История. 18 августа августовскому путчу исполняется 30 лет
Мария Епифанова
События 18–21 августа
1991 года получили самые разные оценки: и попытка антиконституционного государственного переворота, и попытка остановить разрушительные процессы. В конечном итоге эти события способствовали гибели СССР.
30 лет – большой срок. Ныне большая часть саровчан не помнит эти события и из-за возраста, и поскольку приехали в Саров после 1991 года. А у многих «коренных» жителей существует иллюзия, что это все нашего города не коснулось. Мы обратились к очевидцу событий августа 1991 года в Сарове Игорю Жидову, чтобы услышать его частное мнение и комментарии.
В начале разговора он вспомнил мистические истории-предвестники грядущих событий.
Игорь Жидов:
– У родственников в Москве есть старинный сундук, знакомый мне с детства. Много раз я перебирал его содержимое – старые вещи, вроде бы и ненужные, но выбросить их рука не поднималась. И вдруг, когда появился Горбачев, в сундуке обнаружилась дорожная икона патриарха Гермогена. А ведь раньше ее там не было! (патриарх Гермоген – символ «Смутного времени» 17 века). Моя тетушка испуганно воскликнула: «Значит, батюшка в тот день не взял ее в дорогу…» (Моего деда убили в 1920 году во время тамбовского мятежа, исчезла тогда и эта икона). От тетушки я впервые услышал оценку происходящих с приходом Горбачева событий как новое «Смутное время». Появилась в те времена на ТВ передача «Взгляд», которую вели молодые журналисты. Она не вписывалась в традиции советского телевидения – смелая, иногда некомпетентная и даже нелепая критика существующего, но из-за новизны привлекательная. Помню сюжет – митинг «патриотов», тогда этому слову стали придавать оттенок сарказма. В толпе бегает сумасшедший и выкрикивает: «Михаил меченый явился – в России беда». Горбачев ему не нравился не из-за пятна на лбу, а за то, что он делает. ТВ-ведущие потешались над душевнобольным. А зря. Душевнобольные нередко обращают внимание на то, чего другие вообще не замечают. К ним полезно прислушиваться.
Про мистику можно продолжить, но вернемся к фактам. Мы спросили у Игоря Георгиевича, что, по его мнению, послужило причиной событий 1991 года, были ли какие-то явные предпосылки.
Игорь Жидов:
– Кратко: Горбачевские реформы вели к ухудшению жизни большинства людей, в том числе и работников оборонных предприятий и НИИ. С появлением Горбачева государство стало уклоняться от выполнения своих обязанностей. Наглядные примеры: по государственным каналам ТВ (а других не было) показывают гипнотизеров Кашпировского и Чумака! И даже среди физиков-теоретиков нашлись им верившие: «Почему-то от нас скрывали такие способы лечения!» ТВ рекламирует «МММ» (первая финансовая пирамида). Люди отдавали деньги, нередко взятые в кредит, в уверенности получить через 3 месяца в 2 раза больше! Я говорил доверчивым: «Когда вы сдаете в камеру хранения чемодан, разве вы предполагаете, что вам вернут ваш и добавят еще чей-то?» Но мои слова не убеждали. Отказ от цензуры на ТВ не самая опасная «инновация». Государство перестало защищать население. Способы обмана становилось разнообразнее и все опаснее для жизни. Я удивлялся количеству лжи, заполнившему СМИ. А наш народ опыта сопротивления лжи не имел.
Как поется в песенке:
«На дурака не нужен нож,
Ему с три короба наврешь —
И делай с ним что хошь!».
Как депутат городского Совета, я был вынужден «переваривать» огромное количество информации, недоступной и ненужной рядовому гражданину. И я имел основание делать прогнозы на будущее. В 1990 году кучка функционеров из руководства КПСС неожиданно объявила, что вместо КПСС в России будет действовать новая партия – КП РСФСР, без устава и программы. Мне стало ясно, что руководство партии готовит развал страны. Я перестал платить партийные взносы, не желая, чтобы и на мои деньги уничтожали Советский Союз. Я удивлялся, что мои коллеги не чувствуют беды. А 18 августа утром мне сказали, что если заплачу партийные долги, то меня простят. В ответ – мой горький смех.
Какие еще были инструменты на случай чрезвычайного положения? КГБ, МВД, армия. Но августовский путч обесценил все присяги. И ситуация до сих пор не исправлена. Напомню, что в начале 17 века вопрос об освобождении от присяги, принесенной самозванцу, решался на высшем уровне – Земским собором. Все ждали смены «курса» Горбачева. Но то, что произошло – появление ГКЧП (Государственного комитета по чрезвычайному положению), не отвечало желаниям простых людей.
Саров и Москва – города по количеству населения несоизмеримые. Что происходило в нашем городе и отличалось ли это от событий в Москве?
Игорь Жидов:
– Внесу поправку: не было тогда Сарова. Был объект Арзамас-16. Добавлю – Чернобыль тоже меньше Москвы. Появились угрожающие карами противоречащие друг другу указания: Постановление ГКЧП №1 и Указ Президента РСФСР. Важную роль в понимании происходящего сыграла ТВ-трансляция встречи ГКЧП с журналистами, где было заявлено, что перестройка будет продолжена, а их друг Горбачев после отдыха вернется в строй, и они будут вместе работать. Этим заявлением ГКЧП лишился поддержки значительного числа граждан, видевших именно в Горбачеве источник бед. До сих пор не могу отбросить версию, что Горбачев собрал в состав будущего ГКЧП особо бездарных чиновников, чтобы использовать их, как говорится, «втемную», для дискредитации попытки остановить развал страны. Я был уверен, что для Арзамаса-16 первостепенная задача – не допустить в Ядерном центре столкновения людей с разными точками зрения. Особенности менталитета жителей Арзамаса-16, казалось бы, давали надежду на преодоление кризиса без потерь.
Но представьте себя на месте руководителя предприятия, расположенного в закрытом городе, или военнослужащего, принявшего присягу на верность СССР («…Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик…»), или народного депутата, поверившего лозунгу «Вся власть Советам!», члена КПСС, еще недавно правящей страной. Много поводов для конфликтов!
События в Нижнем Новгороде помогли нашему руководству избежать ошибочных решений. Усилиями депутатов за попытку создания в Нижнем Новгороде Чрезвычайной комиссии было отправлено в отставку руководство областного Совета народных депутатов – Г.М. Ходырев и А.А. Соколов. В это же время в кабинете зампредседателя облсовета, если память не изменяет, Ю.Макарова, раздался звонок, и представитель руководства ВНИИЭФ (обращаю внимание: не руководитель государственного органа власти – городского Совета) начал спрашивать, как на практике реализовывать постановления ГКЧП: как разгонять митинг, кого арестовывать... Макаров включил громкую связь, чтобы все присутствующие слышали разговор, и объяснил звонившему, что в Нижнем Новгороде не планируют выполнять распоряжения ГКЧП.
Суть разговора стала известна в Арзамасе-16. В это время председатель горсовета Арзамаса-16 Валерий Николаевич Такоев придумал замечательный «ход»: пригласил к себе всех руководителей существенных подразделений города: МВД, КГБ и т.д. и изолировал их от «поджигателей». Не знаю, что они обсуждали, важно – они были на виду и не наделали глупостей. В это же время на центральной площади собралось, по моей оценке, человек 200-300. Кричат, возмущаются, руками размахивают. Я толпу всегда избегаю… Пришел домой – звонит сосед сверху Володя Лисовенко: «На митинге докричались до призыва «бить коммунистов». Если к тебе рванутся – звони, я прикрою». У нас с Володей уже был опыт – вдвоем спускали по лестнице 10 хулиганов. Кажется, в то самое время двух депутатов возбужденные женщины в центральной аптеке прижали к стенке и требовали на коленях присягнуть Ельцину. Покупатели едва их отбили…
На ближайшей сессии городского Совета были попытки превратить заседание в митинг и вроде как присягнуть Ельцину. Но Такоеву удалось вернуть депутатов в рамки компетенции Совета…
Таким был августовский путч в Сарове глазами нашего героя. На вопрос, на чьей же стороне был он сам, Игорь Георгиевич ответил просто: «Ни на чьей. В жизни часто бывает так, что выбора нет, и ошибкой является само участие в выборе. Для меня это были очень горькие дни. А в будущем реальность оказалась страшнее моих самых худших прогнозов».