«А между нами снег» 84 / 83 / начало
Иван Григорьевич очнулся от того, что кто-то похлопал его по плечу. Вздрогнул, вскочил с кресла. Перед ним, улыбаясь, стоял Павел Трофимович.
— Небось послание изучил? — спросил хозяин дома.
Иван Григорьевич виновато опустил голову.
— А у меня душа к нему не лежит. Три раза начинал и всё никак. Вот как доброго человека сразу злым представить? Я не могу. А ты можешь? — Павел Трофимович смотрел на гостя вопросительно.
— Нет добрых людей. Все злые. И мы сами для себя не добры. Как представлю, что мою Лилю хотели со свету сжить, так холодеет всё внутри, — Иван Григорьевич говорил медленно, поглаживая грудь в районе сердца, — мне бы дожить до встречи с детьми.
Павел Трофимович подошёл к Ивану близко и прошептал:
— Сынок-то ваш отстроил конюшни на зависит всем. Отчего же к нему не податься, не попросить прощения? Он и сам сейчас в положении, так сказать, неловком. Остался вдовцом, да к дитю не пускают. Ваше Покровское стало пристанищем Орловского. Только я ничего не говорил, тссс…
В кабинет вошёл Олег Павлович. По его лицу было видно, что вчера с отцом они посидели от души.
Олег кивнул приветственно, приложил к голове мокрое полотенце.
— Там осталось? — обратился он к отцу и кивнул на глиняную бутылку.
Павел Трофимович скрутил пальцы в дулю и сунул под нос сыну.
— В запой захотел уйти? Не пойдёт. Кашу заварил, сам и хлебай. Да пошевеливайся. Мне через три часа в клуб. Иван Григорьевич с посланием знаком. Давайте решать сейчас.
Олег был раздражён. Он небрежно откинул руку отца и произнёс:
— Мне нужно прийти в себя… Поздно меня учить.
— Так Лилечку Ивановну спасать не сегодня начнём? — Павел Трофимович удивлённо посмотрел на сына, потом на Ивана Григорьевича.
Олег Павлович схватил бутылку, прижал к себе и выпалил:
— Да к чёрту Лилию Ивановну! Мне себя спасать нужно. Се-бя!
Олег говорил с какой-то ненавистью, пренебрежением. И тон, и отсыл к чёрту вызвали в Иване Григорьевиче гнев. Он подошёл к Олегу и со всей силы ударил его кулаком по лицу. Олег упал, но тотчас встал, сжал кулаки и устремился на Ивана.
— Это тебе за Лилю, скотина! Чуть не загубил мне дочь! — взвизгнул Иван Григорьевич. — За слугу твоего дьявольского.
— Это я-то дочь твою заглубил? Да я люблю её, а вот ты сам бросил её в пропасть к Орловским. Они как шакалы обгладали её маленькую, беззащитную. Мой одуванчик теперь неизвестно где.
Иван Григорьевич приблизился к Олегу ещё ближе и вновь ударил его.
И тут началось!
Мужчины катались по полу. Вокруг них бегал Павел Трофимович, хлопал в ладоши и приговаривал:
— Сын, я учил тебя не так! Хватай за ухо. Лезь пальцем в рот и тяни нижнюю губу. Как брызнут слёзы, можешь ударить ниже пояса. Борись, не позорь меня. Олег, ну не также я учил.
После того, как Олег всё равно не внял советам отца, Павел Трофимович закатил рукава рубахи и присоединился к драке. Одной рукой он вцепился в волосы Ивана Григорьевича, другой рукой схватил за ухо. Но не Ивана, а сына. Оба визжали от боли.
На крик прибежала жена Павла Трофимовича. Она, увидев катающиеся по полу мужские тела, выбежала из кабинета с криками:
— На помощь, на помощь…
На её крик прибежала кухарка, заглянула в кабинет, выбежала, а потом вернулась опять с ведром воды. И вылила воду на дерущихся. Они повскакивали с пола.
У Ивана Григорьевича красовался под глазом синяк. У Павла Трофимовича была разодрана бровь. Больше всего досталось Олегу Павловичу.
Его лицо пострадало больше всего.
Весь в царапинах, ссадинах. Челюсть была заметно сдвинута вправо.
— Ах вы, петухи выщипанные, — причитала Марфа Матвеевна, мать Олега. — Дураки старые… Пашенька, ты-то куда полез, малохольный. Как ты теперь в клуб свой поедешь с таким-то лицом?
Иван Григорьевич не стал слушать, как жена отчитывает мужа. Вылетел из кабинета. Заперся в своей комнатушке, его сильно трясло.
Олег Павлович стучал в дверь. А потом выломал её. Схватил Ивана Григорьевича и начал трясти его за плечи.
Иван Григорьевич был без сознания.
Вызванный врач указал на проблемы с сердцем. Поставил пиявок, дождался пока пациент придёт в себя.
— Эх, — сетовал Павел Трофимович, сидя рядом, — и правда ведь, петухи…
Врач обработал и лицо Олега Павловича, и бровь Павла Трофимовича, дал указания и ушёл.
Продолжение тут