1991 год. Советский Союз как государство еще жив, но уже находится в глубоком кризисе. Тем не менее простому жителю Союза в тот момент трудно представить, что страна, которая 70 лет воспитывала советского гражданина, осваивала космос и победила в одной из самых кровопролитных войн в истории человечества, вдруг может навсегда исчезнуть с политической и географической карты мира.
После событий августа 1991 года СССР в считанные дни буквально исчез, как государство. Эти даты навсегда вписаны в историю, как августовский путч или августовский кризис.
Споры, что мы потеряли вместе с Союзом с каждым годом все больше приобретают оттенки ностальгии. Но они по прежнему горячи, а где-то и болезненны.
Накануне тридцатилетия августовского путча «Кубань 24» пообщалась с теми, кто помнит, что было в августе 1991 года на Кубани и попросили их оценить как сами события, так и их последствия для страны.
Взгляд атамана
— Во время ГКЧП меня в России не было. Накануне событий – 15 августа – по приглашению атамана Кубанского казачьего войска за рубежом Александра Михайловича Певнева улетел в США. Тогда мы устанавливали контакты с зарубежным казачеством. А наши казаки хоть и жили в США особым знанием английского не отличались. Когда западные СМИ сообщили о путче, мы так и не смогли до конца понять, что же все-таки случилось. Понимали только, что в Москве происходит что-то страшное. Поэтому я принял решение экстренно возвращаться обратно.
А в Краснодаре (в Пашковской) тем временем наши казаки вооружились охотничьими ружьями и взяли под охрану мой дом. Были готовы в любой момент вывезти в горы мою семью: жену и двоих детей. Никто не понимал, что происходит и как это может для нас – казаков – обернуться. Тогда процесс возрождения казачества только запускался. Только начали вставать на ноги. Многие испугались, что снова начнутся репрессии против казачества. Что нас «поведут к стенке». К тому же тогда Ельциным был назначен первый губернатор Кубани – Василий Николаевич Дьяконов, и у кубанского казачества с ним сразу возник конфликт. Он назвал казачество про-коммунистической организацией. Говорил, что мы закупились оружием, готовим военный переворот.
— Чувствовалось ли какое-то разделение общества на два лагеря на Кубани в тот момент?
— Нет. Разделения не чувствовалось. Тут появились небольшие, но очень «громкие» «демократические» группы. Эти люди и сейчас среди нас. Вот они тогда везде кричали, что во всем виноваты коммунисты. Их было слышно. Но народ на Кубани все-таки в своем большинстве поддерживал действующий строй.
— Тогда почему же все-таки по вашему мнению произошел развал и можно ли было его избежать?
— Я считаю к тому времени общество созрело, что не все у нас в стране благополучно. Многим хотелось перемен. Стране, управлению нужны были реформы. Но только реформы плавные и долгосрочные. Пустить все по пути эволюции, а не революции. Не с плеча рубить, рушить, а потом пытаться заново построить. Но получилось, как получилось…
СССР — плюсы и минусы
Владимир Громов:
Плюсы. Во-первых несмотря на то, что в Союзе общество считалось атеистическим, нравственность его была очень высока. А теперь молись сколько хочешь — хоть лоб расшиби, но что творится в обществе сейчас, и в страшном снене могло присниться советскому гражданину.
Во-вторых в СССР было меньше коррупции.
В-третьих — была уверенность в завтрашнем дне. Ведь при советской власти, в тридцатые годы произошла смена менталитета граждан. Когда проходила коллективизация, из народа выбивали дух свободомыслия. Зато давали стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Человек после учебного заведения гарантированно получал работу. Получал жилье. А после распада СССР, снова произошла ломка менталитета людей. Вместо стабильности появился страх, например, потерять работу. Страх, что завтра будет хуже. Отсюда новые проблемы.
В-четвертых, конечно же, советское образование. Я сам и учился в советское время, и преподавал. Помню в 1964 году я учился в 7 классе. И у нас был одноклассник троечник, хулиган, звали его Петро. Так вот даже он мог назвать все страны и их столицы. А в 2012 году среди наших учеников 70% не смогли ответить с кем Россия воевала 200 лет назад, имея ввиду Отечественную войну 1812 года.
А еще доступность образования. Мои родители абсолютно безграмотные люди. Но при этом я бесплатно получил и среднее, и высшее образование.
И пятое это культура во всех ее сферах. От науки, до музыки, кинематографа и так далее. Ну вот посмотрите, как отражается Великая Отечественная война в современных фильмах и как в советских. Советское кино — игровое. А современное российское — сплошная графика. Оторванные ноги, головы и кровь рекой. А вот например взять фильм «Летят журавли» — там всего один выстрел. Но трагедия войны осознается в полном масштабе. Вот это искусство.
А на то, что раньше казалось отрицательным, сейчас народ смотрит с печалью и думает, а что же мы потеряли?
Хотя конечно тот же дефицит в позднем Союзе. Но вот тоже, вроде бы в магазинах полки были полупустые, огромные очереди, о если какой праздник, какая свадьба, то столы пустыми не были. Люди не голодали. Квартиры все равно давали. Ели честно, больше я ничего не смогу вспомнить. Ну в позднем Союзе конечно же был во многом формализм. Люди в ту же партию комсомол шли не по убеждениям, а ради карьеры.
Взгляд журналиста
— Я тогда работала в газете «Краснодарские известия» и была депутатом краевого совета, а мой муж Иван Журавлев — фотографом в газете «Комсомолец Кубани». Когда мы узнали, что к власти пришел ГКЧП, то были в шоке. В «Краснодарских известиях» тогда работала в основном молодежь. Все были достаточно либеральных взглядов и нам совсем не хотелось печатать документы ГКЧП. И тогда же готовился указ Ельцина о том, чтобы не подчиняться ГКЧП. Мы начали срочно узнавать, где бы его найти и как уговорить нашего ответственного секретаря этот указ напечатать.
Я пошла к мужу на работу. «Комсомолец Кубани» был газетой молодежной, свободолюбивой. Там все были категорично настроены против ГКЧП, звонили в Москву, была задача — добыть указы Ельцина.
И вот я помню мы сидели в фотолаборатории и ждали. К нам приехали друзья — Женя Стецко и Нина Чугунова — это были очень известные журналисты в тот момент. С кучей премий, печатались в «Огоньке». И вот мы все сидим, даже выпиваем из-за это всей ситуации и думаем — какая может быть наша судьба? Потому что мы как журналисты при ГКЧП работать не будем. И тут Нина предлагает: «А давай пойдем работать в детский сад? Это единственное, что нам остается…» Мы на полном серьезе думали, что уйдем из журналистики.
И вдруг сообщают, что идет какой-то факс из Москвы. Это наш коллега, работавший тогда в правительстве России Александр Рунов, сын небезызвестного журналиста Владимира Викторовича Рунова, смог достать указ Ельцина о том, что не нужно подчиняться ГКЧП и нужно выходить на улицу, бороться за демократию. Мы сразу же прибегаем в кабинет к редактору «Комсомольца Кубани» Юре Зайцеву, а там уже сидит вся редакция и с замиранием сердца ждет. Факс появляется, мы все кричим «Ура», а я прошу у Юры копию и бегу в редакцию «Краснодарских известий», чтобы напечатать этот документ.
Для руководителей СМИ это было достаточно сложное решение. Ведь в случае другого поворота дела могли и посадить… Ну, или снять с работы.
В те августовские дни в Краснодаре, да и в других городах проходили стихийные митинги на улицах. Первым руководителем краевого ОМОНа был тогда Тенгиз Джиджихия, он в сентябре 1991 года возглавил городское УВД. И я ему звонила, чтобы взять интервью: если будет сложная ситуации примет ли он решение стрелять в протестующих? В Москве уже к тому моменту начались столкновения, первая кровь пролилась. И он мне тогда ответил прямо, что нет, они стрелять в народ не будут.
Это были очень драматичные дни. А для прессы начиналось золотое время. Мы печатали документы, которые раньше были под строгим запретом, открылся спецхран краевого архива. У нас выходили очень смелые заголовки. Мы могли ругать губернатора, чиновников и кого угодно. Журналисты были в тот момент на гребне волны.
Новости каждый день были как сводки с фронта: застрелился прокурор Щербиновского района, бросилась в реку председатель Курганинского райсовета депутатов. Люди не выдерживали столь резкой смены политического строя, привычного уклада, боялись расправы.
«Красная, 35: кадровый переворот» — когда я писала этот репортаж, крайисполком уже отыграл свой последний тайм. А крайком КПСС на Красной, 3 сдавал ключи, и уже зарождалась структура администрации края. События развивались так быстро, что когда мы печатали репортажи, то в тексте ставили точное время. Нам пришлось открыть ночную редакцию — мы как журналисты держали руку на пульсе круглосуточно.
СССР — плюсы и минусы
Светлана Журавлева:
Хорошей тогда была медицина. Качественное образование. Была хорошая система распределения после университета. Мы благодаря ей сразу получили работу. А сейчас бедная молодежь пытается сама устроиться. Не знаю, хорошо это или плохо, что у них нет этой вот протекции со стороны государства.
Были качественные и экологически чистые продукты. Мы же не зря говорим: мороженое, как в СССР. Были чистые реки, мы купались на Затоне и в Кубани. Было много зелени и деревьев.
А что плохо? Система, которая подавляла личность. Умные люди, конечно, относились к этому с юмором и отчаянно сопротивлялись. На этой волне даже был всплеск литературы, кино, театра, музыки. Тот же рок, на котором мы выросли, он появился как форма протеста. Но в целом общая серость конечно давила. Давила и душила.
Плохо, что не было частной собственности, не было возможности открыть свое дело. Мы, когда учились, спрашивали преподавателя по политической экономии: «А какой стимул при социализме?» Но у него не было ответа.
Взгляд студента
— В 1991 году я только закончил Кубанский госуниверситет и подрабатывал сторожем. Помню, вернувшись с ночной смены увидел по телевизору какую-то странную картинку, но не понял что произошло. На следующий день узнал новую аббревиатуру ГКЧП. Услышал слово «путч» и как молодой человек с очень активной жизненной позицией выдвинулся в центр Краснодара. У краевой администрации (на тот момент крайисполкома) уже собралось небольшое количество людей — до 50 человек — которые так же пришли протестовать. Нас было совсем мало и если честно весь остальной город этого даже и не замечал — все жили своей жизнью, как и прежде.
Потом центром сопротивления сделали приемную генерала Калугина, которая находилась напротив крайисполкома. Периодически туда приходил случайные люди, сочувствовали, но особых движений не было.
Ночь выдалась тревожной. Никто не понимал, что происходит. Приходили старшие товарищи, очень волновались и сказали сжигать все бумаги, которые мы успели ранее в этом штабе понаписать. Мы сожгли. Чуть позже по факсу прислали обращение «К гражданам России» Хасбулатова. Где-то в час ночи нас отправили по домам. По дороге мы должны были распространять листовки с этим обращением.
Мы пешком двинулись в сторону Интуриста. К слову сказать, ночная жизнь в то время не была такой активной как сейчас, людей на улице не было. И только около Интуриста мы повстречали каких-то двух мужчин. Мы им предложили листовки, они их с большим энтузиазмом взяли, а в ответ спросили неожиданное: «А где тут у вас есть девки?..»
Потом мы нашли такси и уехали ночевать к одному из друзей.
Надо сказать, что я тогда не был даже крещен, только лишь размышлял об этом. И в тот момент первый раз в жизни что называется возвал к Богу с мольбой, чтобы не строить больше коммунизм. А вот про распад СССР я тогда даже и помыслить не мог. При всей моей тогдашней нелюбви к коммунизму я выступал за сохранение нашей великой страны.
Лично меня не устраивала именно идеология, которая тогда правила. Хотелось больше свободы и независимости от всех этих партийных стандартов и номенклатуры. Но мы в тот момент даже не думали, что это все приведет к распаду Союза. К последствиям, которые мы продолжаем ощущать на себе даже спустя 30 лет.
А утром 21 августа проснулись и узнали, что с ГКЧП покончено. На душе стало радостно. Казалось — вот они перемены в лучшую сторону и начались.
СССР — плюсы и минусы
Отец Алексий:
Из хорошего главное — нравственность. В обществе не было этой вседозволенности, разврата. Было привитие высоких идеалов. Может быть местами он были ложные, если судить с христианской точки зрения. Например, Бога нельзя заменять партией. Но безусловными ценностями были любовь к Родине, крепость традиционной семьи. Это считаю основным.
Вообще хорошего было немало. Уровень культуры был очень высокий. Мы действительно были самый читающий народ в мире. Дом книги в Краснодаре был востребован. А не как сейчас: из второго этажа сделали барахолку. Была и цензура, но зато какой кинематограф был!
Суверенитет был, мощь державы, образование, общество… Трудно все перечислить.
А по поводу плохого, Да, был и дефицит: не хватало красивой одежды, каких-то продуктов. Да, были и случаи с репрессиями — даже в поздний период. У меня лично знакомый пострадал, ему пришлось бросить учебу. В этом как раз и проявлялась коммунистическая идеология.
В СССР было всякое. И хорошее и плохое. От чего-то стоило отказаться. Но что точно могу сказать — развал Союза ничего хорошего нам не принес.
Взгляд обывателя
В 1991 году мой отец жил и работал в Сургуте. Там несоизмеримо больше платили системному программисту (сейчас уже не все и поймут, кто это такой), чем на Кубани. А я на каникулах гостил у него. На 20 августа у меня был билет в Краснодар. 19 августа по телевизору поплыло «Лебединое озеро» и объявили о ГКЧП. Отец впал в тихий ужас. «Демократия кончилась», — повторял он, и на него было больно смотреть.
Потом появилась информация об указе Ельцина и выступлениях в Москве. «Слава, это гражданская война, – сказал отец, – Прилетишь в Краснодар, посмотри за кого Кубань. Если вдруг за Ельцина, отбей телеграмму – «Долетел, все отлично». Если, как я думаю, за ГКЧП – «Долетел, все нормально». После этого я быстро пришлю денег, а ты собирай маму и брата и привози их сюда. Не теряй ни дня – авиарейсы могут закрыть в любой момент, а в условиях гражданской войны семья должна быть по одну линию фронта».
Я тогда сказал что в Краснодаре у нас двухкомнатная, а тут у него служебная однушка. Кроме того на Кубани в худшем случае мы с огорода прокормимся, а в Сургуте без северного завоза голод будет. Дескать, лучше ты к нам. Но отец во-первых категорически не хотел воевать за коммунистов, а во- вторых: «В гражданских войнах всегда побеждают экономически более развитые регионы. Москва и промышленный Урал за Ельцина, значит победит Ельцин. Привози всех сюда».
20 августа я застал на Кубани тишь да гладь. Ельцин? ГКЧП? Какая разница – нужно томаты закатывать. Отбил телеграмму «Долетел, все нормально». Отец через пару часов назанимал нам на билеты, но отправить не успел. А 21 августа путч сдулся.
Тогда я думал, что все закончилось хорошо.
СССР — плюсы и минусы
Святослав Касавченко:
Я думаю – это неправильная постановка вопроса. Каждый серьезный плюс СССР уравновешивался жирным минусом. Буквально каждый.
Можно вспомнить вкусные продукты. Мороженное и «Докторскую» колбасу. Но «Докторская» была дефицитом, а на прилавке лежали тошнотворные сардельки, липкая «Любительская» и вонючие пельмени «из хвостов и копыт». Вполне съедобных сосисок, кстати, я в магазинах не помню.
Образование было массовым и доступным – безусловно. Но в девяностые годы все эти образованные люди перед телевизором с Чумаком заряжали воду и «крэмы». То есть критического мышления у большинства не существовало. А по доступности вузов – недавно видел цифры, бюджетных мест в современной России почти столько же, сколько в СССР в 1990 году. При населении на 100 млн человек меньшем и огромном количестве мест платных. Так что теперь образование доступнее.
Была бесплатная медицина? Да. С теми же очередями и скандалами под кабинетом терапевта, что и сейчас. А вот возможности избежать этой давки, обратившись в платную клинику, не было. Я уж молчу про технологический уровень. Мне в детстве в зуб ставили свинцовую пломбу, а на западе в это время уже была металлокерамика. А сейчас мои друзья из-за рубежа приезжают лечить зубы в Россию.
Безусловно, было некое ощущение безопасности. Мы – дети – гуляли дотемна, где только не лазали, куда только не совались. Про маньяков никто не слышал. Зато подростками дрались район на район. Дрались жестоко – с цепями и свинчатками (без бейсбольных бит только потому, что в СССР их не было). В чужом районе или станице отхватить от местных было обычным делом и после армии. А в школьном возрасте мы за велонасосом в магазин «СпортТовары» соседней станицы Елизаветинской из поселка Белозерного ездили по двое — трое. Потому что одинокого «поселкового» «тырловские» били, а на группу нарываться уже не торопились.
Была уверенность в завтрашнем дне? Наверное. Но было и постоянное унижение очередями и хамством. Какая-нибудь буфетчица в институте чувствовала себя вершителем судеб и решала, что тебе продаст, а что нет. Например, не продаст нормальное пирожное (если ты ей не нравишься) пока не расторгует примятые. Продукты надо было «доставать». С продавцами и завмагами «дружить». Сейчас видеозапись с хамящей санитаркой в сетях приведет к увольнению санитарки, а порой и главврача. В Анапе хамка обматерила постояльцев и лишилась не просто клиентов, а бизнеса. А в СССР клиенты могли бы только утереться или нахамить в ответ.
Я не скучаю по СССР. Он был хорош ровно настолько, насколько счастливым было ваше детство. Сейчас я воспринимаю Союз, как гигантский детский сад, в котором комфортно несамостоятельным. Такого накормят, напоят, почитают книжку, помирят с соседом по группе и нос вытрут. А вот самостоятельным зачастую было тесно и душно.
Но и развала СССР не заслуживал. Его распад – ужасная трагедия. Он сломал жизнь миллионам простых людей. Я помню, как тяжело переживали его мои дедушка и бабушка – станичные учителя. Если бы не лихолетье 90-х, мой «не вписавшийся в рынок» отец мог бы еще быть со мной, а не умереть в 61 год, измученный неустроенностью и невостребованностью.
У нас в выпускном классе было всего семь мальчиков. Пятеро из них отслужили в армии. Четверо попали на какой-нибудь военный конфликт по периметру распадавшегося Союза. Каждый на свой. Сумгаитская резня. Абхазия. Азербайджан. Чечня. Это тоже последствия путча 1991 года. Это мой личный счет и к Горбачеву, и к Ельцину.
Объективно сейчас мы живем несопоставимо комфортнее и свободнее, чем при СССР. Но за это приходится платить ответственностью за свои поступки. В современной России комфортнее быть взрослым и самостоятельным. Все ли к этому готовы?