Записка полковника Пекарского (современная) о бунтах Яицких, что ныне Уральские, казаков, и о самозванце Емельяне, Донском казаке Пугачеве. (Доставлено В.И. Далем).
Подполковник Симонов, находясь с оставшимися в команде его войсками в Яицком городке, узнав о разбитии Билова и о блокаде, начатой от Пугачева, города Оренбурга, немедленно заставил Яицких казаков, оставшихся в городке, делать ретраншемент, рыть ров с насыпью вала; кои, не надеяся еще на усилие самозванца, оному противиться не смели, и начали сию работу продолжать, начиная от пролива из реки Яйца, называемого Старица, обходя оным гаубтвахту, тюремные избы, дочь войсковой канцелярии, соборную церковь; доведя к упоминаемому-ж проливу, вырыть для помещения нижних чинов у валу землянки и запасти на все зимние месяцы потребное количество дров. Все оное исполнено было вскорости. По сделании ж сего ретраншемента, перевязя из магазейна провиант, Подполковник Симонов со всеми у него находящимися войсками в оный вошел.
После того в скором времени приехал в Яицкой городок Пугачев и начал делать на ретраншамент нападения, но без успеху, то и [450] приказал находящемуся с ним же капралу Калмыкову подвесть подкоп, который и был вскорости сделан, но по ошибке доведен только был до рва, подорван, не причинив вреда валу; казаки-ж, воспользуясь происшедшим от подрыва пороха дымом, кинулись к штурму ретраншемента, и некоторые успели вскочить в ров, но были все в оном войсками побиты, а не добежавшие до рва из орудия картечами остановлены, и вышедшими противу их на вылазку войсками атакованы в штыки, и прогнаты с большею их потерею до самых домов, близь ретраншемента стоящих, которые тогда-ж войсками вызжены, и сделалась по сгорении оных большая площадь, которая была бунтовщикам преградой делать частые канонады. По исполнении сего, войска возвратились безо всякой со стороны их потери. После сей неудачи, Пугачев вторично приказал Калмыкову подвесть мину под стоящую у церкви колокольну, в которой хранилися артиллерийские снаряды, ружейные патроны и порох. Сия мина подведена верно; но в ночи перед подорванием оной прибежавшим доброжелательным Яицким казаком Подполковик Симонов об оном быв извещен, приказал немедленно все находящееся в колокольне вынести.
Поутру оный действительно подрыв учинен, и по поднятии колокольни к верху более половины от маковицы к низу рассыпалось, а нижняя часть осела на прежнее место без повреждения, на которой и была устроена батарея. Сей подрыв никакого вреда в ретраншементе не учинил; да и бунтовщики, будучи при первом подкопа взрыве напуганы, вторичного при оном сделать штурма не смели. Подполковник же Симонов напоследок, [451] по недостатку провианта для продовольствия войск, претерпевал большой голод, а нижние чины ели упалых, прежде брошенных лошадей, а по недостатку оных ели перевязи и глину беловатого цвета, вырываемую во рву. От сей худой пищи сделалось много нижних чинов больных, однако оставались верными непоколебимо Императрице до самого прибытия в Яицкой городок с деташементом Генерала Мансурова, коим освобождены, и по-прежнему вступили в Яицкой городок на квартиры.
Живущие в Оренбургской губернии народы по неосмысленности все противу начальств взбунтовались, и множество их пришло к самозванцу служить, а больше для грабежа, который чинить им не воспрещалось, почему и составилась толпа его более ста тысячь человек, и располагалась в Бердо, Каргале, Сакмарском городке, и близь стоящих оного селениях. Пугачев-же начал ездить в Яик, где и женился на дочери тамошнего казака, называемой Устинья, которая имела от него сына, с коим, по поймании Пугачева, отвезена в Москву, и оттуда сослана в сылку. Получив самозванец сведение о следующих в Оренбург по Московскому тракту второго гарнедерского полка двух рот, состоящих под командою Генерала Каро, на встречу коих немедленно послал толпу из своего скопища для разбития оных; роты-ж, по оплошности своих начальников, следовали безо всякой осторожности, даже ружья и патронные сумы были укладены и завязаны в санях, почему тою толпой без бою с офицерами взяты и приведены к Пугачеву. Генерал Каро оставался в Бугульме; узнав же о взятии рот, уехал обратно. С теми ротами офицеры, находясь [452] в толпе, согласились, найдя удобный случай, Пугачева убить; но из числа их Прапорщик Шванович об оном донес самозванцу, который по сему доносу велел их повесить, а Швановича назвал полковником над находящимися в толпе солдатами. И был у него письмоводителем, а по разбитии его в Татищевой крепости пришел в Оренбург; но по доносу начальству бывших с ним же в толпе гренадер и улике их о сделанном им вышеупоминаемом самозванцу донес, был судим, лишен чина, дворянства, переломлена над головою под виселицей палачом шпага, сослан в каторжную работу.
Командированный для отражения Пугачева от Оренбурга Сибирской Комендант Полковник Чернышев с отрядом, состоящим из Сибирского гарнизонного баталиона и нескольких пушек, прибыв в крепость Чернореченскую Ноября 12 числа, послал из оной о следовании своем к Оренбургу и Губернатору рапорт с Капитаном, который, ехав рекой Яиком, 13 числа поутру рано к городу прибыл; но до одиннадцатого часу в город не был впущен, потому что Обер-Комендант Генерал Валлерштейн, у коего всегда хранились от ворот городских ключи, до означенного часу спал, и разбудить его не осмеливались, и по приносе ключей был впущен, и представлен к Губернатору. По-полученииж рапорта, Губернатор приказал Майору Наумову немедленно собрать с бастионов войска и с пушечного двора взять орудия, выступить из города, следовать на диверсию Полковнику Чернышеву, что исполнено вскорости, и вначале двенадцатого часа отряд сей был собран, приведен к [453] Сакмарским воротам к выступлению; но увидели по увалу от Маячной горы к Берду веденный отряд Чернышева толпою Пугачева, и услышана в Берде пушечная пальба, означающая викторию. Сия дирекция остановлена. Полковник Чернышев, по отправлении Капитана с рапортом к Оренбургу, и сам поутру рано вышесказанного числа из крепости Чернорецкой с отрядом своим выступил, и почитая по означенной реки до Оренбурга, где проехал Капитан, переход с артиллериею и обозом невозможным, решился идти по дороге, лежащей к Берду чрез Маячную гору.
Пришед, начал на оную подыматься. Войско его по оной тянулось к верху, артиллерия оставалась внизу горы. В таковом оплошном марше самозванец с конною толпою встретя, немедленно напал и взял без всякого сопротивления, отвел в Бердо, где немедленно Полковника и всех офицеров велел повесить, а нижних чинов оставил в своей толпе. Тогож числа другой отряд, следующий к Оренбургу из крепости Троицкой под командою Троицкого Коменданта, славившегося тогда поделанным им противу Киргизов барантам (?) храброго и знающего полководца Бригадира Корфа, составляющий из 8 легкой полевой команды, при командире их Майоре Зубове и Троицкого гарнизонного баталиона при баталионном командире Майоре Демидове. Сей отряд следовал по линии до Неженского форпоста, от коего, для скрытия себя от усмотрения расставленных из толпы самозванца пикетов, перешел за Яик в Киргизскую степь, и оной следовал, и о приближении своем к Оренбургу с сего марша послал нарочного к Губернатору с рапортом, по получении коего командирован [454] с отрядом войск и артиллериею Майор Наумов, который немедленно из города выступил, и шел на диверсию отряда Бригадира Корфа.
Самозванец же, узнав о шедшем в Киргизской степи войске, немедленно собрав конную свою толпу, спешил их в степи атаковать; но нечаянно приближился к отряду Наумову, от коего быв встречен пушечными и ружейными выстрелами, ушел обратно в Бердо, а Бригадир Корф беспрепятственно соединился с отрядом Наумовым, и ночью вступили в город.
14 число дано пришедшему войску на отдохновение, а 15-го, прибавив к оному состоящие в городе регулярные и иррегулярные войска, почему и составился сей отряд около двух тысячь, под командою Бригадира Корфа выступил для разбитии самозванца; но он, увидя оный шедшим к Берду, немедленно со всею толпою встретя, окружил со всех сторон, начал сражение, и по худому распоряжению, от старости лет командующего Бригадира Корфа, отряд начал отступать к городу, преследуем Пугачевым с большим стремлением на поражение войска; но был удерживан от оного находящимся в отряд ж атаманом Бородиным с Яицкими казаками. В сем сражении оторваны ноги полевых легких команд 7 у драгунского поручика Иглина и 8 у капитана, который тою же числа умер; нижних же чинов убито и ранено более ста человек. После сею сражения оставались в бездействии 1774 года до Февраля месяца. В исходе сего понудивший от недостатка провианта голод сделать решительную атаку Берду, которая по сделанному от Губернатора плану казалась совершенно удобною; но главнокомандующим оною, почтенным, но по глубокой старости своих [455] лет сделавшемся совсем неспособным к командованию войсками Оренбургским, Обер-Комендантом Генералом Валленштерном, и при нем находящемся в таковом же положении от старости Бригадиром Корфом, сделана ничтожною и гибельною.
Поиска выступили из города при наступлении ночи тремя колоннами: 1-я под командою Бригадира Корфа, составленная из гарнизонных баталионов и казаков, при коей и сам главнокомандующий следовал прямо к Берду; 2-я под командою Майора Наумова из состоящих в команде его 6 и 7 легких команд мушкатер, драгун, егерей, из оставшихся тогда еще на лицо Алексеевского пехотного полка двуротных команд, шла к Маячной горе, а от оной поворотя увалом к Берду; 3-я составляющаяся из 8 легкой команды и Яицких казаков, под начальством означенной команды командира Майора Зубова, отправились по Сакмарской дороге, и поворотя на Каргалинскую, по оной к Берду. Артиллерия, находящаяся при них, поставлена, на полозья и везена, но неимению тогда в городе лошадей, прикомандированными к оной рекрутами и казаками, и по бывшему тогда крепкому насту везена без затруднения, и войско шло ночью смело к станице самозванца, полагая оную непременно взять и находящуюся в ней толпу и с повелителем их истребить, собранный, там провиант взять и привезть в город; но главнокомандующий, находясь при первой колонне под командою Бригадира Корфа, не дошед еще далеко до Берда, и до назначенного колонне пункта, при наступлении дня не видав ни одного человека из неприятелей, оробел, и послал ординарцев к Майорам Наумову и Зубову с приказанием возвращаться поспешно, в город; сам же с Бригадиром Корфом сел в сани, [456] уехал спешно в город, оставив колонну без начальника, а приказав ей поспешно за ними следовать к городу; и таковым приказанием привел все войско в беспорядок и робость, а неприятеля в ободрение.
По приезде ж своем в город приказал ворота городские запереть и завалить, и вошед на вал, смотрел на шедшее в беспорядке обратно и поражаемое неприятелем войско. Колонна первая, получа приказание поспешно итти обратно, видя начальников своих уехавших, вскорости, последовала их же примеру, побежала, оставя пушки, и рассыпалась врозь. Майор Наумов с колонною, ему вверенною, еще до восхождения солнца пришел к назначенному у Берда ему пункту; вышедшею противу его пешею толпою с пушками, начата по выстроившемся войске пальба, по пальбой из орудий отряда прогната и с пушками их обратно, и состоящая в означенной слободе конница ушла из оной по незанятой тогда еще Майором Зубовым Каргалинской дороге в Каргалу. Самозванец же тогда находился в Яике.
Продолжение следует…
Текст воспроизведен по изданию: Записка полковника Пекарского (современная) о бунтах Яицких, что ныне Уральские, казаков, и о самозванце Емельяне, Донском казаке Пугачеве // Москвитянин, № 6. 1841
ПРЕДЫДУЩИЕ ЧАСТИ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!