Андрей Тимофеев, руководитель Совета Молодых литераторов СПР честно рассказал о радостях и сложностях организаторских будней. Также речь шла о тенденциях в современном литературном процессе, метамодернизме как способе кристаллизации истины и о том, как относятся друг к другу разные поколения писателей.
— «Химки» — это целый ряд событий, объединяющих опытных и начинающих авторов, организаторов, критиков… Появляются и новые форматы — в этом году впервые прошла Конференция Союза писателей России. В чем состоял этот эксперимент и как родилась идея его проведения?
Конференция родилась из двух важных моментов. Первый связан с тем, что в определённое время молодой писатель вырастает из «обычных» семинаров, скажем, ему уже больше 35 лет, он получил профессиональное признание коллег, стал членом союза писателей. Но запрос на обсуждение своих текстов у него по-прежнему остаётся. В связи с этим появилась идея отдельной программы на Совещании в Химках для членов Союза писателей России (или рекомендованных по результатам прошлых совещаний, но ещё не вступивших). Подборка для такого автора — слишком маленькое «поле битвы». Поэтому мы решили на Конференции обсуждать не подборки, а книги, потому что именно книга является полноценной репликой состоявшегося писателя. И, конечно же, при обсуждении в таком формате речь идёт не об обучении, а, скорее, об осмыслении творческого пути.
Второй момент связан с тем, что литературное пространство сильно раздроблено. По линии либералы/патриоты еще с 80-90-х годов, по регионам нашей необъятной страны. Но в последнее время ещё отчётливее — по специфическим «взглядам» на литературу. Есть поле критиков, которые говорят о художественных произведениях с точки зрения литературного профессионализма. Есть издатели, которые исходят из того, будет ли книга коммерчески успешной. Есть поле блогеров, ориентирующихся на личные эмоции и предпочтения. Одна из целей Совета молодых литераторов — сшивание литературного пространства, попытка наладить полноценную дискуссию между этими разорванными частями. Отсечь маргиналов и неадекватных, которые только делают вид, что разбираются, и объединить людей умных и профессиональных (пусть и с разными взглядами на литературу). Поэтому на Конференцию мы пригласили критиков, писателей, издателей и блогеров, чтобы поговорить о книгах с разных точек зрения.
Впрочем, на практике случилось много вещей, которых мы не предполагали. К сожалению, не было большого интереса со стороны блогерского сообщества. Кроме того, на семинарах возник некий дисбаланс. Мы нечетко распределили роли: это критик, это издатель, это писатель, решили не ограничивать обсуждения какими-то правилам. В следующем году заранее продумаем формат. Но в качестве пилотного проекта эту Конференцию вполне можно считать состоявшейся.
— На Конференции обсуждались и рукописи, и уже изданные книги?
— Да, по правилам можно было подать либо книгу, изданную в последние два года, либо рукопись. С нашей точки зрения это были равные заявки. Потому что мало ли почему в наше сложное время рукопись может быть ещё не издана.
Но в процессе обсуждения выяснилось, что это всё-таки разный материал. Для неизданной книги органичны рекомендации по доработке. А вышедшую книгу критиковать в некоторых аспектах просто бессмысленно, тут можно говорить только об общем направлении движения поэта или прозаика. Наверно, их нужно разводить, как минимум, в разные секции.
— Вышедшие в серии «Новое имя» книги — это материальное воплощение итогов Конференции?
— «Новое имя» — это специальная серия Союза писателей России для молодых авторов, которая издается по результатам совещания в Химках. Её спонсор — прекрасный человек и меценат Сергей Козубенко. В этом году мы имели возможность издать три книги: поэта и прозаика из числа участников Конференции и одного автора по результатам творческой программы Химок в рубрике «Открытие». Сейчас книги Алены Белоусенко, Марии Знобищевой и Киры Марченковой уже изданы и ждут своих читателей.
— Вернемся к теме блогеров. Предполагалось, что они станут «мостиком» между профессиональным сообществом и обычными читателями? Вообще, каковы шансы молодых членов СМЛ на раскрутку в медиапространстве?
— Вообще в современном мире творческая значимость и известность писателя зачастую не совпадают. Бывают счастливые совпадения, как, например, Алексей Иванов. Но по большому счёту сейчас нет адекватных механизмов широкого распространения хороших писателей, всё происходит сумбурно и с точки зрения литературы почти всегда — непрофессионально.
Поэтому, конечно же, ещё одна из задач СМЛ — популяризация хорошей молодой литературы. И определённая «вторичная выгода» от приглашения блогеров для обсуждения книг участников Конференции была. Но сказать, что мы просто хотели использовать ресурсы блогеров для продвижения наших авторов тоже нельзя. Дискуссия и совместная работа представителей разных профессиональных специфик — это первая и главная задача.
— СПР-овская молодежь — она какая? И актуален ли тот стереотип, который еще жив в регионах, что «молодым» членом писательской организации считается автор лет так пятидесяти, что на молодых смотрят строго свысока или попросту не замечают?
— В таком распространенном мнении есть часть правды и часть неправды. Проблема в том, что когда такая полуправда попадает в широкий оборот, она становится ложью.
Правда в том, что средний возраст членов Союза писателей России очень высок. Это наследство тяжелого времени, когда к оживлённой литературной жизни не было большого интереса даже внутри самого союза. С другой стороны, сказать, что внимания молодым совсем не было, тоже нельзя. Ещё до появления СМЛ и Химок огромную работу проводила Ассоциация писателей Урала. Многие годы существовали крупные фестивали под эгидой СПР, например, фестиваль Анищенко в Самаре, фестиваль Бельмасова в Ленинске-Кузнецком, фестиваль «Корифеи» в Уфе, «Стилисты добра» в Челябинске, совещание «Сибирских огней» и т.д.
Да, последнее время, года с 2018, когда руководителем союза стал Николай Фёдорович Иванов и начал полноценно работать СМЛ, ситуация улучшилась: достаточно большие совещания молодых писателей недавно проходили в Ярославле, Ульяновске, Воронеже и других городах. Ну и, конечно же, — итоговое крупное мероприятие года, Совещание в Химках. В этот раз мы достигли сумасшедшей цифры в 300 участников и экспертов, одновременно работали пять независимых программ: студенческая, творческая, спецпрограммы для организаторов литературного процесса и критиков. И, конечно же, та самая Конференция СПР, о которой мы только что говорили.
Ещё нужно сказать, что по итогам таких совещаний проводится прием в Союз писателей России в упрощенном режиме. Таким образом, участники не просто приезжают, обсуждаются и уезжают, а могут стать частью большого профессионального сообщества и продолжить работу уже внутри него.
Мы в Совете молодых литераторов убеждены, что все лучшие и состоявшиеся молодые авторы нашего поколения (будем говорить за свою зону ответственности) должны быть в Союзе писателей России. Это наша сверхзадача как структуры союза. Практически такое вряд ли достижимо, но мы будем в этом направлении двигаться.
— А те самые маргиналы и неадекватные, о которых вы раньше упоминали, как отсечь их?
— На мой взгляд, с точки зрения приема в союз писателей человеческая адекватность не имеет значения, речь идет исключительно о сложившемся или не сложившемся писателе (адекватен с точки зрения литературы должен быть только его художественный мир). Что касается человеческой адекватности — это критерий, которым мы руководствуемся в работе с организаторами литературного процесса. И вот в данной сфере это очень важно! Если человек систематически нарушает взятые на себя обязательства, не способен работать в команде, существует в какой-то своей придуманной реальности, обеспокоен лишь проблемой значимости своего эго — такие организаторы нам не нужны. А писатели часто неадекватны, и это нормально, это не повод отказывать им в членстве в профессиональном сообществе.
Если же мы говорим собственно о критериях профессионализма, то чтобы их формализовать, придется написать целую статью. Но по большому счету, механизм состоит в признании автора профессионалом с точки зрения других профессионалов, вот и всё. Мы специально просим работать в творческих семинарах тех мастеров, кто, по нашему мнению, имеет «дар различения» и чьему мнению о профессионализме мы доверяем.
— По итогам творческой программы «Химок» лучших авторов рекомендуют к вступлению в СПР. Сами критерии отбора, в принципе понятны, а вот как мастера обсуждают кандидатов? Без острых моментов не обходится?
— Решение принимается по соглашению, в крайнем случае, по голосованию (условно говоря, два мастера «за», один «против» — тогда «за», или наоборот). Но я не помню, чтобы были прямо острые разногласия. Чаще всего, если есть колебания, то лишь в том, своевременно ли рекомендовать сейчас или подождать и дать человеку ещё развиться.
После рекомендации на Химках автор ещё проходит процедуру одобрения в региональной писательской организации. Там уже к нему присматриваются внимательнее, спрашивают о наличии изданных книг, публикаций и т.д. Да, есть регионы, в которых этот процесс происходит тяжело в силу ряда причин. Но когда все участники процесса заинтересованы в литературе и в процветании союза, а не в сведении личных счётов или в удовлетворении собственных амбиций, всё обычно происходит в конструктивном рабочем режиме.
— Чем, помимо прочего, порадовали «Химки» — после подведения итогов в воздухе не висело разочарованности, можно было осмыслять прекрасные семинары, а не терзать себя «того примут в союз, а меня не рекомендовали». Как-то так было подано, что это даже не поощрение, а просто профессиональный момент, который с каждым случится, если настанет время.
— Конечно, главным итогом любого семинара являются те творческие процессы, которые запускаются внутри автора. Это переосмысление, подчас очень болезненное, в идеале приводит к переходу на новый уровень. Любые поощрения всегда в какой-то степени субъективны. А приём в союз это и правда не столько поощрение, сколько профессиональный момент. Признание коллег и перевод в новое качество.
— Долгое время среди пишущей молодежи были популярны всевозможные конкурсы. Они, конечно, никуда не делись, но писательские семинары стали едва ли не востребованнее. В этом есть заслуга и СМЛ, но не обозначает ли такая ситуация, что что-то изменилось в творческом сообществе, если начинающим поэтам и прозаикам хочется не только заявить о себе, но и поработать над текстами?
— Я тоже это отмечаю, и меня это радует. Не могу точно объяснить, почему так происходит, могу только предположить.
Система работы с молодыми писателями была и в советское время, но психологически работала иначе — любой писатель, прошедший семинар 70-ых — 80-ых годов расскажет вам, что тогда слово мастера воспринималось как слово бога, который вещает откуда-то сверху. И это было логично, потому что существовала школа в широком смысле этого слова. Потом большие системы стали разрушаться — разрушился Советский Союз, разрушился единый союз писателей, наступила эпоха того, что называют постмодернизмом. Когда критериев профессионализма вообще нет, а об иерархии принято говорить только ругательно.
Но жизнь меняется, и приходит понимание, что есть объективные вещи, тот же самый профессионализм. А если шире брать, то есть и истина (просто не совсем понятно, какая она, и это может стать предметом конструктивного диалога). Это общий процесс, о нём, в частности, говорила на критическом симпозиуме Анна Жучкова. Сейчас он, видимо, как-то отразился на самосознании молодого творческого сообщества. И это отлично.
— Ну и, наверное, в литературу пришло новое, активное поколение, которому интересно не только сидеть за письменным столом, но и куда-то поехать, завести новые знакомства…
— Хорошо, что люди хотят творчески общаться, хотят среды — она благотворно влияет. Но есть и другая тенденция: порой люди начинают злоупотреблять семинарами и творческим общением. Для полноценного развития автору достаточно одного, максимум — двух обсуждений в год. Всё остальное — тусовки. Запретить их нельзя, не брать автора с качественной подборкой — тоже некорректно. Возможно, нам на Химках стоит ограничить количество участий. Скажем, был на Химках два раза — уступи дорогу другому или получи рекомендацию в союз и перейди в разряд профессионалов. А дальше для тебя открыто участие в Конференции СПР. Система выстраивается ясная и вполне логичная.
— Наконец, критический симпозиум. Он стал, наверное, одним из самых ярких событий конференции… Как зародилась идея такого формата?
— Есть критики, которые занимаются текучкой современного литературного процесса, а есть те, которые ставят принципиальные вопросы, обладают умением обобщать множество литературных фактов до одной существенной проблемы. Идея симпозиума состоит в том, чтобы несколько критиков, умеющих это делать, рассказали нам о существенной проблеме современного литературного процесса, которой они занимаются. Небольшой доклад, а потом вопросы — это очень похоже на научный симпозиум.
Но у нашего критического симпозиума был ещё один интересный акцент. Так вышло, что в нём участвовал я, а также Анна Жучкова и Михаил Гундарин, которые не имеют прямого отношения к Союзу писателей России. И это породило интересный разговор, важный в принципе для философии Химок и того, что происходит в современном литературном процессе. Проблема была поднята и освещена Анной Жучковой в её докладе. Кратко мы касались её чуть ранее.
Повторюсь: вот было советское время, где существовали понятные принципы оценки литературы (да и жизни вообще-то). Эти принципы были не такие уж простые, как часто считают. Потом наступил постмодернизм с отсутствием каких бы то ни было критериев и истин. По мнению Ани (здесь она цитировала западных экспертов в этой области), постмодернизм закончился. Настало время, так называемого, метамодернизма. Упрощенно говоря, это когда каждый человек имеет право сказать: «Нет, истина есть, я вам сейчас расскажу, какая она», и мы с уважением относимся к этому высказыванию и признаём его право на подобное исповедание. Таким образом, возникает ситуация многих истин, которые сосуществуют в одном пространстве и могут вступать друг с другом в конструктивные творческие (и мировоззренческие) дискуссии.
Химки в этом смысле постепенно превращаются в площадку таких дискуссий, в частности в формате критического симпозиума (во многом также в духе «метамодернизма» видится мне и Конференция СПР). Пришли разные люди со своим профессиональным мнением. А наша задача — обеспечить условия для полноценного, конструктивного и уважительного диалога. Подобной площадкой сейчас является ещё и рубрика «Лёгкая кавалерия» журнала «Вопросы литературы». В каком-то смысле — «Лаборатория критического субъективизма» (хотя это всё-таки закрытое сообщество критиков).
Конечно, я лично считаю, что истина находится у нас (если под «нами» понимать самое серьёзное, что есть в Союзе писателей России, традиции и художественно-философское мировоззрение, сформированное Вадимом Кожиновым, Михаилом Лобановым, Петром Палиевским, Татьяной Глушковой и другими значимыми национальными мыслителями, работавшими в литературе). Но я не собираюсь эту истину пропагандировать или для её утверждения использовать нечестные методы в духе информационной войны. Максимально чистый и прозрачный способ взаимодействия должен быть. И если наша истина верная, то она победит. А если нет (или, например, мы уже не имеем людей, способных её отстаивать на высочайшем уровне интеллектуальной дискуссии), то грош нам цена.
Формат критического симпозиума можно видоизменять и расширять. Наряду с Анной Жучковой и Михаилом Гундариным, я рад был бы увидеть в качестве спикеров Алексея Татаринова, Вячеслава Лютого, Сергея Чередниченко, Константина Комарова и других коллег.
— Значит, симпозиумы будут проводиться и на дальнейших «Химках»?
— Мне кажется, что это очень в духе Химок (и того, что Аня Жучкова называет метамодернизмом). Я бы хотел симпозиум проводить и в дальнейшем.
— В нашей беседе был упомянут Алексей Иванов, а с творчеством каких еще авторов стоит познакомиться?
— Тут сложный момент. Для ответа на этот вопрос мне нужно перейти из позиции руководителя Совета молодых литераторов Союза писателей России и организатора Совещания в Химках в позицию критика. И транслировать своё личное субъективное мнение, которое не может восприниматься как «официальная позиция».
Из поколения Алексея Иванова, тех, кому около пятидесяти, я очень ценю Олега Павлова, к сожалению, ушедшего от нас не так давно, и Александра Терехова. Есть более молодое поколение, которое я условно называю «новым традиционализмом»: такие писатели, как Юрий Лунин, Андрей Антипин, Ирина Иваськова, Алена Белоусенко, Евгений Эдин, Женя Декина, Лена Тулушева. Есть авторы старшего поколения: «живой классик» Виктор Лихоносов, Николай Дорошенко, Вера Галактионова, Петр Краснов…
Ну и, конечно, в каком-то смысле мои личные предпочтения отражаются и на Химках. Ребята из молодого поколения либо являются вместе со мной организаторами Химок, либо попадают на Конференцию СПР в качестве участников. А старших писателей мы стараемся по мере возможности приглашать руководителями творческих семинаров или экспертами Конференции.
В общем, влияние личного на общественное всё равно происходит. Но я стараюсь свои личные вкусы не делать определяющими для общего дела. Союз ведь и есть — уважение к мнению коллег, внятные механизмы существования и развития с учётом (в разную меру, быть может, но в любом случае) вкусов и мнений всех.
— Не буду задавать уже заезженный вопрос о том, как, будучи организатором литературных мероприятий, уделять время и собственному творчеству — это порой вопрос риторический, спрошу вот о чем… На концерте в честь годовщины «Пролиткультрадио» прозвучал рассказ «Последняя страница» про писателя, который едет на книжный фестиваль. Сейчас же ситуация не настолько печальная: у тех, кто продвигает литературу и культуру в целом, есть надежда?
— Это рассказ о человеке старшего поколения, хорошем писателе, трагически (как и большинство его ровесников) пережившем распад Советского Союза. Потерявшем страну, в которой жил, литературный процесс, который казался ему адекватным. С одной стороны — этот человек крайне неорганичен жизни, которая течёт вокруг. С другой стороны — он крупный и настоящий писатель, который чувствует, что в литературе чудо, а что ерунда. И между этими крайностями — безысходностью, неприкаянностью и одновременно чувствительностью к миру — проходит его жизнь, и эти крайности разламывают и растравляют его душу.
Наверное, в этом рассказе воплотился мой личный опыт общения со старшими коллегами, которых я очень ценю, хотя между нами есть и принципиальные различия и противоречия. Но я бы не хотел проводить четкой параллели между художественным текстом и организационными моментами. Ситуация, в которых находится современный Союз писателей России, гораздо сложнее и объёмнее.
— Что ж, будем надеяться, что тяжелые времена позади… Спасибо за интересный разговор о «Химках» и не только!
Беседовала Мария Тухватулина