Шло самое беззаботное время моей жизни. Я был старшеклассником, заканчивал одиннадцатый класс. Вместе со мной школу посещали почти полторы тысячи учеников, внешне разделенные на классы, а внутренне полом, интересами, национальностями, положением родителей, музыкальными вкусами, физическими возможностями, моральными ценностями, психическим состоянием, наличием или отсутствием стремлений и перспектив. Десять лет мы варились в общем котле, вынужденные находиться вместе в замкнутом пространстве трехэтажного помещения. Объединенные в группы по тридцать человек под номерами «А», «Б», «В», «Г», «Д» и даже «Е», мы общались, взаимодействовали, конфликтовали и дружили на протяжении десяти лет.
Нам учитель рассказывал про черты военного коммунизма, а я с пацанами половой орган в зеленой тетрадке рисовал и смеялся. Это был наш чат, на тридцати двух листах в клетку. Здесь и Коррозия металла и Bad Balance помещались за один урок. Я никак не мог понять, зачем нужно всё это образование, если телевизор, в котором заключался весь мир, убеждал меня, что оно не позволит добиваться настоящего успеха. Врачи, преподаватели, инженеры и другие люди из профессий, требующих самой высокой квалификации, потратили годы на обучение ради нищенских зарплат. Не видя связи между оценками в дневнике и будущим, не понимая смысла в учебе, я никогда и не старался.
В первом классе ставили двойки за неправильный наклон палочек в прописи, а в десятом за неверную трактовку мыслей автора в сочинении. Мне вообще в 10 классе не до Гоголя, посмотрите — вот же девчонки на расстоянии вытянутой руки. Я «Войну и Мир» прочитал только потому, что других книг на дачу не привезли. А ведь были еще странные ребята, что тянулись к золотым и серебряным медалям. Для многих эти бессмысленные украшения так и останутся наибольшей наградой в жизни.
Школа загудела, словно фабрика, в которой начиналась первая рабочая смена. Здесь штамповали аттестаты для вручения каждому, кто сумел просидел десять классов.
Чем меньше времени оставалось до звонка на первый урок, тем больше учеников забивалось внутрь. Шум нарастал с каждой минутой. Веселые дети бегали по рекреациям и коридорам, играли в салки, лупили друг друга портфелями и сменкой. Кое-где, разрезая собой волны малышей, понуро брели в классы усталые учителя.
Большинство из них выглядели усталыми уже в понедельник утром. Пожилая химичка медленно продвигалась к кабинету увенчанному портретом Менделеева. В больших круглых очках женщина была похожа на сову. А молодая физичка, повелительница эбонитовой палочки, докуривала на крыльце школы последнюю сигарету, здороваясь с проходящими учениками. Наверное, многие ребята были увлечены ею, видимо из-за скудного выбора юных учителей и её привычки носить короткие юбки.
Среди преподавателей всегда выделялся прекрасным настроением лишь учитель музыки Владимир Абрамович. Это было связано с его любовью к предмету, с жизнерадостным характером и с бутылочкой коньяка, которая всегда имелась в футляре для аккордеона. Пожилой Владимир Абрамович для большинства детей был лучшим учителем, а музыка самым ожидаемым уроком. Если в учебное время по школе разносилось пение тридцати голосов:
« Что такое осень – это камни,
Верность над чернеющей Невою…»
и гремел аккордеон - это значило, что у 10 «В» шел урок музыки.
А бывало и так. Мы сидели на алгебре и решали скучные уравнения. Переставляли иксы и игреки местами в поисках верного решения. Как вдруг, рядом с дверью в кабинет раздавался негромкий звук его музыкального инструмента. Потом он нарастал, становился отчетливее и громче. Все бросали задания, откладывали ручки и в нетерпении ждали, что же будет дальше. «Вддддддоооль по питерской, по тверской-ямской…»
Из распахнутой двери кабинета появлялся Владимир Абрамович, как всегда в немного помятом костюме. Он не просто входил, а врывался в класс вместе с аккордеоном и улыбкой на добром раскрасневшемся лице.
Подобно Прометею, дарующему людям запретный огонь, он приносил чувство радости в темное царство цифр и формул. Квадратные корни и синусы отступали на время, поверженные могучей песнью учителя. Класс хохотал и свистел, пока Владимир Абрамович с песней подходил к нахмуренной математичке, целовал той руку и объявлял своим громким поставленным голосом: « Дети! Ваша учительница - великолепный педагог и прекрасная женщина!» Музыкант кланялся. И уходил из класса под наши бурные аплодисменты.
Это было прекрасное было время.
#рассказ #литература #творчество #90-е #жизненная история