую, как поросёнок.
Сонька задрала её юбку и завязала узлом на голове:
- Вот и полежи маненько. А то ишь, разбегалась...
Мы побежали дальше, оставив злобную бабищу ворочаться по полу, как огромную гусеницу, и Манька, задыхаясь, прохрипела:
- Бежим всё время наверх!
Это было и так понятно, но мы лишь прохрипели в ответ:
- Хорошо! - и прибавили скорости.
На последнем этаже нас ждал сюрприз, в виде двух стражников с оружием, охранявших узкую дверь, и мы замерли за углом, поглядывая друг на друга.
- Сейчас я им задам! - Сонька схватила металлическую курильницу, из которой вился ароматный дымок, и швырнула её на ковёр, лежавший на полу. Угли рассыпались по нему, распространяя запах горелой шерсти, и через секунду первые языки пламени принялись лизать яркий рисунок. Подруга набрала побольше воздуха и заорала: - Пожар! Пожар!
Мы спрятались за колонной и наблюдали, как стража хватает ковёр и тащит его к окну.
- Пора! - Маня первая побежала к узкой двери, а мы за ней.
Дверь оказалась открытой (видимо, стража была уверена в своих силах, либо никто не посягал на копьё). Распахнув её, мы оказались на небольшом, круглом пятачке под ослепительно голубым небом, а перед нами в хрустальном ящике покоилось копьё, такое знакомое, что мне захотелось схватить его и закинуть куда подальше. Не растерялась, как всегда, Сонька, она ударила по ларцу ногой, и он грохнулся оземь, рассыпаясь на мелкие осколки.
Копьё покатилось в нашу сторону, разбрызгивая капли воды, и я схватила его. Оно вспыхнуло ярким, ослепляющим светом, и тут мы услышали оглушительный треск, словно где-то лопнула стена.
Дворец зашатался.
- Ой, мама! - Сонька схватилась за сердце. - Сейчас дворец рухнет!
- Не рухнет, если мы отсюда быстро уберёмся! - Маня ломанула к выходу, а мы за ней.
Дворец стонал и шатался, слышались вопли и крики, а мы неслись как оголтелые, сбивая на ходу визжащих женщин, бегущих по беломраморным коридорам в одном неглиже.
- Это всё из-за копья! - завопила Сонька. - Оно города разрушает!
- Да что ты! - ехидно ответила ей запыхавшаяся Машка. - А мы-то думаем, что такое...
- Жалко ведь красоту такую...
- А им нас не жалко было? - возмутилась я, почувствовав жар в пятках. - Забыла, что они хотели нас по пяткам бить?
Сонька хотела что-то ответить, но тут нам навстречу, выскочил "распашонка", а за ним появился царь. Борода его выгорела напрочь, лишь несколько кустиков жидкой растительности торчали в разные стороны. Он смотрел на нас, и глаза его наливались кровью.
- Ой... - Сонька попятилась назад. - А вам так даже лучше... Не переживайте...
- Стража! - завопил "распашонка". - Стража! Они здесь!!! Сюда!!!
Царь ринулся к нам, растопырив руки. Его зубы громко клацали, будто он хотел нас сожрать, а из горла раздавались сиплые рыки. От Великого Бияршана осталась только облезлая головешка - величие же исчезло полностью. Я испуганно взвизгнула и приложилась к нему копьём, слыша, как трещит его вполне симпатичный персидский нос. "Распашонка" охнул, весь налился кровью и кинулся на меня, но Маня вовремя подставила ему подножку, и он плашмя грохнулся оземь. Стоять нам было категорически нельзя и, повизгивая от страха, мы побежали дальше.
Когда от выхода из дворца нас отделяло несколько метров, в высокой арке я заметила трех всадников, спешившихся с лошадей, и притормозила.
- Стойте! Мы в ловушке!
- Это же те, что нас из песка откопали! - Маня прижалась спиной к холодной стене. - От них мы не убежим!
- Ну почему... - Сонька прищурилась. - Нужно чтобы они прошли мимо, а мы на их лошадях к морю!
- На лошадях?! - прошипела я, глядя на неё с ужасом. - Ты в своем уме?!
- Тсс!!! - Маня ещё сильнее вжалась в стену, и мы последовали её примеру. Вскоре мимо нас промчалось трое мужчин, и мы услышали:
- Если обнаружите этих проклятых, убивайте без промедления!
Меня холодный пот прошиб от этих слов, и я поняла, что готова не то, что на лошадь залезть, но и с крыши дворца прыгнуть.
Как только их шаги затихли, мы выбежали на улицу и, отвязав лошадей, с трудом забрались на них. Бедные животные, не признавая в нас хозяев, принялись фыркать и гарцевать, показывая своё возмущение, отчего меня носило из стороны в сторону. Я махала рукой, стараясь удержать равновесие, и зажатое в ней копьё принялось светиться от эдакой тряски, и на что бы ни попадал луч, исходивший из него, всё возгоралось алым, жутким пламенем. Лошади испугались и понеслись прочь, оставляя дворец позади...
продолжение следует
