я сознательно не выбрал даже но выстрадал понятие «ультрапозиционизм» в исканиях номена своей жизненной позиции,— идеологии, если хотите: это наследие рефлекций Ницше и Фромма, Льва Николаевича и Герцена, Хокинга и Стругацких.. список можно длить бесконечно, однако далеко не всякому он разъяснит суть, коюю я потщусь кратко, но по возможности ёмко, выразить ниже.
имея случай прочесть без преувеличения тысячи книг я убедился, что редкие из мнимых великими писатели в действительности видят мир достаточно трезво,— будь то художники или академики,— каждый склонен отчасти придерживаться стереотипных (опирающихся на широту распространения или рейтинг автора) мнений, останавливаться без достаточного углубления, и прочее, закономерно следующее от недостатка любознательности, неследования научному требованию всегда и во всём удовлетворять даже гипотетический вопрос «почему». назовём это мизергизм? ..)
или ве́рнее будет мизергатизм? я не силён в латыни, однако даже начальный уровень позволяет иногда увидеть обыкновенные предметы несколько глубже. я недоволен устройством института общественного образования. недоволен институтом управления, доминирующим над наукой и идеологией, кои вполне, в действительности, имеют связь, причём самую прямую, что бы ни говорили сертифицированные докторы наук и прочие фантазёры, воспринимающие философию абстрактно, набором конкурирующих логик и утверждений.
достойные утверждения есть и в коммунистической, и в нацисткой теории, в чём-то правы и самые правые, и самые индифферентные к политике и идеологии: среди существующих теорий общественного института я не нашёл достойную звания конечной, так как её не может быть,— общество есть структура динамическая, развивающаяся и усложняющаяся,— решение социальных проблем способно лишь вынести на поверхность следующие: этот процесс не предполагает логического завершения.
люди не равны в пошлом стереотипном понимании права на голос: вам не убедить меня, что человек, нисколько не понимающий происходящего на мировой и местной политической арене способен выбирать губернатора или президента,— я скорее склоняюсь к упразднению подобных ролей за ненадобностью,— гражданину следует выбирать не лицо исполнителя но инициативу, оценивать не обещания но качество исполнения.
я не верю в современную «официальную» экономику, где полиция на деле пилит бюджет, превращая свою работу в поточную фабрикацию раскрываемости, кормится от криминализации естественных вещей вроде наркотиков и проституции, в то время как необходима она для предотвращения злодеяний. однако сегодня представляет собою главного злодея, самого опасного и необоримого.
я верю почившему недавно Дэвиду Грэберу, довольно трезво выразившему подобные настроения и некоторые намечания в работе «Фрагменты Анархистской Антропологии», этот господин техничностью рассмотрения общественных проблем достойно пронёс эстафету князя Кропоткина,— Грэбер не рефлектировал в ней столь глубоко, однако привнёс некоторое новое понимание способности каждого неравнодушного внести свою лепту в общее дело строительства «царствия божиего на земле»: «капитализм существует лишь оттого, что каждый новый день мы продолжаем его создавать».
я верю, что уже сегодня, при верном понимании и освещении действительных проблем, мы могли бы жить в едином планетарном государстве без легализованного принуждения и насилия, где каждый независимо от образования, взглядов на жизнь и здоровья мог быть обеспечен жильём и пищей, то есть освобождён от вынужденной кабалы снабжения милитаристско-бюрократического голиафа, ограничивающего свободу во всех смыслах.
где каждый лучше понимал бы себя и был счастлив: ведь что нужно человеку для счастья? ничего особенно не изменилось с неолита: человеку необходим психологический и физеологический комфорт: уверенность в безопасности, надёжности его пещеры, наличии здоровой пищи и здоровых отношений с окружающими и самим собой.
честность, сегодня толкающая к выбору конфликта: с миром или собой. или и с тем, и с другим.
я выбираю совесть.