Скорый поезд Москва – Симферополь мчался на всех парах на юг. "Зачем Коба так настаивал на моём отдыхе? – говорил себе Молотов, – и это в то время, когда в Москве проводятся приготовления к открытому процессу над старой большевистской гвардией и ему нужна моя помощь".
Вячеславу Молотову нравилось проводить отпуск в Ливадийском дворце, бывшей южной резиденции российских императоров. Но сейчас у него не было никакого желания и настроения отправляться на отдых. Он прекрасно был осведомлён, как порой заканчивается этот отдых, в который высокопоставленные руководители отправляются по настоянию самого хозяина.
Он чувствовал, что Сталин в размышлениях и пока не принял окончательного решения по нему. Нужно ждать и надеяться на лучшее.
Предтеча 37-го
1936 год. Москва готовилась к грандиозному шоу – к первому "открытому" процессу, который должен состояться над участниками "троцкистско-зиновьевского центра". Основными обвиняемыми были видные партийные и государственные деятели Каменев Л.Б. и Зиновьев Г.Е.
На открытом процессе настоял И. Сталин. Ему хотелось посмотреть – как простые советские люди отнесутся к этому суду. Вернее, к приговору. Проглотят или возмутятся? Шутка ли, ведь на скамье подсудимых будут находиться бывшие виднейшие руководители партии и страны, соратники Ленина. Но риск того стоил. Вождь должен быть уверен в своих силах и безоговорочной поддержке со стороны простых людей. После этого он мог действовать без оглядки.
Здесь нельзя было ошибиться. Требовалась тщательная режиссура. Открытый процесс должен был выглядеть убедительно и достойно. К организаторам этого процесса предъявлялись высокие требования.
Следственной группе, которая вела дело, были предоставлены чрезвычайные полномочия. Результатом следственных действий должны стать признательные показания участников заговора о подготовке террористических актов против Сталина и всех остальных членов Политбюро. Сотрудники НКВД шли на всё – от применения пыток до обещания сохранить жизнь обвиняемому и его семье.
Спор ценою в жизнь
Первым стал давать показания соратник Зиновьева – Исаак Исаевич Рейнгольд, бывший начальник ирригации хлопкового управления Южно-Казахстанской области. Он признался, что лидеры оппозиции действительно готовили убийство Сталина, Молотова, Орджоникидзе, Калинина, Ворошилова, Кагановича и других вождей.
Протокол показаний был представлен Сталину. Иосиф Виссарионович внимательно прочитал показания Рейнгольда, взял карандаш и вычеркнул фамилию Молотова из протокола.
– Товарищ Ягода, сделайте так, чтобы фамилия Молотова больше не фигурировала в показаниях обвиняемых, – произнёс Сталин, отдавая исправленный протокол главе НКВД.
"Кто не с нами, тот против нас. Третьего не дано", - размышлял вождь.
После этого поручения руководство НКВД, зная, чем это обычно заканчивается, установило негласную слежку за председателем Совнаркома СССР. Была также установлена прослушка в квартире и на даче Молотова.
Вячеслав Молотов, сам того не зная, находился фактически чуть-ли не под домашним арестом. Финальным концом члена Политбюро вполне мог быть арест и скамья подсудимых вместе с Зиновьевым и Каменевым как соучастника заговора.
Неожиданный отъезд Вячеслава Михайловича на отдых еще больше убедил верхушку НКВД о надвигающемся аресте. У Сталина была привычка, прежде чем принять решение об аресте высокопоставленного члена партии, ему обычно давали новое назначение или отправляли на отдых.
В органах были уверены, что Молотов вернётся из отпуска не на Старую площадь, а в подвал на Лубянской площади.
В НКВД никто, даже Генрих Ягода, не знал о споре Сталина с Молотовым. Молотов до последнего пытался отговорить вождя от позорного судилища над соратниками Ильича. Он предлагал Сталину предоставить им возможность покинуть страну. Жестокий приговор может спровоцировать волнения в стране, ведь никто пока не знает, какие силы стоят за Каменевым и Зиновьевым.
Но Сталин, затаив обиду, настаивал на открытом судебном процессе. К этому разговору он больше не возвращался и делал вид, что его не было.
Шесть недель Молотов находился между жизнью и смертью. И только уверенность Сталина в исключительных способностях Молотова, в его "железной" заднице, сидя на которой он мог буквально днями и ночами работать, спасла его.
"Не будет Вячеслава, кто тогда освободит меня от бремени управления текущими государственными делами", – думал Сталин.
Вячеслав Молотов, отдохнув на юге, благополучно вернулся в Москву и приступил к своим обязанностям председателя Совнаркома СССР.
А что Сталин? А он и не думал изменять своим привычкам. Вскоре главу НКВД Генриха Ягоду перевели на должность наркома связи.
