Что-то далекое и знакомое есть в ее взгляде, как будто бы там идет борьба, бушует вьюга, как будто бы она пытается потушить большой пожар огромной канистрой бензина. Стелла, Тамара, Миша – у них у всех был такой взгляд. Интересно, что по гороскопу все они Девы. Ох, что-то есть во мне такое, отчего у Дев слетают с петель пуговицы и шапочки съезжают набекрень.
– Ты родилась в сентябре, – говорю я, закуривая и внимательно всматриваясь в мерцающий табак. В ответ что-то возгорается и тотчас, но не до конца, гаснет в ее глазах. Тушить эту искру некому. Она кивает. Стелла родилась 11 сентября. Чем черт… А вдруг…
– Одиннадцатого, что ли?
Откуда я знаю, спрашивает. Я выражаю презрение к вопросу невинным мефистофельским смешком.
Она немного рассказывает о своей бесцветной жизни. Понятно и очень неинтересно. Теперь жених. Он бизнесмен, и он ее любит. Как мило.
– Он старше тебя, твой жених. Десять лет. Двадцать. – И после мучительной для всего мира паузы: – Тебе девятнадцать. Ты не любишь его. Сколько было тебе лет, когда отец ушел от мамы? Было тяжело?
Она немного бледна. Я прошу принести еще вина. Марина поднимается с места и говорит, что ей нужно в lady’s room. Я указываю ей куда-то внутрь ресторана.
– Вы разве не проводите меня? – спрашивает она.
Да, я вспоминаю этот этикет (мужчина провожает женщину до туалета и обратно), у которого растут ноги еще со времен мамонтов, но который по необходимости прижился в России, одной из немногих стран мира, где на женщину могут наброситься дураки и пьяницы, когда видят, что она одна.
Ох, с какой радостью забилось бы сердце мое от такого поощрения и намека на мощь и величие его хозяина перед хрупкостью нежной девушки, на его руку опирающейся, если б не наша унизительная разница в росте, о которой я ненадолго забыл, сидя за столиком, где у меня выросли крылья, мгновенно вытянувшие меня из той канавы, в которую она меня ранее опустила и своим ростом, и возрастом, и шмотками, и, главное, залимоненным дядькой с Дальнего Востока.
Пока мы шли, я что есть силы пытался держать ниже свои плечи, которые неумолимо рвались вверх с понятным намерением пережать мне горло. И все же это простое напоминание о роли мужчины в жизни женщины приоткрыло во мне ларчик забытых и отцветших хороших манер. Когда Марина выходит, я беру ее за руку, провожаю до столика, отодвигаю стул, жду, пока она сядет, занимаю свое место напротив. Какая женщина! КАКАЯ ЖЕНЩИНА!
– Вы обязаны мне сказать все, что вы знаете обо мне, – говорит Марина.
